Пират ее величества. Как Фрэнсис Дрейк помог Елизавете I создать Британскую империю - Лоуренс Бергрин

Когда мивоки осознали, что Дрейк и его компания готовятся к отъезду, «веселье и радость, счастливые лица, приятные речи, танцы, взаимные утехи и все удовольствия, способные возрадовать плоть и разгорячить кровь» сменились «тяжестью на сердце и скорбными мыслями… горестными жалобами и стонами; они проливали горькие слезы, заламывали руки и терзали себя». Прибрежные мивоки, как уже понял Дрейк, в целом были склонны к театральности. Эти люди сочли себя «отверженными и обездоленными», поскольку их «боги должны были со дня на день покинуть их». Но Дрейк твердо дал им понять, что намерен двигаться дальше. В отчаянии мивоки пытались добиться обещания, что англичане вернутся. Чтобы донести до англичан свою мысль, «они украли у нас некоторые вещи и подожгли, прежде чем мы узнали об этом, и вместе с ними сожгли ожерелье из перьев». Не зная, как еще поступить, все матросы упали на колени и начали петь псалмы и молиться. Этот жест убедил индейцев прекратить жертвоприношение, и они «позволили огню погаснуть». Затем они, подражая своим гостям, «подняли глаза и руки к небесам, так же, как это делали мы». Два народа молились вместе, каждый своим богам.

23 июля «Золотая лань» подняла паруса, поймала свежий бриз и вышла из гавани. Продолжавшаяся пять недель идиллия в заливе Сан-Франциско подошла к концу. Осиротевшие мивоки бегом поднялись на вершины холмов и смотрели вслед кораблю англичан, пока он не растаял в морской дымке. Впрочем, осиротели не все – судя по всему, Дрейк забрал нескольких мивоков с собой, чтобы потом подарить их королеве.

На следующий день «Золотая лань» с примерно 60 людьми на борту прибыла на территорию, которая сейчас называется Фараллонскими островами (название происходит от испанского слова farrallon – «морской утес»), примерно в 48 км от побережья Сан-Франциско. В сущности, это не столько острова, сколько морские вулканические скалы, окруженные отмелями. Во времена Дрейка их избегали даже индейцы – они называли их Островами мертвых и верили, что там обитают только духи усопших. Говорили, что Хуан Родригес Кабрильо обогнул эти острова в 1542 г., когда исследовал побережье Северной Калифорнии, но Дрейк стал первым мореплавателем, высадившимся на них. Там он начал запасать провизию к предстоящему путешествию: его люди нашли на скалах достаточно тюленей и птиц.

На следующий день они двинулись на запад в бесконечные просторы Тихого океана. Дрейк по-прежнему руководствовался незатейливым, но относительно точным отчетом Пигафетты о путешествии Магеллана. Пигафетта рассказывал о том, как они страдали от жары, жажды и цинги и 98 дней плутали в море, прежде чем наконец увидели перед собой землю. Сделав выводы из ошибок Магеллана и имея в своем распоряжении более совершенное судно, Дрейк смог пройти аналогичный маршрут всего за 68 дней, практически без ущерба для своей команды.

«Так, не имея перед глазами ничего, кроме воздуха и моря, – писал Флетчер, – мы продолжали путь в открытом океане». В конце концов они достигли архипелага из 340 небольших островов, сегодня известного как Палау, а во времена Дрейка называвшегося Пелью. Казалось, они забрались в неведомую глушь, и вокруг простирались лишь безбрежные просторы западной части Тихого океана, однако эти изолированные острова уже населяли люди, прибывшие туда много столетий назад с территории современных Индонезии и Филиппин.

Навстречу огромному кораблю Дрейка с Палау вышла флотилия каноэ. Некоторые из них вмещали до 15 человек, многие были нагружены дарами – рыбой, картофелем и фруктами, которые особенно обрадовали моряков, много недель пробывших в море. Флетчер заметил, что каноэ сделаны из цельного ствола дерева, «весьма искусно выдолбленного изнутри и до блеска отполированного внутри и снаружи». Нос и корма каноэ загибались полукругом высоко вверх и были украшены какими-то блестящими белыми раковинами. Он упомянул еще одну особенность: «по обе стороны каноэ присоединены два деревянных поплавка… к концам которых крест-накрест привязаны длинные жерди… это сделано для устойчивости». Команде Дрейка предстояло установить первый контакт в Тихом океане.

Первые каноэ, прибывшие к «Золотой лани», демонстративно мирно завязали обмен, «предлагая нам один товар взамен другого весьма благонравно, на самом же деле вознамерившись (как мы догадались) причинить нам немалый вред; они знаками настойчиво убеждали нас приблизиться к берегу, где, если бы им это удалось, мы вместе с нашим кораблем могли стать для них легкой добычей».

Англичане отнюдь не стремились попасть в эту ловушку: «Однажды заполучив нечто в свои руки, они уже не вернут это и не дадут за него возмещения, но будут считать все, что им вздумается, своей собственностью, упрямо ожидать и требовать большего, но ни с чем не расстанутся».

Дрейк не собирался поддаваться на провокации, особенно с учетом того, что его люди были в меньшинстве. «Наш генерал не думал платить за их злобу той же монетой, – объяснил Флетчер. – Однако, чтобы они поняли, что у него есть силы навредить им (если он сочтет нужным), он приказал выстрелить из большой пушки, не для того, чтобы причинить им зло, а для того, чтобы напугать их». Это подействовало. «Заслышав выстрел, все они попрыгали со своих каноэ в воду и, нырнув под кили, удерживали их на месте, пока наш корабль не отошел от них на порядочное расстояние. Затем все они легко перебрались в свои каноэ и быстро направились к берегу». Триумф Дрейка оказался недолгим – отбросив притворную добропорядочность, «они ловко украли у нас все, что смогли». Один из местных жителей подобрался так близко, что смог схватить кинжал и ножи с пояса одного англичанина. Когда ему приказали вернуть их, он начал размахивать оружием, пытаясь вытребовать больше. Чтобы избавиться от этой «нелюбезной компании» и прекратить расхищение своего добра, англичанам пришлось «слегка припугнуть» местных жителей с помощью ружей и шпаг. Затем они подняли якорь и отплыли, назвав первый остров, на который высадились в Тихом океане, Островом воров.

Прошло несколько дней, прежде чем Дрейк смог окончательно избавиться от своих проворных мучителей, но в конце концов ему удалось оставить их далеко за кормой. Он следовал курсом Магеллана до 16 октября – в тот день он увидел четыре острова, которые позднее назвали Филиппинами. 21 октября он бросил якорь у самого большого из них, темнозеленого бастиона под названием Минданао, чтобы набрать воды, после чего поспешил прочь. Дрейку не хотелось задерживаться на Филиппинах, потому что именно здесь, в гавани острова Мактан, был убит Магеллан, а Дрейк по возможности стремился избегать оплошностей Магеллана –