Особенности эльфийской психологии - Татьяна Патрикова

— Ага. И что-то там невразумительное вещал про то, что со своими тебе привычнее, — согласился, не веря ни единому его слову. Да не может быть, чтобы ему не хотелось. Он так того парня зажимал. Было понятно, у него давно никого не было. Я не понимал, почему психолог продолжает отрицать очевидное. — Признайся, — обронил, плохо соображая, зачем вообще он мне сдался. Наверное, просто хотел вывести на чистую воду. А то корчит тут из себя недотрогу, тошно смотреть. — Я ведь тебе нравлюсь?

Лицо Андрея в какой-то момент приобрело удивленное выражение, а потом он широко улыбнулся:

— Нет, сладкий. Это я тебе нравлюсь.

— Снова льстишь себе? — позволил легкую небрежность в голосе.

— У меня, по крайней мере, ноги от одного-единственного поцелуя не подкашивались, и дышать мне очень даже было чем.

— Конечно, — внутри родилось знакомое бешенство. Вот он как, оказывается, повернул! Ну, я сейчас ему все скажу, чтобы стыдно было. А то возомнил невесть что! — А ты не думал, что они у меня от отвращения подкашивались? Конечно, в женском мерцании такое легче воспринимается, можешь поверить. Но сейчас как парень тебе говорю, никакого восторга не было и в помине, просто неожиданно, вот и все.

Все те же: Андрей и Ир

Ир поменялся в лице. И мне в какой-то момент показалось, что он сейчас на меня бросится и с легкостью согнет в бараний рог. Но он лишь не по-человечьи рыкнул в мою сторону и сверкнул своими кошачьими глазюками. Да, я пока так и не понял, кто такие мерцающие. Но что-то мне подсказывало, что просто так в обучении им бы не отказали. Мне еще относительно спокойный экземпляр попался. Тогда какого хрена он сам меня все время провоцировал? Сидел бы себе и молчал в тряпочку. Так нет же! Приспичило язык распускать.

Развивать тему расхотелось. Если он от шутки, пусть глупой, а местами в чем-то пошловатой, так взбеленился, оно мне надо — гусей дразнить? Поэтому ничего ему не ответил. Просто молча поставил перед ним тарелку, кружку. Положил на стол вилку. Сел с другой стороны стола. Стал жевать. Мне нужно было чем-то себя занять, а то мысли так и лезли в голову. Было в этом парне нечто андрогинное. Вроде бы сейчас он на девчонку внешне и не походил, но некоторые его реакции наводили на определенные мысли. Наверное, не просто им жилось, этим мерцающим. Но спрашивать его об этом сейчас даже в мыслях не держал. Пусть сначала поест и успокоится. Мне еще жить хочется.

Начал запивать чаем с клубникой яичницу, вкуса которой не почувствовал. Стало как-то легче. И тут Ир, гипнотизирующий собственную тарелку и вяло ковыряющийся в ней вилкой, спросил:

— Ты его к себе еще позовешь?

— Кого? — в первый момент я, правда, не успел сообразить.

— Того парня? — Ир поднял глаза. Как же непривычно, что желтые.

— Конечно, — легко подтвердил, чтобы позлить его. И зачем, спрашивается, нарываюсь? — Кстати, его Никитой зовут.

Мерцающий кивнул. Отложил вилку и взялся обеими руками за чашку. Сделал глоток. Хмыкнул. Поднял глаза.

— Сегодня другой.

— Да, вчера со специями заваривал. Думал Фариду угодить, за то, что он мне так помог.

— Понятно. А сейчас ты мне угождаешь?

— Обойдешься. Просто сам люблю запах клубники, и не только в чае.

— Ясно. — Ир снова опустил глаза.

Я не выдержал:

— Ир, давай ты прекратишь свои нездоровые попытки подмять меня по себя. Тебе это что, извращенное удовольствие доставляет?

— Подмять? — тут же вскинулся он.

— А как это еще называется? Вчера тебе не по душе было, что я с парнем пришел домой, ты его выдворил. Сегодня не понравилось, что не собираюсь забывать о нем, и ты, чует мое сердце, уже выносил коварные планы по моему перевоспитанию. Знаешь ли, я не собачка Павлова, чтобы меня дрессировать, — серьезно ответил ему.

— Ты сам во всем виноват, — тут же запротестовал мерцающий. — Нормальный, здоровый парень, которого я уважаю. Уже сейчас уважаю. А ведешь себя, как… — Он недоговорил, но я и так понял, что его больше всего во всей вчерашней истории возмутило.

Ладно. Попробуем поговорить серьезно.

— Хорошо. Давай договоримся. Я больше ни на что не намекаю даже в шутку и никак не афиширую перед тобой свои отношения с Никитой, а ты не лезешь в мою личную жизнь.

— И твоя личная жизнь — это тот парень?

— Не только, — отрезал я. Не мешало бы сказать, что о том парне я, возможно, и не вспомнил бы, если бы некоторые мерцающее личности не вели себя со мной так, словно имели право распоряжаться моей жизнью. Поэтому, никак не дополнив свой ответ, протянул ему руку через стол. — Договорились?

Он секунду смотрел на мою протянутую ладонь, казалось, что сейчас пожмет ее, но Ир неожиданно хмыкнул и отказался:

— Нет.

Я сначала растерялся, но быстро нашел что ему на это сказать. Он ведь только что отказался от моего предложения, значит, вполне можно было себе позволить двусмысленную шутку.

— Это ты так тонко намекаешь, что я на самом деле тебе нравлюсь?

— Нет, это я так толсто поддерживаю идею ректора свести тебя с кем-нибудь из наших.

— Что?! — разумеется, я тут ж нахмурился, а этот нахал как ни в чем не бывало пояснил.

— Я навел справки по своим каналам. Теперь, когда стало очевидно, что ты весьма полезен, самый надежный способ привязать тебя к нашему миру — помочь тебе влюбиться в кого-нибудь. Так считает Карл, и я с ним согласен.

— Ну, знаешь, когда мне понадобится помощь в налаживании личной жизни, сообщу, — разумеется, я разозлился. А кто бы на такое заявление не разозлился?

— Глупый, — снисходительно обронил Ир, — наши девушки в стократ красивее, да и парни тоже. Не согласен?

— Не во внешности дело.

— А в чем? — напрямую спросил он, но я был так зол, что решил не отвечать. Снова принялся за еду.

— Ты и сам не знаешь, — бросил Ир и последовал моему примеру.

Пусть думает что хочет. Парень поглощал мою яичницу с помидорами, и меня так и подмывало напроситься на комплимент.

— Вкусно?

— Ем же, — фыркнул он.

А по-нормальному сказать нельзя? Но я уже понял, что к манере этого психолога еще привыкнуть нужно.

— Кстати, — бросил он через какое-то время. — А что там с родительским днем?

Почесал в затылке и задал вопрос, который пришел в голову еще вчера, когда носился по дому как угорелый, собираясь в клуб к ребятам.

— Как думаешь, наша техника могла бы у вас работать?

— Ты компьютер имеешь в виду?

Догадался, гад. Умный. Хотя, раз аспирант и, как сам говорит, без пяти минут архимаг, неудивительно.

— Не совсем его. Но нечто наподобие. То, что может работать без постоянного подключения к Сети, на батарейках.