По грехам нашим. Книга 4 (СИ) - Старый Денис

Должен быть и представитель и от марийцев, но они пока не определились с ним, там развернулась чуть ли не гражданская война и нас попросили не вмешиваться, оно и не нужно, тем более, что дань идет с двух противоборствующих сторон в повышенных объемах – умаслить хотят обе стороны, да мы и не против. Так уже скоро в лесах куниц с другими пушистыми не останется – рухлядью загружены три склада и при этом шитье шуб и шапок не прекращается ни на день. Кроме того, тот факт, что русичи не вмешиваются во внутренние дела уже подконтрольных марийцев, дало определенные дивиденды для формирования Союза. Так, местным элитам было крайне важно, чтобы в их внутренние дела не вмешивались, при этом, что быть в составе большого и сильного государства так же выгодно. Но пусть и думают так, централизация – долгий процесс, может на сто, а, может и на все триста лет. Главное, чтобы это было неумолимо, а то любой проигрыш в каком сражении и начнется сепаратизм.

Оставались еще представители в Раду от Ростова, которым стал Великобор – старший сын умершего Войсила, от Рязани князь Ингвар еще не определился, возможно, и сам будет представлять свое княжество, предлагал мне, так как все еще числился послом Рязани, но это, скорее, было все же в качестве некого вежливого жеста «серому кардиналу», коим меня все больше начинали считать, люди уже могли проанализировать произошедшее и понять, откуда ветер дул при последних событиях.

От Новгорода Семьюн будет советовать в Княжеской Раде, будет и выборный представитель Пскова. Интересным стало то, что Унже так же дали одно представительство. И, видимо, великий князь, сделал это под меня, но тут облом – Гаврила – тысяцкий города пока что станет представлять интересы нашего, уже изрядно многолюдного региона. Остальных до числа двенадцати назначает великий князь, кроме, еще одного представителя от… Киева, вероятнее всего, воеводы Дмитра.

Великий князь Мстислав, прозванный Удалым, скоропостижно скончался в противостоянии с диким кабаном, до этого начав сильно раздражать Ярослава, собирая коалицию против Сереной Руси. Это была отличная операция, проведенная совместно Филиппом и Ипатием. Все близкие родственники одного из некогда самых удачливых князей Руси так же покинули этот мир. И никаких ниточек, ведущих к Ярославу нет, да и сам великий князь Владимирский и не предполагает, что случилось на самом деле. Он даже тосковал по своему тестю. Мстислав Киевский практически формировал коалицию против владимирского князя, привлекая Давида Романовича, Литву, соблазняя черниговцев, даже половцы с венграми выразили желание поучаствовать в авантюре. И ведь знал Ярослав о скором сборе войска против его, но все равно горевал, пил унжанские горячительные напитки, страдая душевно от того, что должен лить русскую кровь.

А модьяры еще не знают, что их ждет, вот и распыляют свои силы. Субедей нашел общий язык с Джучи и отправляется в поход к морю на Западе. Частично его войско, на двадцать тысяч воинов получает от нас оружие, объемы производства оружия никак не уменьшаются. То оружие, которое было у них забрано после всех поражений степняков в Булгарии, уже раздали, поэтому сами производим, монголам много нужно. За это частью степняки рисом платят. Коней же не даем, самим нужно, в степи еще не перевелись лошадки, а нам в сельском хозяйстве нужны. Выносливые низкорослые лошадки, не привередливые в корме, пусть и с трудом, но переучиваются под средневековых аграриев. В купе с тем, ряд оружейных мастерских и кузнечные мануфактуры перевели на мирные нужды и нарастили плугов, борон, как и иных орудий труда, рассчитываем рост сельского хозяйство на треть уже в этом году, тем более, что начали строить остроги и осваивать Дикое поле.

Да, погряз я в грязной политике, и смотреть в, ставшее обыденным на Руси, зеркало бывает и неприятно. Но как же иначе? Тот же Мстислав собирал серьезную силу, включая тех же русичей, были брожения и в умах новгородцев, которые помнили Удатного некогда своим князем. Что было бы? Большая битва и опять жертвы, погибшие и покалеченные сильные мужчины – опора любого государства, как на поле сражения, так и на поле пахотном. Шесть власть имущих человек умирают и сохраняются тысячи жизней и стабильность в державе, чтобы неповадно было захватчикам опять точить ножи на Русь.

