Избранные произведения о духе законов - Шарль Монтескье

ГЛАВА V

О том, что завоевания, произведенные народами Северной Азии, имели иные последствия, чем завоевания, произведенные народами Северной Европы

Народы Северной Европы покорили ее как свободные люди; народы Северной Азии покорили ее как рабы и одержали победы лишь для своего господина.

Причина тут в том, что татарский народ — естественный завоеватель Азии — сделался сам рабом. Он непрестанно совершает завоевания на юге Азии, он создает империи. Но часть этого народа, пребывающая в своей стране, находится в подчинении у великого хана, который, властвуя деспотически на юге, хочет так же властвовать и на севере и, подчинив своему произволу побежденные народы, распространяет эту произвольную власть и на своих подданных — победителей. Все это ясно обнаруживается в наши дни на примере обширной страны, которую называют Китайской Татарией и которой император управляет почти так же деспотически, как самим Китаем, постоянно расширяя ее пределы своими завоеваниями.

Из истории Китая видно, что императоры устраивали в Татарии китайские колонии. Эти колонисты-китайцы сделались татарами и смертельными врагами Китая, что не помешало им внести в Татарию дух китайского правления.

Нередко часть татарского народа, совершившая завоевание, в свою очередь изгоняется из завоеванной ею страны и вносит в свои пустыни дух рабства, который она усвоила в климате рабства. Яркие примеры этого дает нам история Китая, а также и наша древняя история.

Вот почему дух татарского, или гетского народа был всегда сродни духу, господствовавшему в империях Азии. Народы этих империй управлялись палкой, а татарские народы —длинной плетью. Эти нравы всегда были противны духу Европы, и во все времена то, что народы Азии называли наказанием, народы Европы называли тяжким оскорблением.

Татары, разрушив греческую империю, установили в завоеванных странах рабство и деспотизм, а готы[95] , покорившие Римскую империю, основали повсюду монархии и свободу.

Я не знаю, указал ли пресловутый Рудбек, столь восхвалявший в своей Атлантике Скандинавию, на то великое преимущество, которое ставит народы, населяющие эту страну, выше всех народов в мире: именно на то, что они были источником свободы Европы, т. е. им мы обязаны почти всей той свободой, которой пользуются в настоящее время люди.

Гот Иордан назвал север Европы фабрикой человеческого рода. Я бы скорее назвал его фабрикой орудий, которыми сокрушают выкованные на юге цепи. Здесь образуются те мощные народы, которые выступают из своей страны для того, чтобы уничтожать тиранов н рабов и заявить людям, что поскольку природа создала их равными, то разум может побудить их стать зависимыми только ради их собственного благополучия.

ГЛАВА VI

Еще одна физическая причина рабства Азии и свободы Европы

В Азии всегда были обширные империи; в Европе же они никогда не могли удержаться. Дело в том, что в известной нам Азии равнины гораздо обширнее и она разрезана горами и морями на более крупные области; а поскольку она расположена южнее, то ее источники скорее иссякают, горы менее покрыты снегом и не очень многоводные реки составляют более легкие преграды.

Поэтому власть в Азии должна быть всегда деспотической, и если бы там не было такого крайнего рабства, то в ней очень скоро произошло бы разделение на более мелкие государства, несовместимое, однако, с естественным разделением страны.

В Европе в силу ее естественного разделения образовалось несколько государств средней величины, где правление, основанное, на законах, не только не оказывается вредным для прочности государства, но, напротив, настолько благоприятно в этом отношении, что государство, лишенное такого правления, приходит в упадок и становится слабее других.

Вот что образовало тот дух свободы, благодаря которому каждая страна в Европе с большим трудом подчиняется посторонней силе, если эта последняя не действует посредством торговых законов и в интересах ее торговли.

Напротив, в Азии царит дух рабства, который никогда ее не покидал; во всей истории этой страны невозможно найти ни одной черты, знаменующей свободную душу; в ней можно увидеть только героизм рабства.

