Братство порога - Роман Злотников

— Но я не хочу этого! — шепотом воскликнула Лития и на мгновение обернулась к стражникам. — Я ни за что на свете не соглашусь стать женой этого монстра!

— Боюсь, вам не дадут возможности выбирать, ваше высочество.

На глаза принцессы навернулись слезы.

— Если бы сэр Эрл мог, он бы спас меня от этой ужасной участи, — прошептала она. — Почему же вы не хотите сделать этого?

— Болотники не сражаются с людьми и не ввязываются в их дела, — ровно ответил болотник.

Принцесса прерывисто выдохнула, медленно подошла к окну и положила дрожащие руки на холодный камень в основании окна.

— Я не спала этой ночью ни минуты, — тихо сказала она, глядя в мерцающее звездами темное небо, — я много думала. Я думала… о вас, сэр Кай.

Рыцарь Болотной Крепости молчал, ожидая, пока принцесса заговорит снова.

— Я узнала, что вы не являетесь одним из предателей, заговорщиков, — проговорила Лития, — и я знаю, что вы вовсе не трус. Человек, вставший на пути Высокого Народа, готовый сражаться в одиночку против всей королевской гвардии и бросивший вызов самому королю, должен обладать безумной храбростью.

— Я вовсе не бросал вызов его величеству, — поправил принцессу Кай. — Я не имел намерения попрать его право повелевать. Я просто делал то, что должен.

— Это все равно… Я пришла сейчас, чтобы просить у вас прощения за свои слова. Если вы пожелаете, я могу сделать это прилюдно, — последние слова Лития выговорила с некоторым трудом. — Я была неправа, величая вас трусом и предателем.

Сказав это, принцесса отвернулась от окна, встав лицом к болотнику.

— Вам не за что просить прощения, ваше высочество, — мягко ответил Кай. — Ваши слова не причинили мне никакой боли. Помните, вы говорили, что хотели бы, как и я, всегда быть уверенной в том, что хорошо, а что плохо?

— Да…

— Я был убежден в правильности своих поступков, а Магистр моего Ордена предупреждал меня, что люди не всегда способны их оценить.

— Вы сказали «был», сэр Кай?

— Я тоже многое передумал за эту ночь, — проговорил болотник. — И я думал о вас, ваше высочество.

— И к какому же выводу вы пришли? Болотник немного помедлил.

— Я был взят из большого мира еще ребенком, — сказал он. — Я вырос и возмужал в среде рыцарей Болотной Крепости, которые живут по своим правилам, не отступая от них ни на шаг, потому что иначе невозможно выжить и исполнить свой Долг там, на Туманных Болотах у самого Болотного Порога. А когда вновь вернулся к людям, я увидел, насколько отличается этот мир от мира, к которому я привык. Правила здесь совершенно другие, хотя с первого взгляда может показаться, что никаких правил и вовсе нет. Люди в большинстве своем слабы, подвержены страху и снедаемы страстями. Кто-то жаждет власти, кто-то богатства, кто-то и того и другого одновременно. Люди мечутся по жизни, ища и находя, радуясь и разочаровываясь. Они неспокойны. Это потому что у них нет Долга, которому они могли бы служить. Если бы я встал на сторону его величества, я вступил бы в игру людских страстей и впоследствии потерял бы в ней себя. Это я и пытался объяснить вам. Но вы никак не хотели понять меня, ваше высочество.

— Теперь я понимаю вас, сэр Кай, — убежденно сказала Лития. — Сегодня ночью я попробовала встать на ваше место, то есть… мыслить так же, как и вы. Определять свои поступки согласно правилам болотников. И уверилась в том, что вы не могли поступать как-то иначе. Но… кое-что я все-таки хотела вам объяснить. Размышляя, я вдруг поймала себя на мысли, которая заставила меня искать встречи с вами, не дожидаясь утра.

— Мне интересно будет послушать ваше высочество.

— Вы еще так мало знаете людей, и жизнь среди них не успела доказать вам, что каждый из них тоже имеет свой долг, и многие свято чтут его.

В ответ Кай негромко засмеялся:

— Вы, должно быть, шутите, ваше высочество!

— Разве ради возможности пошутить я покинула бы свою постель посреди ночи?

— Здесь я видел, как люди совершали глупости ради совсем ничтожных вещей. Но я не даю вам говорить, ваше высочество… Простите.

— А мои неумелые уроки хороших манер не прошли для вас даром, сэр Кай, — слабо и неуверенно улыбнулась принцесса Лития. — Я сказала, что у каждого человека есть свой долг, и я докажу вам, что права. Вспомните свою матушку, сэр Кай. Ведь она не имела ни малейшего понятия ни о болотниках в частности, ни о рыцарстве вообще. А что она считала самым главным в своей жизни? Оберегать свое дитя, давать ему все, что может дать. Верно ведь, сэр Кай?

