Витой Посох. Время пришло - Ларк Аэри

Рада пошла вдоль расщелины, и та вскоре вывела ее к краю высокого обрыва. Далеко внизу на камнях вскипали морские волны, а противоположного берега не было видно из-за дымки, только высокий острый пик возвышался над туманным маревом где-то в стороне. Девушка стояла и думала, почему рыбаки ничего не сказали ей об этом месте, ведь до очередного поселка она так и не дошла. Или она прошла выше него по скальной тропе и не заметила?

Рада пока не знала, что это место почему-то называлось Онгерской котловиной или котлом, хотя город Онгер находился от нее очень далеко, миль за пятьсот как минимум. Вздыбленные под облака горные кручи обрывались здесь, словно обрезанные ножом, в мелководный залив, изобилующий скалами и подводными камнями; на них, как в кипящем котле, всегда клокотали волны. Дальше, вглубь суши, котловина переходила в узкий пролив, на берегу которого и возвышался виденный ею острый пик, пик Сартана. Еще дальше дно повышалось, и мелководные или болотистые низины тянулись на десятки миль во все стороны – соленые Эйгенские болота с тучами кровососущих мушек, не водившихся более нигде.

Девушка стояла около обрыва, и ей, вопреки обыкновению, очень захотелось найти любое человеческое жилье, уж больно неуютно было в этом странном месте, а день склонялся к вечеру. Обратно возвращаться не хотелось, даже если она и прошла мимо какого-то поселка, расположенного на берегу. И Рада двинулась вперед, то есть направо, вдоль края котловины.

Еще через пару миль она наткнулась на подобие расчищенной тропинки, уводившей от обрыва в сторону скал. Это обрадовало ведунью, значит, где-то в той стороне должно находиться постоянное поселение, и она пошла по обнаружившейся тропе, узкой и петлявшей среди острых скал, только что не пересекавшей саму себя.

Постепенно начался подъем, причем кое-где даже попадались вырубленные в камне ступеньки. Подъем оказался недолгим, и тропинка вывела девушку в извилистую расщелину, усыпанную щебнем, видимо, от падающих сверху камней. Рада поежилась – места здесь были суровые и даже зловещие, но и тут жили люди.

После расщелины тропа пошла под уклон, и вскоре среди скал открылась неширокая зеленая долина, уходящая вглубь материка. Внизу виднелись каменные дома и среди них некое подобие маленькой крепости, даже сараи в этом месте оказались сложены из камня. Над домами кое-где виднелись дымки, а потом девушка заметила и людей. С большим облегчением Рада начала спуск.

Спустившись в долину, девушка осмотрелась. Куда идти? К кому попроситься на ночлег? Она подошла к первому из домов, но постучать не решилась и отправилась в центр селения, где и находилась виденная сверху крепость. Вблизи она оказалась довольно большим каменным домом в три этажа с зубцами над крышей. Строение окружала ограда из тесаного камня в два человеческих роста. Не крепость, конечно, но все же от каких-нибудь разбойников отбиться можно. Сколько же лет этим домам? Трогая камни рукой, она медленно шла вокруг ограды, как вдруг почувствовала на себе чей-то внимательный взгляд. Рада подняла голову и увидела в нескольких шагах от себя девушку приблизительно своего же возраста с густыми золотистыми волосами, расчесанными на пробор и перехваченными в два хвоста за спиной, одетую в длинное светлое платье, на ее шее виднелось какое-то украшение. У незнакомки был взгляд ведающей, только не темной, а светлой, как и все виденные ранее на побережье.

– Ты кто? – строго спросила местная ведунья.

Рада, слегка смутившись, отдернула руку от стены, но взгляда не отвела.

– Я Рада, – ответила она, потом, понимая, что надо пояснить, добавила: – Темная ведающая… из Дора.

Глаза незнакомки широко распахнулись, она явно была удивлена.

– А я – Лерика. Заходи.

Почувствовав, что неожиданная гостья не несет с собой зла, Лерика, естественно, пригласила ее войти в дом, где прожила уже столько лет.

Слово «Дор», произнесенное пришлой ведающей, вызвало лавину воспоминаний. За годы, прошедшие со времени нападения пиратов на их поселок, дар постепенно начал возвращаться к Лерике, но до прежнего уровня ей пока было далеко. Сначала Криан, как звали молодого рыбака, подобравшего девушку на берегу после пиратского набега, привез ее в маленький рыбацкий поселок. Мать юноши давно умерла, и он жил с отцом и двумя старшими братьями. Криану, как и многим мужчинам поселка, чужачка понравилась, но та сразу дала понять, что о близких отношениях не может быть и речи. В остальном Лерика никогда никого не отталкивала, но и в свою душу не пускала.