Вот и получается, что русские земли, которые некогда можно было назвать Киевской Русью, объединены и уже решают не как устоять, а, как развиваться и отбивать у латинян Царьград.

Ну а с монголами все срослось у всех заинтересованных особ. Так, Джучи нужна стабильность, он строит сильное государство, пытаясь объединить культуру степи и города. Пусть хан и пытается пакостить нам, на данный момент главным своим если не противникам, то соперникам, но так, по мелочи. Между тем монголы все еще пассионарны и готовы к свершениям. Нужно подточить этот этнос, но лучше чужими руками. Венгры, хорваты, вероятно, поляки, если повезет степнякам, то и германские государства – все они остановят монголов. Но какой ценой? Большой! Так как немного, но мы степи поможем.

Эпилог 1

- В лето 6731 по грехам нашим… Тьфу ты, какие тут грехи то, все сложилось то по доброму, - бурчал я, как старый дед.

А почему то, как старый – я и есть старый. Сто двадцать три года уже стукнуло. Долгие года – мое проклятие. Не цепляюсь я за жизнь, устал уже, все слезы выплакал. Каково это было хоронить любимую жену? Божана прожила тоже долго, но ушла уже как двадцать пять лет назад.

Юрий так же уже давно ушел, вот Глеба похоронил только два года назад, а Ульяна год, как почила. Тяжело хоронить своих детей, пусть те и седовласые старики и прожили больше ста лет. Да у меня внуки старики, а правнуки умудренные мужи и многодетные матери. Зато породниться с родом Корнеево-Унжанских не зазорно и принцам, и князьям. Вот Сашка – правнук мой, но для всех он Александр II царь Русский, эмир булгарский, князь полоцкий, великий князь киевский, повелитель Урала, сибирский правитель и прочее и прочее.

А я вот летописанием занимаюсь. Да после реформы языка, когда удалось, наконец, договориться с церковью, писать и сочинять стало легко. Но я собирался только правду писать. Так и начинается повествование – «сие есть правда, как жили наши великие люди». Ага, именно, что, правда, – ха, и еще раз ха. Сколько же грязи и крови пришлось взять на себя за всю жизнь, что лукавый сам придет за мной у смертного одра. А меня уже планируют канонизировать после смерти, только те, кто такую неумную подали, уже сами заждались на небесах ожидать моего прихода.

А людям нужна легенда, героизм, если угодно, патриотическое воспитание на истории. Вот я и пишу для будущих поколений, а не для занудных историков, нечего им облегчать жизнь, пусть поработают, а не просто перепишут мою летопись.

- Деда, деда, а что делаешь? А? А я вот с Шахом играла, так он Филиппа укусил, а неча меня шторхать…- в рабочий кабинет в унжанском дворце влетела ягоза Божана.

Это моя прапра… да не важно, впрочем. Я взял сиротку на воспитание после того, как ее родители погибли при атаке каперов в Карибском море. Она чудо, как похожа на мою жену, такая же красивая девчурка растет, да и мудрости у нее хватает, как и ума, вон старший наставник Семен Абдулов – потомок одного араба-математика, переселившегося в Россию еще лет девяносто назад, говорит, что нарадоваться на Божану не может. Все схватывает на лету.

- Божанка, а что это за слово «шторхать», али тебе старший наставник Семен Федорович не наставничает русскую речь? – сказал я, обнимая любимую внучку. Ну не могу я ее ругать, есть у старика такая слабость.

Шах – это ее любимая собака. Пес огромный и добрый, для своих добрый – достойный потомок легендарного прародителя, который спас мою семью на заре новой жизни в этом мире. Как в Советском Союзе было модным называть собак Рексом да Мухтаром, так и сейчас в каждом дворе свой «Шах». А русская обережная порода ценится во всем мире своей сообразительностью и преданностью. Какое то время торговля щенками была даже весьма прибыльным делом.