Секреты Достоевского. Чтение против течения - Кэрол Аполлонио
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наглядным примером этого служит Аделаида Ивановна. Зачем обеспеченной девушке, пользующейся немалой популярностью, выходить замуж за такого мозгляка? Рассказчик дает несколько возможных объяснений, но наиболее очевидное, судя по всему, так и не приходит ему в голову: «жизненная сила» Федора Павловича возбудила ее похоть. Каковы бы ни были мотивы рассказчика (чувство приличия, необходимость усилить напряжение сюжета с помощью загадки), то, что он табуирует этот факт, свидетельствует о его важности: одной из главных тем романа Достоевского является сексуальная привлекательность, а также ее использование и злоупотребление ею[153].
Благодаря его первому браку возникает основной конфликт «Братьев Карамазовых». Аделаида Ивановна приносит в жизнь Федора Павловича деньги, которые до этого у него не водились: «Федор Павлович, например, начал почти что ни с чем…» [Достоевский 1976а: 7]. Эти деньги – наследство Дмитрия – станут главной движущей силой сюжета романа, в котором Грушеньке придется выбирать между любовью Дмитрия и деньгами его отца (на самом деле – его матери). Кроме того, Аделаида обнаруживает ряд узнаваемых демонических черт: это и ее физические атрибуты (смуглый цвет кожи и замечательная физическая сила), и ее личные качества (страстность, смелость и нетерпеливость), и ее очевидная сексуальная агрессивность. В каком-то глубинном смысле она является олицетворением той зловещей силы, благодаря которой стала возможна завязка всего действия романа.
Факты недолгой совместной жизни супругов Карамазовых находятся в странном противоречии с осуждающим тоном, которым рассказчик о них повествует:
Аделаида Ивановна, тотчас же после увоза, мигом разглядела, что мужа своего она только презирает, и больше ничего. Таким образом, следствия брака обозначились с чрезвычайною быстротой. Несмотря на то, что семейство даже довольно скоро примирилось с событием и выделило беглянке приданое, между супругами началась самая беспорядочная жизнь и вечные сцены. Рассказывали, что молодая супруга выказала при том несравненно более благородства и возвышенности, нежели Федор Павлович, который, как известно теперь, подтибрил у нее тогда же, разом, все ее денежки, до двадцати пяти тысяч, только она их получила, так что тысячки эти с тех пор решительно как бы канули для нее в воду. Деревеньку же и довольно хороший городской дом, которые тоже пошли ей в приданое, он долгое время и изо всех сил старался перевести на свое имя чрез совершение какого-нибудь подходящего акта и наверно бы добился того из одного, так сказать, презрения и отвращения к себе, которое он возбуждал в своей супруге ежеминутно своими бесстыдными вымогательствами и вымаливаниями, из одной ее душевной усталости, только чтоб отвязался. Но, к счастию, вступилось семейство Аделаиды Ивановны и ограничило хапугу. Положительно известно, что между супругами происходили нередкие драки, но, по преданию, бил не Федор Павлович, а била Аделаида Ивановна, дама горячая, смелая, смуглая, нетерпеливая, одаренная замечательною физическою силой. Наконец она бросила дом и сбежала от Федора Павловича с одним погибавшим от нищеты семинаристом-учителем. Федор Павлович мигом завел в доме целый гарем и самое забубенное пьянство… [Достоевский 1976а: 8–9].
Аделаида выходит замуж за Федора Павловича и затем понимает, что не испытывает к нему ничего, кроме презрения. Сильное слово «презирать» роднит ее с такими беспокойными и высокомерными персонажами, как Иван Карамазов, Катерина Ивановна, Лиза Хохлакова и Ракитин, чья любовь к деньгам лишает их возможности приобщиться к благодати и чистой любви. Красноречивый вводный оборот «таким образом» указывает на то, что причиной «следствий брака», «беспорядочной жизни супругов» и «вечных сцен» было презрение Аделаиды к мужу, а не его поведение или характер сами по себе. Не он бьет ее, а она его; а оставив не только своего мужа, но и сына, она совершает самое тяжкое преступление, на которое способна мать. Хотя, подобно Ивану Карамазову, бунтующему против Бога, поскольку тот бросил своих детей, мы возлагаем всю вину на отца, цикл несчастий и прегрешений начинается с поступка матери. Нигде не говорится о том, что Федор Павлович был неверен своей жене, пока они жили вместе; он стал пить и прелюбодействовать с другими женщинами (завел себе «гарем») после того, как жена его бросила. В особой моральной системе романа Достоевского Аделаида Ивановна несет значительную долю вины за безнравственный образ жизни своего мужа, поскольку, согласно логике нарратива, он не свернул бы на эту дорожку, если бы она оставалась дома, как ей и подобало. Особо доброжелательно относящийся к Федору Павловичу читатель мог бы счесть его приготовления к поездке в Петербург («Для чего? он, конечно, и сам не знал» [Достоевский 1976а: 9]) как попытку спасти ее. Важная деталь: Аделаида Ивановна выбирает себе в любовники семинариста. В мире Достоевского (как в его романах, так и вообще в культурном контексте России середины XIX века) этот характерный тип протонигилиста-разночинца прочно ассоциируется с отказом от христианской веры и с приверженностью радикализму, феминизму и атеизму. Переезд Аделаиды из сердца матушки-России в Петербург, где она пускается «в самую полную эмансипацию» [Достоевский 1976а: 9] (обратите внимание на иностранное слово), также имеет символическое значение, поскольку показывает опасности, связанные с открытостью порокам вестернизации. Этот выбор уводит Аделаиду Ивановну от принципа жизни, воплощенного в ее супруге, и неизбежно приводит ее к смерти.
Аделаида Ивановна, безусловно, пренебрегла своими моральными обязанностями. Но можно ли оправдать то, как поступил Федор Михайлович с деньгами своей жены? Он фактически украл ее приданое, которое «как бы кануло для нее в воду». Эта общепринятая интерпретация сложилась под влиянием слов рассказчика о том, что ее поведение считалось более благородным и достойным, чем поведение ее мужа. И тем не менее, при каких условиях пользование приданым жены считается проступком мужа? Федор Павлович вложил деньги в дело и приумножил их; верная жена, владеющая своим имуществом совместно с мужем, могла бы только получить выгоду от таких благоразумных финансовых операций. Его поведение можно осудить лишь задним числом и лишь с позиций сочувствия Аделаиде. Кроме того, если бы она не ушла от мужа, эти деньги принадлежали бы им обоим и их сыну. Это не пустяк, поскольку причина страданий Дмитрия заключается в загадочных остатках приданого его матери
