Стихотворения и поэмы - Александр Прокофьев

302. РОЩА В МОНЧЕ-ТУНДРЕ

Я хочу рассказать, как задумано, проще:Не о вольной, широкой красе полевой,А о том, что растет эта белая рощаС молодой по весне легкокрылой листвой.

Хорошо, что весенние тучи нависли,Что, не тронув берез, аммонал отошел,Пусть шумят беспокойные клейкие листья,Скоро дождь по листве застучит. Хорошо!

Рядом город, и там каждый день новоселье!Город заново строится, быстро растет.И разносится песня по всему Заозерью,Над березовой рощею песня плывет.

Сколько здесь по весне развеселого крика,То нагрянет дружина сюда, то отряд,А по осени девочки ищут бруснику,Пионерские галстуки на груди их горят.

Что ж, аукайся громко, счастливое детство!И успей много раз к белой роще прильнуть,И в прозрачную воду сумей наглядеться,И смешные косички в нее окунуть!..

303. КАТЯ

Солнце предзакатное пылает,Воду пьет прибрежная лоза.Девочка с подружками играет —Голубые круглые глаза.

Две косички в бантиках,На кармашках кантики.

На кармашках два оленяРазбежались, не унять.…Всё длинней, всё гуще тени,Скоро солнце ляжет спать.

Скоро солнце ляжет спать,Солнце вечер встретило.«Как тебя, синичка, звать?»— «Катей звать», — ответила.

И опять играет, и взлетаютДве косички в ленточках красивых.«Сколько лет тебе?»                                — «Не знаю.Я еще у мамки не спросила».

Не спросила, ну так спросишь вскоре,Все они светлы до одного.Родина от моря и до моряНа защите счастья твоего!

304. КЕДР

То ветер поднимется буйный,То вал зашумит штормовой,А кедр у горы КараульнойСтоит, как ее часовой.

И пало на долю родномуРасти, красоваться, мужать,Где воды спокойной ТуломыУстали до моря бежать.

Кого он зовет или кличетИ что он увидел вдали?..Он помнит суровый обычай —Его партизаны ввели.

Когда они шли из разведки —Не где-нибудь в скалах,                                  а тут, —У самого кедра нередкоГремел партизанский салют.

Людского заботой обласкан,Под блеклой стоит синевой,И вьются легенда и сказкаНад гордой его головой.

Еще он не стал великаном,Но виден уже великан,Он смотрит в лицо океану,И видит его океан!

305. АНАТОЛИЮ БРЕДОВУ, ТРАУЛЕРУ, ГЕРОЮ

Чтобы,           умирая,                       воплотитьсяв пароходы,                 в строчки                                  и в другие долгие дела.

Биться океану стало нечем,Он затих на сотни верст вокруг.Ты пришел, и я сказал при встрече:«Анатолий Бредов,                              здравствуй, друг!Как живешь ты?                         Были штормы?»                                             — «Были!Далеко я в море уходил.Океан,             что конь, по шею в мыле,Только пену сбрасывал с удил!»— «Ну, а ты?»                   — «А я напал на рыбу,Брал и в бурю пикшу и треску».— «Ну, а он?»             — «Ему был полный выбор:То подняться к тучам                                   белой глыбой,То впадать в зеленую тоску!Вдруг ему сражаться стало нечем,Он затих на сотни верст вокруг…»

…Я иду, обрадованный встречей,Тихо повторяя:                       «Здравствуй, друг!О тебе наслышан я в Петсамо —Месть и гнев настигли там врагов,—О тебе молва прошла до самыхТихоокеанских берегов!»

…Пулемет замолк.                         Друзья-солдатыПали.                  Только рано торжествует враг.Ты с противотанковой гранатойДелаешь в бессмертье первый шаг.Со вторым —                       гранатой бьешь о камень.И народ увидел подвиг твой:Ты один расчеты свел с врагами,Слава слита с песней и молвой.Слава о тебе прошла, ликуя,И вблизи и в далях боевых.О тебе молва прошла, тоскуя,Прогремев, что нет тебя в живых!Нет, живой!                 И мимо скал отвесныхТы идешь, задорен и упрям.Нет, живой ты!                   Ибо всем известно —Мертвые              не ходят                                 по морям!

306. ЧАЙКА

Рано просыпается Ульяна,Перед ней моряцкие пути.Выйти к морю ей иль к океануПроще, чем другой к ручью пройти!

Вот она спускается с пригорка,И шаги Ульяны так легки,Что ее, веселую поморку,Чайкою прозвали моряки.

Вот она идет к большому морю,Так ведется в нашей стороне:Там, где море с ветром спорит, —Там рыбачки мчатся по волне!

Ставят переметы, ставят сети,Далеко от берега плывут,И меж ними есть на белом светеТа, что люди Чайкою зовут!

307. СТАРИК

К реке Вороньей путь                                       не ближний,Но он привел меня к нему.…Сидит старик из старой Ижмы,Сидит хозяином в дому.

Большие руки на коленях,Глаз непотухших мягкий свет.…Куда б ни шли стада оленей,Туда и он. Шел сорок лет.

Вились, вились оленьи тропы;И всю-то жизнь над головойЛишь только чума дым и копотьДа ночь над тундрой вековой.

И словно был заклятым триждыВесь век, как этот чум в дыму……Сидит старик из старой Ижмы,Сидит сам на́больший в дому.

В таком дому не загорюется,Всё в нем отрадно старику:Здесь в три окна смотри на улицу,А в два, коль хочешь, — на реку!

Где воды — будто их нагладили,А то не стихнут ни на миг.…В таком дому, включая радио,Столицу слушает старик.

Большие руки на коленяхЛежат, изрытые трудом.И знает он:                 великий ЛенинЕму построил этот дом.

308. ОТ МОСКВЫ НЕДАЛЕКО

Что задумали — сбывается,Что запели — широко.Крайний Север называется,А Москва недалеко!

На Москву везде надеются,Встретишь ты ее всегдаТам, где пашется, где сеется,Где возводят города,

Где работают без устали.И о ней всегда живаНе какая-то стоустая,А народная молва.

Что задумали — сбывается,Что запели — широко.И нигде не забывается,Что Москва недалеко!

309. БЕССМЕРТИЕ («Мне не отвести, товарищ, взгляда…»)

Мне не отвести, товарищ, взглядаОт земли бессмертной Сталинграда,

Доблестной по долгу и по праву,От ее солдатских славных шрамов,

От ее величия простого,Всем понятного и всем родного.

Песня! Ты иди со мною рядомПо земле бессмертной Сталинграда.

По земле, любимой всеми, братской,По железной, подлинно солдатской.

Труд сметает всякие преградыНа земле бессмертной Сталинграда.

Там, где степь потрескалась от зноя,Говорит теперь волна с волною.

Волго-Дон волной грохочет в шлюзах:«Я служу Советскому Союзу!»

310. ЗЕМЛЯ («Найду ли слова, до предела простые…»)