Всегда вместе Часть І "Как молоды мы были" - Александр Ройко

— Подожди, но, насколько я помню, Осетия вроде бы не соседствует с морем? Где ты в горах море нашла?

— Точно, не соседствует. Неплохо знаешь географию. Но мы с сестрой на несколько дней выбрались в Махачкалу.

— А, это, кажется, на Каспийском море?

— Точно, и здесь верно. Там у сестры подруга с мужем жила.

— Ладно, мы немного отошли от темы. Так где же сейчас Самойлов?

— В Белой Церкви.

— О! И что он там делает?

— Гостит у тётки. Купается, наверное, в Роси, может быть, рыбу ловит. Не знаю, я его там не видела, — вновь рассмеялась Алина.

— Слушай, Алина, а где это ты всё выяснила?

— В справочном бюро, — продолжала смеяться Макарова

— Да перестань ты шутить. Какое там справочное бюро?

— Ты знаешь, почти настоящее. Есть у нас одноклассники, которые всегда обо всём и обо всех знают.

— И кто же это?

— Например, Антон Гаркавенко. Ты разве не замечала, что он, и в самом деле, обо всех всё знает. Ну, если и не всё, то многое.

Люба удивилась, но промолчала, потому что она, действительно, раньше замечала такую осведомлённость Антона, но не придавала этому значение. Антон же в силу своей общительности, коммуникабельности, а также спокойного, уважительного, благосклонного и сочувственного отношения к собеседникам всегда был в курсе последних событий. Ему рассказывали порой то, что другому никогда бы не рассказали.

— Да, молодец, Антон. И в самом деле — справочное бюро. А он не говорил, когда Самойлов вернётся домой?

— Скорее всего, перед самым уже отъездом в институт.

— Странно, неужели он так зол на меня, что вообще видеть не хочет? Больше года прошло, а он всё дуется.

И тут Алина вспомнила о рассказе Одарченко и Шемиловой.

— Ты знаешь, — осторожно начала она, — ну, не хочет он видеться, так не страдай ты так. Всё образуется. Вокруг сколько парней, а ещё в Киеве! Я понимаю тебя. Но клин клином вышибают. Познакомься с хорошим парнем и нормально проводи с ним время. А, может быть, у тебя уже есть парень, то забудь о Самойлове. Он упрямец.

— Да нет у меня никого, — машинально, думая о своём, ответила Великанова.

— Странно, — подумала Алина, но промолчала. — А с кем же ты тогда, по рассказам девчонок, на лавочке встречалась? Или девчонки что–то напутали. Хотя, на них это непохоже. В чём же тогда дело?

Но, говорить Любе о рассказе девчонок она тоже не стала. Если Люба уверенно отвечает, что у неё никого нет, то что–то в этом деле не так, что–то не стыкуется. Но, если не стыкуется, то зачем лишний раз огорчать одноклассницу. Со временем сама во всём разберётся.

Алина, мгновенно припомнив ещё и нелицеприятную реплику в кафе Стаса в адрес Любы (сказанную специально для Самойлова), теперь прекрасно сообразила, почему Виктора сейчас нет в родном городе. Он, и в самом деле, не хочет встречаться с Любой. Она поставила себя на место Виктора — а как бы она поступила в том случае, если бы услышала, что любимый человек встречается с другой девушкой? И тут же дала ответ — наверняка тоже не захотела бы его видеть. Но рассказать обо всём этом Великановой она теперь не могла. Сказать Любе, что Виктор сбежал в Белую Церковь от неё — да такое заявление просто убьёт её. Вот так ни Лена, ни Алина, каждая из лучших побуждений, так ничего и не сообщили Великановой о рассказе Насти и Ларисы. Да, как говорится, благими намерениями вымощена дорога в ад. Ни Лена, ни Алина как–то не подумали, что неведение порой гораздо хуже горькой правды.

В общем, беседа постепенно начала иссякать, как воздушный шарик, из которого постепенно улетучился наполнитель. Девчонки ещё пару минут, поговорив о разных пустяках, расстались и разошлись. И вновь по тому же маршруту, что и два дня назад — Алина ещё планировала пойти на стадион, там сегодня должны были быть какие–то игры, и можно встретить много знакомых, пообщаться с ними. А вот Великановой ни с кем встречаться и общаться больше уже не хотелось, не то было настроение, поэтому она поспешила домой.