ГЛАВА VII

Об Африке и Америке

Вот что я могу сказать об Азии и Европе. Африка лежит в климате, сходном с климатом южной Азии, и находится в таком же рабстве. Америка, опустошенная и вновь населенная народами Европы и Африки, не может еще в настоящее время проявить своего собственного духа; но все, что мы знаем о ее древней истории, вполне согласуется с нашими основными положениями.

ГЛАВА VIII

О столице империи

Одно из последствий только что сказанного нами заключается в том, что для государя очень большого государства весьма важен хороший выбор места для своей столицы. Тот, кто поместит ее на юге, рискует утратить север; а кто поместит ее на севере, легко сохранит за собою и юг. Я не говорю о частных случаях: в механике часто приходится сталкиваться с силой трения, которая изменяет или опрокидывает выводы теории; подобная сила трения действует и в политике.

КНИГА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

О законах в их отношении к природе почвы

ГЛАВА I

Как природа почвы влияет на законы

В стране с подходящей для земледелия почвой, естественно, устанавливается дух зависимости. Крестьяне, составляющие главную часть ее населения, менее ревнивы к своей свободе; они слишком заняты работой, слишком поглощены своими частными делами. Деревня, которая изобилует всеми благами, боится грабежей, боится войска. «Кого следует считать добрыми гражданами? — говорил Цицерон Аттику. — Уж не торговцев ли и земледельцев, которых по крайней мере нельзя считать противниками монархии, так как для них все правления равны, лишь бы сами они были спокойны?»

Таким образом, в странах плодородных всего чаще встречается правление одного, а в странах неплодородных — правление нескольких, что является иногда как бы возмещением за неблагоприятные природные условия.

Бесплодная почва Аттики породила там народное правление, а на плодородной почве Лакедемона возникло аристократическое правление, как более близкое к правлению одного — правлению, которого в те времена совсем не желала Греция.

Плутарх говорит нам, что, «после того как в Афинах был усмирен мятеж Килона, город снова возвратился к своим старым раздорам и разделился на столько партий, сколько было разных сортов земель в Аттике. Горцы хотели во что бы то ни стало иметь народное правление; жители равнин требовали правления знати; а те, которые жили близ моря, стояли за правление, смешанное из двух первых».

ГЛАВА II

Продолжение той же темы

Эти плодородные страны — равнины, где ничего нельзя защитить от посягательств более сильного — поэтому ему подчиняются; а раз ему подчинились, дух свободы уже не может вернуться; имущества деревни являются залогом ее верности. Но в стране гористой можно сохранить свою собственность, да там немногое приходится и сохранять. Свобода, т. е. существующее правление, есть единственное благо, которое там стоит защищать, поэтому она и царит главным образом в странах горных и неудобных, а не в тех, которые, повидимому, всего более облагодетельствованы природой.

Горцы пользуются более умеренным правлением, потому что им менее грозит опасность завоевания. Защищаться им легко, а нападать на них трудно; собирание и доставка военного снаряжения и провианта в войне с ними требуют больших издержек, так как в их стране ничего этого добыть нельзя. Таким образом, вести с ними войну труднее, а предпринимать ее опаснее, поэтому там нет такой надобности в законах, которые издаются для охранения безопасности народа.

ГЛАВА III

О странах с высокоразвитым земледелием

Степень развития земледелия в стране зависит не от ее плодородия, а от ее свободы. Если мы мысленно разделим землю, то удивимся, так как увидим по большей части пустыни в наиболее плодородных областях и густое население там, где земля, кажется, ничего не дает человеку.

Весьма естественно, что народ покидает плохую страну, чтобы искать лучшей, а не хорошую страну в поисках худшей. Поэтому нашествиям чаще всего подвергаются страны, которые созданы природой для счастливой жизни; и так как нет ничего столь близкого к опустошению, как нашествие, то опустошению чаще всего подвергаются наиболее благодатные страны, между тем как ужасные страны севера всегда бывают населены именно по той причине, что они почти непригодны для жизни человека.

Из того, что нам говорят историки о переходе народов Скандинавии на берега Дуная, видно, что это было не завоевание, а только переселение на пустующие земли.