Милость Келсона - Кэтрин Куртц

С лица короля в одно мгновение исчезли все краски, и лишь глаза вспыхнули яростной жизнью, когда король бросил мгновенный взгляд на Моргана.

— Я слышал, мой принц, — мягко произнес Морган.

Он вопросительно поднял брови, король в ответ едва заметно кивнул, — и Морган жестом приказал разведчику подойти ближе и встать так, чтобы лошади более надежно укрыли его от посторонних взглядов; сам Морган тем временем снимал одну из перчаток.

— Полагаю, нам нужно получше разобраться в том, что ты сказал, — небрежно произнес Морган. — Я, конечно, не сомневаюсь в твоем докладе, но если это действительно Ител, нам бы не хотелось упустить ни одной детали, тут все может иметь значение.

Но прежде чем Морган успел приступить к выполнению своего замысла, в его уме возник новый приказ Келсона, хрустнувший, как тонкая веточка под ногой ранней осенью.

«Подожди-ка, я сам прочитаю это»

— Становись между нами, Киркон, — тут же сказал Морган, ловко разворачивая парня так, чтобы он очутился лицом к Келсону; король уже расстегнул пряжку кольчужной рукавицы, снял ее и засунул за пояс.

Киркон не выказал ни малейшего желания сопротивляться, когда Морган придвинулся к нему сзади и положил обе ладони ему на плечи, а Келсон подошел спереди почти вплотную. Все разведчики отлично знали, что когда докладываешь о чем-то непосредственно королю и его наставнику, они вполне могут захотеть прочитать нужные им воспоминания, чтобы уточнить разные детали, — и большинство разведчиков давно научились не беспокоиться по этому поводу, и уж конечно, не боялись этой процедуры.

Разведчики также были убеждены (и это убеждение сознательно поддерживалось самими Келсоном и Морганом), что если Дерини нужно прочитать чьи-то мысли, они должны коснуться этого человека, приложив обнаженную руку к его лбу или к основанию шеи.

На самом деле для прочтения воспоминаний вполне годились и ладонь, или запястье, или любая другая часть тела, и к тому же Дерини могли читать и сквозь перчатки или любую иную одежду, если это было нужно; но Келсон полагал, что если люди уверятся, будто способность Дерини к чтению их мыслей ограничена, это успокоит их страхи и опасения, они не будут чувствовать себя такими уж беззащитными перед Дерини, с которыми им приходилось постоянно иметь дело.

Поэтому и сейчас, хотя разведчик все же немного занервничал, когда его взгляд встретился со взглядом короля, он тем не менее не дрогнул, когда Келсон кончиками пальцев коснулся его висков.

— Вдохни поглубже, Киркон, — пробормотал король.

Все было сделано еще до того, как разведчику потребовалось сделать второй вдох. Он чуть покачнулся, ощутив слабость в ногах, но тем не менее почувствовал немалое облегчение, когда Келсон убрал руки и убрался из его ума.

— Какие будут приказания, сир? — вежливо спросил Морган, потратив несколько секунд на восстановление душевного равновесия разведчика.

Келсон внезапно развернулся в другую сторону, оперся закрытым кольчугой локтем о седло своей лошади, прижал крепко стиснутый кулак к зубам… Пожалуй, в этот момент лицо Халдейна еще более походило на безжизненную маску, чем до того.

— Ты можешь идти, Киркон. Спасибо, — негромко произнес он. Король не поднимал взгляда и не открывал рта до тех пор, пока разведчик не исчез.

— Мне понадобятся все эти новые копьеносцы Нигеля для нашей маленькой эскапады, Аларик, — сказал он наконец неожиданно мягким тоном. — И тяжелая кавалерия твоего Корвина тоже. Думаю, на этот раз мы его достанем.

— Итела? — уточнил Морган.

— Да! — резким шепотом откликнулся король. С каждым произнесенным им словом его глаза становились все холоднее и холоднее. — Да. Это Ител… и возможно, сам святой Камбер станет нынче орудием возмездия!

— Должна быть какая-то причина к тому, что он отделился от других отрядов, — предостерег Морган. — Это может оказаться ловушкой…

Келсон энергично качнул головой.

— Нет, это не ловушка. Мы знаем, где находится остальная часть меарской армии. И мы знаем, что Сикард, где бы он ни находился, все же находится не настолько близко, чтобы ударить по нашему отряду. Нет, Ител наконец-то совершил свою последнюю ошибку. И теперь он мой!

— Отлично, отлично, мой принц, — проворчал Морган, сочтя за лучшее не противоречить королю, раз уж тот пребывает в подобном настроении. — Что, мне созвать капитанов, чтобы ты мог отдать приказы?

Келсон кивнул коротко и отрывисто; и когда он всматривался в холмы, что возвышались вдали, за равниной, к югу от Ратаркина, его глаза вдруг стали похожи на волчьи, и в них загорелась жажда кровавой мести.

Мысль о кровавой мести преследовала и королеву, точно так же, как короля, — и именно в это же самое ясное июльское утро, — хотя Джехана, в отличие от своего сына, чувствовала себя скорее тем, на кого направлена эта месть, а не тем, кто намерен ее осуществить. Она поднялась очень рано — или, точнее, очень рано вышла из своих апартаментов, поскольку вообще не спала в эту ночь, не в силах отогнать от себя то видение, которое преследовало ее с полудня, полностью захватив ее ум. Стоило ей прикрыть глаза — и перед ней вставал Камбер Кулдский, он обвинял королеву, его слова мучили, жгли, терзали Джехану…

«Джехана, Джехана… почему ты гонишь меня?»

Она не в состоянии была объяснить случившееся, — тем более что немного погодя после мессы она потребовала у отца Амброза объяснений относительно выбранного им текста.

— Но, ваше величество, разве я читал не тот отрывок? Я не помню ничего подобного. Разве это был не тот же самый текст, что и на ранней мессе?

— Прекратите насмехаться надо мной, отец!

— Насмехаться над вами, миледи?! Но я действительно не понимаю!

Их разговор происходил в базилике, прямо перед Святым Крестом. Едва ли отец Амброз решился солгать Джехане в таком месте. Нет, королеве легче было бы принять ложь, чем осознать то, что случилось на самом деле. Но, хотя священник был явно потрясен ее обвинением, Джехана, к собственному ужасу, вдруг обнаружила, что в ней просыпается сила проверки правдивости, сила видения чужих мыслей…

— Вы что же, будете меня убеждать в том, что сами не понимали, что делаете? — резко спросила она. — Не лгите мне, отец! Вы думаете, я не разберусь, когда вы лжете? Вас кто-то заставил это сделать?

— Миледи, я вообще не понимаю, что вы хотите от меня услышать…

— Почему вы это сделали? — продолжала настаивать она.

В его глазах вспыхнул страх, и он умоляюще вскинул обе руки, — и Джехана в то же самое мгновение поняла, что он абсолютно невинен… но она уже зашла слишком далеко, чтобы останавливаться. Ей уже недостаточно было знать, что он действительно говорил правду, как и пытался ее убедить, — она схватила его за запястья и впилась взглядом в его глаза, врываясь в его сознание с такой силой, что отец Амброз негромко застонал от потрясения. Он упал перед ней на колени, ошеломленный нападением, испуганный — но неспособный сопротивляться, ставший безвольным пленником ее разбушевавшейся воли.