Последующие дни Люба в город вообще не ходила, что ей там было делать? Она старательно во всём помогала маме — и на кухне, и по дому, и на огороде. У Великановых был неплохой огород. Дом находился далековато от центра, а потому в своё время (когда строился дом) в этом районе на земельные наделы не скупились. Практически всеми овощами (с фруктами было посложнее) семья обеспечивала себя сама, со своего огорода. Исключение составлял только картофель, но и тот они высаживали в большем количестве, нежели, например, Горелины на своей даче. Но, конечно, его приходилось выращивать ещё и на отдельной площади, которая выделялась им километрах в 7-и от города, по дороге на Белую Церковь.

Работая вместе с Любой, мама понимала, что с дочерью что–то происходит, но, став взрослой, та не очень охотно делилась с матерью своими секретами, хотя ранее (несколько лет назад) мама была для неё лучшей советчицей. Так что приходилось старшей Великановой просто молча сочувствовать дочери и как–то отвлекать ту от каких–то мрачных мыслей. И таким отвлекающим занятием как раз и являлась её помощь матери. Мама активно вовлекала Любу в процесс заготовок на зиму овощных фабрикатов. А таковыми были те же консервирование огурцов и помидоров, приготовление на зиму различных салатов с использованием кабачков, баклажанов, сладкого перца, цветной капусты и прочего. В такой помощи Любина мама видела два плюса: улучшить неважное настроение дочери, развеять её грустные мысли, а второе — научить дочь готовить зимние припасы, ведь вскоре ей (когда только неизвестно) ей придётся таким образом помогать обеспечивать свою семью.

Такие вот дела. Оказывается в это время, одновремённо и Великанова, и Самойлов были заняты одним и тем же делом — помогали родственникам (самым близким или отдалённым) готовить консервацию на зиму. Правда Виктор это делал только периодически, а вот Люба постоянно таким образом проводила остаток своих каникул.

Когда Самойлов вернулся в Таращу и когда уехал в Киев, Великанова так впоследствии и не знала. Сама она уехала на занятия за три дня до их начала (воскресным утром 29 августа), удивив этим поступком своих близких. Впереди был выходной, и они намеревались ещё немного побыть с Любой. Пришлось той скрепя сердце, невинно солгать, что перед началом занятий могут быть проблемы с общежитием. Это было, конечно, не так, просто ничего Любу в родном городе сейчас не удерживало, она спешила окунуться в знакомую уже ей атмосферу студенчества.

ГЛАВА 24

Начало второго года учёбы

Виктор уехал из Таращи на занятия днём позже Великановой, и то уже под вечер последним автобусом, так что попал он в своё общежитие только под конец дня. Но этого ему вполне хватало — впереди был ещё целый свободный день. А всех дел то — получить постельное бельё в общежитие да заскочить в деканат, точнее, не в него самого, а к нему, чтобы узнать расписание занятий на ближайшие дни (его вывешивали в коридоре возле деканата). В комнате вместе с Самойловым проживало ещё всего 3 человека — и специальность, и само общежитие, были новыми, а потому и условия были отличные. Кроме него, из их комнаты приехал только Степан Гавриленко, который был из Кировоградской области, из районного центра Бобринец, в целом схожего с той же Таращей. Население этого районного центра составляло около 12.000 человек и он тоже был достаточно удалён от железнодорожных путей — ближайшая железнодорожная станция (Долинская) находилась в 48 километрах. В Тараще до Ольшаницы было где–то 22 км, но Бобринец был ближе к областному центру — 54 км от Кировограда, на юг по шоссейной трассе Кировоград — Николаев. Правда, её состояние, по рассказам Степана, оставляло желать лучшего, местами (уже на юг от Бобринца), вроде бы, была чуть ли не грунтовая дорога. Виктору, конечно, значительно проще было добираться до места учёбы — сел на автобус и менее чем через два часа ты в Киеве, расстояние до которого всего 135 км. А вот Стёпе, добравшись до своего областного центра, нужно было преодолеть ещё 310 км.

Конечно, начались выяснения, кто, где и как отдыхал. Степан съездил на 10 дней с приятелем на море в соседнюю Херсонскую область, а вот Виктору такого путешествия, к сожалению, совершить не удалось. Ребята (как равные по возрасту и, так сказать по социальному статусу) за год сдружились, хотя Виктор всё же больше дружил с Антоном Рознянским. Но тот был коренным киевлянином, а потому в общежитии не нуждался. Самойлов рассказал приятелю, что отдыхал дома и в соседнем районном центре.

— И что ты делал в таком же районном центре? — удивился Гавриленко.

— Ну, он не совсем такой — он гораздо крупнее, более индустриальный, точнее, просто индустриальный, потому как у нас в городе промышленность очень слабая.