— Вы правы, — нахмурившись, проговорил рыцарь. — Я почему-то… никогда не думал о матушке… с этой стороны. Да, вы правы, ваше высочество.

— Это ее долг, который она выполняла всю жизнь. Любая мать должна поступать так, но не любая так поступает.

— Вы правы, ваше высочество, — повторил Кай, — Но мой Долг и долг матери по отношению к ее ребенку — вовсе не одно и то же, — возразил он. — Для матери естественно заботиться о своем чаде, будь она человеком или животным. Или даже… Там, на Туманных Болотах, в периоды, когда активность Тварей была низкой, мы ходили в дальние дозоры — к самому Порогу и, случалось даже, ступали за Порог. И за Порогом мы искали и обнаруживали смрадные норы в глинистой земле или груды гнилой древесины и громадных костей — гнезда Тварей, в которых они откладывали яйца. Мы нападали и уничтожали кладки, но если Тварь, отложившая яйца, успевала к своему гнезду до того, как мы покидали его, нас ждала трудная битва. Тварь сражалась с утроенной силой и яростью, защищая свое потомство… Этот материнский долг заложен в живых существах богами — как основа закона жизни.

Принцесса долго не отвечала. Видно, болотник перебил ровное течение ее мыслей.

— Сэр Кай, вы, кажется, довольно близко сошлись с сэром Оттаром, — начала она снова, — представьте, что сделал бы сэр Оттар, если бы вы попали в опасность?

— Он бросился бы мне на выручку, — не раздумывая, ответил Кай.

— Но почему вы сейчас не делаете то же самое?! Ведь Оттар — как и вы, рыцарь Порога, значит — брат ваш!

— Жизни Оттара ничего не угрожает. Его не собираются убивать. А то положение, в котором он оказался… это часть большой человеческой игры, в которую я не собираюсь и не могу ввязываться.

— А там, на ваших Болотах, в сражениях против Тварей, разве вы не прикрывали друг друга щитами, не стремились помочь товарищу в трудную минуту?

— Любой из нас выполнял Долг — уничтожать Тварей. Если бы в бою каждый заботился только о себе… — Кай даже помотал головой, настолько абсурдной показалась ему эта мысль, — наши дозоры были бы разбиты еще в самом начале маршрута. Когда приходилось особенно туго, серьезно раненные рыцари жертвовали собой, прикрывая отход отряда. Они осознавали, что у них нет ни единого шанса выжить, но не испытывали по этому поводу ни малейшего сожаления. Долг есть Долг.

— Здесь и сейчас, к великому нашему счастью, нет Тварей из-за Порога, — сказала принцесса, — но и здесь гибнут люди. И здесь ваши товарищи страдают и нуждаются в вашей помощи. Ведь сэр Эрл и сэр Оттар — такие же рыцари Порога, как и вы. У них, как и у вас, есть Долг защищать людей от Тварей. И сэр Оттар, не сомневаясь, кинулся бы вам на помощь, окажись вы в такой ситуации, в какой оказался он сейчас. Вы и сами подтвердили это.

— Да, ваше высочество, но…

— Погодите, сэр Кай, позвольте мне договорить! — Принцесса Лития почувствовала, что нащупала верную нить, могущую вывести ее из словесных дебрей к тому реальному результату, который был ей нужен. — Сэр Кай, тот Долг, который вы свято чтите, которым так гордитесь, есть и у обыкновенных людей тоже. Необязательно быть рыцарем, чтобы иметь дело, что всего дороже на свете, дело, которому необходимо посвятить всю свою жизнь, результаты которого важны не только для тебя одного, но и для всех остальных. Не думайте, сэр Кай, что я — дочь короля и принцесса — не знаю о жизни простых людей. Фрейлины и прислуга о многом могут рассказать. Я слышала рассказ о том, как в кабаке безоружный менестрель защищал от пьяных вояк свитки с балладами, которые собирал несколько лет по многим королевствам. Те собирались продать свитки кабатчику за пару кружек с пивом и сделали это, только размозжив менестрелю голову. Я слышала о мастере, сооружавшем храмы Нэлы и покрывавшем стены изнутри и снаружи искусной резьбой. Он странствовал по всему свету, создавая удивительной красоты строения, чтобы люди яснее чувствовали благодать богини, и не имел при этом ни дома, ни семьи, ни даже денег, чтобы справить себе новую одежду вместо лохмотьев, в которые был одет. Все, что ему платили за работу, он тратил на инструменты и материалы. Он погиб, бросившись тушить загоревшийся храм, который только что возвел. Разве он, как и менестрель, не ставил свой Долг превыше жизни?