Орион среди звезд - Бен Бова

– Можете считать меня полномочным послом патриархов и других древнейших рас нашей Галактики. До сих пор они предпочитали держаться в стороне от нас. Мы были слишком молоды и слишком невежественны, чтобы представлять интерес для них. Но сейчас, когда на карту поставлено само существование Галактики, у них не остается другого выхода, как заявить о себе, предупредить нас, а в случае необходимости и перейти к делу.

Они не хотели верить мне, но после долгих часов дебатов и споров начали понемногу принимать изложенную мной концепцию.

Когда настала ночь, я накрыл стол энергетическим куполом, накормил их и даже позволил на короткое время встать из-за стола, хорошо зная, что на всей планете не нашлось бы места, где бы они смогли от меня укрыться.

– Никто из вас не вернется в свое место и время, пока мирное соглашение не будет достигнуто, – напомнил я.

Дни шли за днями. Они продолжали спорить, браниться, обмениваться взаимными обвинениями и проклятиями.

Я ещё раз напомнил им, что если переговоры о мире в ближайшее время так и не начнутся, мне придется отстреливать их одного за другим.

Чтобы сделать свою угрозу более весомой, я даже назвал имя своей первой жертвы, наиболее агрессивного и несговорчивого из всех.

Его глаза округлились от страха, и он сразу перестал осыпать противников оскорблениями и делать грязные намеки.

Потребовалось немалое время, чтобы избавиться от старых предрассудков и обид. Они все ещё обвиняли друг друга в агрессии и военных преступлениях, но уже без прежнего пыла. Понимая, что для них нет альтернативы переговорам и что им самим грозит смерть, они начали поиски истинных причин войны.

Я-то знал, что главной её причиной были интриги и разногласия между Творцами. О чем бы ни договорились те, кто сидел за столом, Творцы могли сорвать любые переговоры, не моргнув глазом. Я понимал, что после того, как я закончу с политиками, мне предстоит иметь дело с Творцами под предводительством Атена, Золотого бога.

Меня удивляло, что он сам не появился за столом конференции под видом одного из делегатов. Вероятно, он решил позволить мне закончить переговоры, заключить мирный договор, а затем взорвать ещё хрупкий мир одним из обычных для него трюков.

Атен получал наслаждение от игры с людьми, то подавая им надежду, то ниспровергая с пьедестала, иногда в зависимости от мимолетного каприза, но чаще тогда, когда они начинали представлять для него серьезную угрозу.

В этом он разительно напоминал мне испорченного ребенка, любящего играть с пойманной бабочкой.

Но если он считал такой бабочкой и меня, то глубоко заблуждался. Я не позволил бы никакому богу оторвать мне крылья. Особенно теперь, когда я научился пользоваться ими.

Глава 32

Вся процедура заняла несколько недель, точнее, семь недель и два дня. Сотни раз или даже больше я серьезно опасался, что моя инициатива закончится кровопролитием прямо за столом переговоров. Тысячи раз политики обменивались взаимными оскорблениями, обвинениями и угрозами, готовые вцепиться друг другу в горло. Не меньшее количество раз их гнев обращался и на меня: меня обещали повесить, колесовать, четвертовать, содрать с живого кожу при первом удобном случае.

Я потерял счет своим собственным предупреждениям в их адрес, сформулированным ещё в первый день конференции.

Не меньше дюжины раз они были близки к подписанию соглашения, но всякий раз оно срывалось из-за чьей-нибудь давней обиды, вздорного обвинения или несуразного требования.

Но всякий раз мне удавалось снова усадить их за стол переговоров.

Я не прибегал к иному нажиму, кроме угрозы экзекуции. Одного этого было вполне достаточно, чтобы заставить их продолжить работу. Я заботился о том, чтобы они сытно ели, и время от времени давал им возможность немного отдохнуть. Они спали сколько хотели, хотя порой и из этого возникали крупные ссоры.

Скорписы предпочитали спать днем, а люди и тзины – ночью. Слава Богу, что арахноиды почти не спали совсем.

На пятьдесят второй день конференции текст мирного договора был согласован по всем пунктам. Пятьдесят один день назад они сели за один стол смертельными врагами; сейчас, когда они лучше узнали друг друга, ненависть сменилась терпимостью, а в некоторых случаях и уважением.

Даже необщительный по натуре арахноид принимал активное участие в составлении окончательного текста договора.