Первое время девушка почти не говорила, только ходила как призрак или сидела на пороге хижины или на берегу. Но к середине лета постепенно взяла на себя роль хозяйки в доме отца Криана, хотя оставалась по-прежнему молчаливой. Лерика стирала, убирала, готовила еду на всех обитателей дома, а в свободное время, обычно это бывало вечером, уходила на берег моря и подолгу сидела там, глядя на закат. Ее старались не трогать, понимая, что девушка перенесла страшное потрясение, и неизвестно, что или кого она потеряла, поскольку о себе ничего не рассказывала.

Так Лерика прожила больше года, пока однажды не узнала из разговора женщин, что у местного владетеля серьезно захворал единственный сын. Тогда она, ничего не объясняя, попросила Криана проводить ее туда. Тот удивился, но послушался. В конце концов, кроме ведающих, попадались и просто знахарки, умевшие лечить травами и другими способами, для которых наличие дара было не обязательно. Так Лерика и попала в Ларанх, как издревле называлось это поселение.

Местный владетель Сирет ло’Аррани, не имевший определенного титула, как и родители Лерики, оказался пожилым мужчиной, выдавшим замуж двух взрослых дочерей, которые покинули эти места. Он был готов целовать ноги любому, кто спасет его сына, еще не достигшего и шестнадцати лет. Как ни странно, но нигде в окрестностях не проживало не только ни одной ведающей, но даже опытной травницы. Лерика хорошо знала травы и надеялась с их помощью, а также с теми крупицами дара, что еще оставались у нее, справиться с недугом.

Девушка переселилась в дом ло’Аррани и возилась с больным днями и ночами; развитие недуга приостановилось, но и улучшения не наступало. Болезнь началась внезапно, сначала все предполагали легкую простуду, но состояние юноши быстро ухудшалось, вскоре он превратился в ходячую тень. Казалось, что нечто пьет жизнь из некогда веселого и жизнерадостного подростка. Бывшая ведающая не могла увидеть и прогнать это нечто. И Лерика каждый день молила богов, чтобы они вернули ей хотя бы часть дара только для того, чтобы удалось спасти парнишку.

Спустя пару месяцев то ли боги услышали девушку, то ли нечто отступилось от своей жертвы и ушло искать более беззащитную, но Ирвен, как звали сына владетеля, начал наконец поправляться. А через год его было просто не узнать. В восемнадцать лет окрепший и возмужавший юноша уехал учиться в столицу Игмалиона, откуда теперь изредка присылал письма. Лерика же так и осталась жить в доме ло’Аррани, став ему вместо третьей дочери.

Однажды девушка все же проговорилась, что до злосчастного события, приведшего ее в эти места, была ученицей ведающей. После этого Лерику в поселке стали уважать еще больше, а она как могла старалась помочь жителям всех окрестных селений.

Но в ее собственной душе не было ни мира, ни покоя. Лерика тосковала по родине, по Халегу и не переставая корила себя за юношескую дурь, приведшую к такому бесславному исходу.

Когда обе девушки вошли во двор, Рада обратила внимание, что Лерика чем-то расстроена или в чем-то сомневается. Записав это, по привычке, на свой счет, она начала думать, как убедить хозяйку в чистоте своих намерений. Не придумав ничего лучше, Рада присела и, положив руку на землю, произнесла:

– Клянусь своим именем Радана, что не несу зла этому дому и этой земле!

Лерика вздрогнула, оторванная от своих размышлений голосом гостьи. Девушка, видимо, приняла сомнения здешней ведающей на свой счет и произнесла древнюю формулу, редко употреблявшуюся ныне. Эта клятва действовала против произнесшей ее, даже если ведающая приносила вред нечаянно и не могла исправить его полностью в кратчайший срок. Кроме того, она давала хозяевам места знание настоящего имени произносившего.

– Встань, сестра, – обратилась к Радане Лерика, подавая руку. – Я сомневалась не в тебе, я сомневалась в себе.

Ничего не поняв из фразы Лерики, кроме того, что та не подозревает ее в злых умыслах, Рада приняла поданную руку и ответила:

– Спасибо, сестра!

На этот раз традиционное обращение равных ведающих она произнесла не только формально, чем-то эта задумчивая девушка успела затронуть ее сердце. Сейчас Рада почувствовала, что Лерика очень несчастна, и ей захотелось помочь.

В тот же вечер Лерика представила Раду хозяину поместья, не преминув добавить, что девушка тоже ведающая, и поручиться за нее. Сирет очень обрадовался появлению гостьи, особенно с такой рекомендацией. Он пригласил Раду оставаться у него столько, сколько она захочет, и та с благодарностью приняла предложение.