Зеркала и галактики - Елена Вячеславовна Ворон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И ты поглядел, неугомонный?
– Конечно. Беда ведь – пирожных не добыл. Когда отец с братом ушли, я к воде сунулся. А темно, белые шары отец обратно угнал, одни звезды на небе. Ничего не увидел, хвала Ханимуну… то есть… ну, к счастью. Домой еле добрался. От озерца уходить – совсем не то, что к нему приближаться. Никакой помощи не было. Я, помню, сильно обиделся.
– И что потом?
– Особых бед не случилось. А после я множество легенд прочитал, искал упоминания об Изначальном Зеркале. Легенды говорят разное, но в целом сходятся на том, с чего я начал. Милосердный Бог разбудит камни, те поднимут Зеркало, и дальше начнется что-то ужасное.
Конец света наступит, подумал телохранитель. Он и без Зеркала грядет, с СерИвским нашествием и миллаушами.
– Когда подрос, ты у отца про это спрашивал?
– У брата. Отец меня к тайному знанию не допускал, ты же помнишь. И Касс не мог внятно объяснить. Не хотел, да и сам толком не понимал, я думаю.
– А к озеру еще ходил?
Княжич замялся.
– Да или нет?
– Я остерегся, – со стыдом, признался Дэсс. – Не хотел беду накликать. А сейчас, сам посуди: страшная беда пришла, камни разбужены…
Мстислав поймал себя на том, что машинально потирает лоб, и опустил руку. Поглядел на ладонь, словно мог прочитать на ней тайные знаки, которые укажут, как поступить. Знаков не было. Он спросил у Дэсса:
– Полагаешь, что-нибудь помешает Изначальному Зеркалу покарать всех направо и налево?
– Нужно попробовать. Как-никак, я нынче за Милосердного Бога. Мне кажется… то есть, я надеюсь, что Зеркало меня признает. Я говорил: оно помогало идти в темноте и радовалось, когда я дошел. Попытаюсь с ним договориться.
Телохранитель включил «секретку», которая не позволит Дэссу поднять глайдер в воздух. Домино о «секретке» не знал, и княжич не догадается… если Очень Умный Зверь не подскажет. Мстислав оглянулся. Миллауш на заднем сидении превращался из серой обивки салона в желтого кота и вроде бы ничуть не заботился чужими сложностями. Что ему на сей раз нужно, хотелось бы знать. Кто ему сейчас лучший на свете друг?
– Дэсс, послушай меня. – Телохранитель положил руку княжичу на запястье. – Ты помнишь, как магией подчинил зверя и велел выполнить просьбу моего брата?
Судя по выражению лица, Дэсс не без труда это припомнил.
– Северин просил сделать так, чтоб ты больше не мог пробуждать Зеркала. Вряд ли ты сумеешь договориться с Изначальным.
Дэсс не взъярился и не зашипел. Только побледнел, да напряглась рука, которую сжимал Мстислав.
– Прости, – неловко сказал телохранитель.
И вдруг окружающий мир исчез. Не стало княжича, глайдера, снежника, небесной синевы – совсем ничего. Мутная пустота, в которую Мстислав рухнул – и выбраться из которой не смог.
* * *
Он лежал на земле, а над ним раскинулось ночное небо. Иссиня-черное, переливающееся алмазной пылью, со множеством ярких звезд. Луны не видать, часть неба отрезана чем-то непроницаемо черным. Холодно.
Что произошло? Где он?
Свободен? Веревок на теле нет; добрый знак. И лежит Мстислав не на голой земле, а на одеяле.
Он повернул голову. Неподалеку у костерка сидел Дэсс, поставив локти на колени и опустив подбородок на сплетенные пальцы. Красноватые лепестки огня освещали ободранные, в свежих ссадинах, руки и несчастное лицо. На скуле виднелся порез; кровь еще не запеклась.
Мстислав поискал взглядом миллауша. Не нашел. Впрочем, Очень Умный Зверь может быть любым из камней, что щедро насыпаны вокруг… А вот стоит глайдер – черное на черной земле, чуть приметно отблескивает в звездном свете.
Телохранитель сел.
Дэсс поднял голову. Не кинулся к Мстиславу, ничего не сказал. Только молча смотрел; брови страдальчески изогнулись, и болезненно дрогнули губы.
– Что ты натворил? – спросил Мстислав, оглядываясь. – Где наш зверь?
Дэсс молчал.
– Что случилось? – Телохранитель еще раз глянул кругом, убеждаясь, что земля и небо на своих местах. – Ты весь мир угробил, Милосердный Бог?
Молчание. Рявкнуть бы: «Курсант Крашич, отвечайте!» – вмиг бы заговорил толком. Отчего-то не повернулся язык.
Мстислав поднялся на ноги, прислушался к себе – нигде не болит, голова не плывет – снова осмотрелся. Достал фонарик, повел лучом. То черное, которое отрезает часть неба, – это скала. Ровная, обтесанная руками СерИвов; даже вырезанные знаки можно рассмотреть. Под скалой – то ли долина, то ли плато, поросшее жесткой травой, а из нее тут и там выглядывают камни с белыми прожилками. Кстати, тоже обработанные, с СерИвскими знаками. Телохранитель сообразил: эта скала образует часть стены вокруг замка князей Мат-Вэев. Значит, Дэсс все-таки пригнал глайдер к дому, несмотря на «секретку». Миллауш помог. Вот кто ему лучший на свете друг – княжич.
Ни самого миллауша, ни чьих-либо трупов Мстислав не обнаружил. Почему же Дэсс убивается? И руки у него изранены, лицо порезал. До телохранителя дошло:
– Ты ходил к Изначальному Зеркалу?
– Я не добрался, – глухо проговорил княжич. Сглотнул. – Кэт с ним, с Зеркалом. Зверь… он… – Дэсс опустил голову и прошептал: – Он тебя уничтожил.
Мстислав подошел, положил ладонь на его белокурый затылок.
– Дружище, ты умом тронулся?
Княжич вздрагивал у него под рукой. Рявкнуть бы, привести в чувство – но не рявкается. Мстислав ждал. Дэсс наконец принялся объяснять:
– Он заставил тебя привести глайдер к замку. И сказал: отныне ты все будешь делать, как я скажу. Ты – мой раб… А потом он удрал, кэт поганый! А мне теперь… как можно? Ты – раб!
– Я сейчас закачу отменную плюху – тут же разберешься, кто раб и зачем. – Мстислав хотел обругать его, но не смог. И рука не поднялась дать по загривку, даже символически. Крепко озадаченный, он отступил. – Ладно, будет тебе. Благородному СерИву раб не нужен, это мы слышали. Ну, а мне не впервой побыть в рабстве, управлюсь.
– Да как ты не поймешь?! – вскричал Дэсс в отчаянии. – Меня не станет – чьим будешь рабом?! Домино? Курсанта Крашича? Переселенных СерИвов уничтожат. Никто не будет разбираться: виновен, не виновен… Всех убьют! Как ты останешься без меня?
Телохранитель хотел съязвить, что без княжича будет отлично – некому трепать ему, Мстиславу, нервы. И