Они уже были готовы приступить к торжественной церемонии подписания документа, когда я выступил с новым предложением.

– На мой взгляд, – заявил я, – в документе отсутствует одна важная статья, имеющая особое значение для гуманоидного состава конференции.

– Какая именно?

– Определяющая судьбу ваших армий. Ваших солдат. Что вы намерены делать с ними?

Люди по обеим сторонам стола недоуменно переглянулись.

– Никаких проблем. Отправим их в криогенные камеры, и дело с концом. Что ещё делать с ними?

– Позволить им жить, – предложил я.

– Они не умеют жить. Они были созданы, чтобы стать солдатами, и война – их единственная профессия.

– Найдите незаселенные миры и поселите их там. Они заслужили хотя бы это.

– Они не сумеют там выжить. Искусство возделывать землю, строить и даже жить в мире никогда не было частью их подготовки.

– Так научите их этому, – сказал я твердо. – Научите их, прежде чем отправите осваивать новые миры.

– Они вымрут в первом же поколении, – возразил мужчина с одутловатым лицом. – У них не может быть детей. Они стерилизованы.

– Они могут заиметь детей, используя тот же процесс клонирования, но их дети уже не будут стерильными, – предложил я.

– Но если мы отправим их на другие планеты, мы сами останемся безоружными, – вступила в разговор одна из женщин. – Кто защитит нас, если в будущем возникнет такая необходимость?

– Научите ваших собственных детей владеть оружием, – посоветовал я. – Со временем они смогут защитить вас.

– Что за странная идея! Мои дети не могут быть солдатами!

Я наклонился вперед, опершись о край стола обеими руками.

– Только когда ваши собственные дети станут солдатами, вы поймете, что такое война. Эти мужчины и женщины сражались за вас и не получили ничего взамен. Ни прав, ни привилегий, ничего, кроме обязанности сражаться снова и снова.

– Но они и созданы для этого. Они – профессиональные военные.

– Как и все, они хотят жить. Их страшит перспектива страдания, боли, смерти. Они – такие же люди, как и вы, и их следует принимать такими.

– Неприемлемо, совершенно неприемлемо, – пробормотал кто-то.

– Вы отдаете себе отчет в том, во сколько обойдется освоение новых миров?

– Как можно допустить, чтобы наши собственные дети стали солдатами?

– Это мое условие заключения мирного договора, – объявил я. – Вы освобождаете своих солдат из рабства и позволяете им жить собственной жизнью.

– Но это просто невозможно. Мы не можем этого сделать.

– Или вы сделаете это, – ответил я, – или проведете остаток вашей жизни за этим столом.

– Но это уж слишком!

– Это хоть в какой-то степени научит вас тому, что чувствует человек, когда у него нет перспективы. Вы останетесь здесь до тех пор, пока не поймете, что никакая из форм рабства не имеет права на существование.

– Если вы, люди, так боитесь, что вас некому будет защищать, – вступил в разговор дракон, – почему бы вам не нанять нас, чтобы служить в вашей армии? У нас давние и славные военные традиции. Мы в любой момент готовы заключить договор о военном сотрудничестве с правительством Содружества… или Гегемонии, – добавил он, обратив взор на сидевших напротив него людей, – раз уж мы все равно договорились покончить с этой войной.

Дискуссия грозила затянуться надолго.

Некоторые из людей категорически возражали против использования в своих армиях наемников, других не устраивало вручение своей безопасности в руки представителей других рас, третьих ужасала сама идея увидеть своих детей одетыми в военную форму.

– Разрешите мне сказать пару слов, – попросила Фреда, до сих пор хранившая угрюмое молчание.

Все политики, как один, повернули головы в её сторону, удивленные и скандализированные тем обстоятельством, что армейский офицер осмелился попросить слова, находясь в их обществе.

С первых дней конференции они воспринимали часовых, стоявших за их спинами, как часть своеобразного декора, наподобие деревьев, цветов или энергетического купола, защищавшего их от плохой погоды.

– Я знаю по собственному опыту, что любой солдат будет счастлив начать новую мирную жизнь. Может быть, мы и не знаем ничего другого, кроме умения убивать, но оно включает в себя и искусство выживать в экстремальных условиях. Дайте нам шанс, и мы будем только счастливы научиться тому, что необходимо для нормальной жизни. А если мы когда-нибудь вам понадобимся, мы всегда готовы прийти на помощь.