Нежная буря - Джайлс Блант

— Приношу вам глубокие соболезнования, детектив Кардинал.

В глазах у врача читалась мольба, словно он кричал: «Помогите! Я не умею этого делать!» Провожая его до двери, Кардинал чуть было не начал его утешать, чуть было не сказал: «Не волнуйтесь, все в порядке».

Санитары двинулись к телу.

— Дадите нам еще несколько минут? — попросил Кардинал.

Кэтрин была рядом с его отцом, она с трудом держалась на ногах от усталости. Кардинал снова опустился на колени по другую сторону от тела. Он сам поразился глубине своего страдания.

— Что он пытался сказать? — спросил он. — Перед тем как уйти. Он пытался что-то сказать, но я не мог понять, что.

— Он ответил на твои слова.

— А что я говорил?

— Просил прощения. За то, что не дал ему умереть дома.

— И что он сказал?

— Он сказал: «Я дома».

27

Дождь шел всю ночь, не прекратился он и утром. Тяжелые капли шлепались на все, что попадалось им на пути. Но слово «шлепались» тут не очень подходит. Дождь яростно обрушивался на все автомобили, здания и дороги и сразу же замерзал: внутри каждой капли виднелось зерно льда, и упавший холодный шарик мгновенно срастался с обледенелыми ветровыми стеклами и тротуарами.

Машины коммунальных служб посыпали улицы солью до тех пор, пока все мостовые не превратились в черноватое стекло, похрустывающее под ногами, как гравий, и потрескивающее под зимними шинами немногочисленных автомобилей, медленно пробиравшихся по городу, словно в замедленном кино. Под тяжестью льда провода провисали все больше. Столбы линий электропередач вдоль шоссе стояли, наклонившись под всевозможными углами, словно здесь происходили массовые распятия.

К девяти утра электричества не было уже во всем городе. У полицейских и пожарных были аварийные генераторы, но тот, что стоял в управлении полиции, все время норовил заглохнуть, и двое измученных механиков то и дело бегали на крышу, вполголоса ругаясь по-французски.

Чуть позже небо расчистилось, и выглянуло ослепительное солнце. Холодный фронт наконец пришел на смену теплому, но, хотя благодаря этому и прекратился дождь, температура упала до минус двадцати градусов по Цельсию. Лишенные электричества и тепла, жители Алгонкин-Бей подвергались серьезной опасности. Школы переоборудовали под временные общежития, занятия прекратились.

Два человека погибли: мужчина, готовивший обед дома, отравился угарным газом, и еще один человек стал жертвой пожара на Кристи-стрит, возникшего из-за керосинового обогревателя.

Все плановые полицейские операции были приостановлены. Всех сотрудников мобилизовали на поквартирный обход населения: нужно было эвакуировать детей и престарелых в школы. Протестующие вопли Маклеода разносились по всему управлению — от кабинета Шуинара на третьем этаже до тренажерного зала в подвале:

— Я следователь, а не бойскаут, черт побери! Что мы будем делать дальше? Снимать кошек с деревьев?

Кардинал проснулся поздно. Сначала ему показалось, что у него на груди лежит крупная собака, но потом он понял, что это тяжесть отцовской смерти. Он позвонил Шуинару и сообщил ему о случившемся. Шуинар выразил ему свое сочувствие и сказал, что он может оставаться дома сколько потребуется: это время следует провести с семьей, заметил он, словно Кардинал не мог додуматься до этого сам.

И Кардинал решил остаться дома. Он позвонил в похоронное бюро и обо всем договорился, потом связался с братом, жившим в Британской Колумбии, а Кэтрин позвонила Келли.

Супруги Уолкотт каким-то образом ухитрились не проснуться во время ночных событий, их не разбудила даже приезжавшая и уезжавшая «скорая». Как только Кэтрин рассказала им о том, что произошло, они как по команде вытащили свои книжки и уткнулись в них. Все остальные были очень предупредительны, особенно миссис Потифер, и даже девочки сохраняли приличествующую случаю хмурость. Но через час такого существования Кардинал понял, что он отравляет атмосферу в комнате и принесет больше пользы в другом месте. Его мысли обратились к Полю Ларошу и той горе архивных документов, которую должны были утром доставить на вертолете.

Делорм крепко обняла Кардинала, когда он появился в отделе.

— Мне так жаль, — проговорила она. — Обещай, что сразу скажешь мне, если я могу чем-то помочь.

От ее сочувствия у Кардинала сдавило горло, но он нашел в себе силы кивнуть.

