За гранью добра и зла. Книга 2. Шут в поисках - Владимир Петрович Батаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Был, конечно, соблазн заговорить с ним, рассказать, кто я… Но смысл? Да этот парень практически мне ровесник! Если не старше, точное время попадания сюда девушек я не знал, все говорили про «около четверти века», а там уж плюс-минус год-другой…
Нет, я точно опоздал. И я тут не нужен. Впрочем, свидетельства своего визита я всё же оставлю – по пути к городу я посадил в землю два «яйца», так что когда замки вырастут, Вайпер и Мирэ их точно заметят и поймут, что я был тут. Ну и пусть, не вижу смысла это скрывать. Как не вижу смысла являться в королевский дворец, открывать ворота с ноги и орать: «А вот и я!» Это надо было делать лет двадцать назад, а лучше все двадцать пять. Ну, пятнадцать ещё куда ни шло. А сейчас…
Я хлебнул пива и скривился. Но на сей раз не от кислятины. Просто в этот момент местный менестрель вздумал снова помучить струны лютни. Ладно, пару баллад о Тёмных Королевах я стерпел, чисто ради информации, хотя в них наверняка девяносто девять процентов выдумки. Но теперь-то хватит, нельзя так издеваться над инструментом. А его завываниями только оборотней распугивать. И это я говорю, при том, что музыкального слуха у меня отродясь не было. Но я и то лучше могу сыграть и спеть!
Кстати, это уже не мысль, а вполне себе идея. И даже подходящая вполне уместная песенка в загашнике имеется. Сам сочинял сто лет назад, кто ж знал, что она окажется почти пророческой. Ну, этак наполовину, но кому надо, те поймут скрытый смысл. Пожалуй, это заодно и удовлетворит моё подавляемое желание всё же поболтать с обладателем кинжала с розой, чьим бы сыном он ни был.
Я допил пиво, поднялся и направился к музыканту.
– Лютню отдай, – велел я.
Он посмотрел на меня и дрожащими руками протянул инструмент. Мда, видимо, выражение лица у меня то ещё. А может, опять Тьма затопила глаза. Я подстроил колки, тренькнул по струнам и предупредил:
– Щас спою!
Предупреждению никто не внял. Впрочем, возражения я бы всё равно не принял. Ну, если уж терпели вой местного менестреля, то и мой потерпят. И рифмы у меня лучше, хотя не то, чтоб прямо фонтан.
Я откашлялся и запел:
– Вот я стою на стене, а в небесах – гроза,
Враг уже у ворот, скрипит их сапог кирза.
Бьёт в ворота таран, пылают вдали костры,
Слышится тихий плач испуганной детворы.
Сжимает клинок солдат, очи воздев в мольбе,
Полощется ветром стяг с грифонами на гербе.
Помощь прося богов, рыдает в молельне княжна,
Но вся надежда её на тёмного колдуна.
Я мог бы спасти их всех, обрушить огонь с небес,
Надо лишь только изречь пару волшебных словес.
Спазмом сжимает гортань, из горла – лишь тихий стон.
С немым укором глядит с флага врагов дракон.
Под флагом тем на холме их полководец застыл.
Я вижу в его лице, то лицо, что давно позабыл.
И вспоминаю день, когда распрощался с тобой,
Отправился в дальний путь, влекомый своей судьбой.
С тех пор прошло тридцать лет и тридцать одна зима,
Когда я ушёл во мрак, а ты – ждала у окна.
На ферме тихой твоей был короток мой привал,
Ты обещала покой, я – славы и силы искал.
И много прошёл дорог, десять сапог истоптал,
Сто артефактов нашёл, тысячу книг прочитал,
В могуществе равных мне нет, стоит махнуть рукой,
Я сотворить смогу всё – только лишь не покой.
Слышится треск ворот, уже во дворе враги.
Мой наступает час, пора отдавать долги.
Я не взмахну рукой, не содрогнётся твердь.
Тихо спускаясь с холма, к воротам идёт моя смерть.
Тихо идёт моя смерть, у смерти – твои глаза.
В них зелень вольных лугов, ясных небес бирюза.
Ну а усмешка – моя, глумливый надменный оскал,
Я тысячу раз видал её в отраженьях зеркал.
Молча по трупам пройдёт, застынет передо мной,
Мальчик с далёкой фермы, воспитанный лишь войной.
Сомнений у воина нет, ножны покинет клинок.
И промолчит злой колдун, не скажет: "Здравствуй, сынок".
В шляпу, оставленную на полу ещё предыдущим певцом, поверх медяков упала золотая монета. Кажется, мой главный слушатель всё же понял весь заложенный смысл. Но он ничего не сказал, только кивнул. Что ж, с мечом не бросился – и на том спасибо.
– Это о чём было-то? – спросил чей-то нетрезвый голос. – Не помню такой битвы. У кого флаг с грифонами?
Я проигнорировал местного знатока гербов. В кои-то веки упускаю возможность устроить трактирную драку. Взрослею, что ли?
Я отдал лютню владельцу, вернулся к стойке и взял свеженаполненную кружку. Вот допью и свалю.
– Хорошая песня, – заметил парень. – Меня зовут…
– Не надо, – перебил я. – Останемся друг для друга незнакомцами. Так всем будет проще.
Иначе я всё-таки отсюда не уйду. А сейчас мне тут не место. Возможно, если я найду мир, в котором пройдёт двадцать пять лет, пока здесь закончится неделя… Хотя и тогда – какой смысл? Мы станем только ещё дальше друг от друга. Впрочем, поживём – увидим.
Я снял с плеча перевязь с мечом из звёздного металла.
– Вижу, ты великий воин. Такому воину нужно достойное оружие. А у меня как раз недавно появилось подходящее. Дарю.
Он не стал задавать глупых вопросов, просто кивнул и принял подарок. Вытащил до половины лезвие из ножен, оценил синеватый блеск и довольно улыбнулся.
Да, замок с ИскИном это хорошо, но всё же захотелось мне оставить что-то более личное.
Я снял перевязь со вторым мечом.
– А этот отдашь сестре.
Он снова ничего не спросил, не удивился, откуда я знаю про его сестру. Впрочем, возможно, он просто решил, что его инкогнито раскрыто. Наверняка