Увидев Кардинала, Шуинар удивился, но потом решил воспользоваться случаем и впрячь его и Делорм в работу. Он попытался посвятить их в детали поквартирного обхода, но Кардинал об этом и слышать не хотел. Он повел Шуинара в конференц-зал, куда они решили сложить архивные папки. Вертолет ПДПО доставил пять ящиков документов, касающихся расследования похищений людей активистами ФОК: этим расследованием занимался в свое время Объединенный антитеррористический отряд.

— Все ясно, тебе надо перелопатить гору материалов. Сделай это как можно быстрее, а потом ты нам понадобишься для работы на улицах, как и все остальные.

В комнату заглянул Р. Дж. Кендалл.

— Я просил, чтобы все собрались внизу. Почему вы еще здесь?

Шуинар шагнул к нему:

— Э-э… шеф… вам, видимо, не сообщили… У Кардинала этой ночью умер отец.

Р. Дж. Кендалл поглядел на Шуинара так, словно тот только что вылез из летающей тарелки. Потом посмотрел на Кардинала:

— Это правда?

— Да, сэр.

— Мои соболезнования, — равнодушно произнес Кендалл. — Но раз вы не дома, то извольте спуститься вниз. В городе чрезвычайная ситуация. — И добавил уже менее сердито: — Мне жаль вашего старика. — Он положил руку Кардиналу на плечо. — Можете взять отгул на какое угодно время. Смерть отца — это ужасная потеря.

— Спасибо, шеф. Сейчас я бы предпочел поработать вот над этим.

— Хорошо. Будете работать над чем хотите. Но сейчас мне нужны все, кто есть на месте, — сказал Кендалл и исчез.

— Из службы энергоснабжения Онтарио приехали рассказать нам что к чему, — сообщил Шуинар. — А вообще, оказывается, все не так уж плохо. По крайней мере, у нас есть пончики.

— Почему вечно пончики? — спросила Делорм, пока они спускались по лестнице. — Я разве похожа на человека, который ест пончики? Обещай мне, что застрелишь меня, если я съем хоть один.

Кардинал налил себе черный кофе и сел как можно ближе к выходу.

Приехавший представитель службы энергоснабжения оказался Полом Станчеком, с которым Кардинал когда-то учился в одном классе и о котором он сохранил единственное воспоминание: что Станчек умел великолепно передразнивать учителя истории, мистера Элкина, копируя все, вплоть до австралийского акцента. В те годы Станчек (да, видимо, и сам Кардинал) был желторотым юнцом, даже еще без пушка на щеках. Теперь же это был мужчина ростом сантиметров сто восемьдесят, моржовые усы делали его похожим на шерифа с Дикого Запада.

— Знаю, вы люди занятые, — начал Станчек. — Поэтому сразу к делу. Система энергоснабжения провинции Онтарио рассчитана на то, чтобы выдержать все что угодно, кроме катаклизмов, которые случаются раз в сто лет. Сейчас мы имеем дело как раз с таким катаклизмом.

Алгонкин-Бей получает энергию из двух независимых друг от друга источников. Чтобы обесточить весь город, надо вывести из строя оба эти источника. Вы все видели линию электропередач, которая идет с востока — от холмов вдоль Семнадцатого глоссе до Корбейла. По ним подается электричество, которое дают ГЭС на реках Оттава и Маттава.

Другой источник располагается ближе к Садбери. Эта линия идет вдоль окружной дороги. Вероятность того, что эти две ЛЭП одновременно выйдут из строя, крайне мала. Это может произойти раз в столетие.

Но сейчас как раз такой редкий случай. Обычно во время сильного ледяного шторма мы просто повышаем силу тока на линии, провода нагреваются, и лед тает. Но сейчас этот прием не сработал. На проводах лежит тяжесть, втрое превышающая ту, на которую они рассчитаны, и некоторые из них вот-вот лопнут. И вот что вы должны делать, если окажетесь рядом с таким обрывом проводов…

Маклеод закричал так громко, что все подскочили на месте:

— Почему бы вам не вырубить эти чертовы штуковины, пока погода не устаканится? Свет и так гаснет каждые десять минут.

Станчек и бровью не повел.

— Мы не отключаем главные линии электропередач по трем причинам. Во-первых, если мы снимем нагрузку, мы не сможем узнать, где обрыв проводов, а значит, не сможем его починить. Во-вторых, повторное включение питания гораздо более опасно для жизни, чем работа в режиме постоянной подачи тока. При таком включении гораздо выше вероятность, что кто-то погибнет по неосторожности. А в-третьих, мы всегда поступаем именно так: никогда не отключаем питание.

— Отличный довод, — восхитился Маклеод. — Вам бы в полиции служить.