По Северо-Западу России. Том I. По северу России - Константин Константинович Случевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В 1591 году, после того как наследник Иоаннов сослал лжесвидетельствовавшего игумена Паисия на Валаам, мощи Филиппа были перевезены в Соловецкий монастырь и опущены в землю. Трогательным пением гимна, на этот случай сочиненного, приветствовали монахи изможденное тело мученика; гимн начинается словами: «Не надо было бы тебе, о святителю Филиппе, оставлять твое отечество!» В 1646 году, повелением царя Алексея Михайловича, мощи вскрыты и перенесены в Соловецкий собор; в 1652 году торжественно перенесены в Москву, а в Соловках оставлены только их части, хранимые в соборном храме, в серебряной раке, вправо от алтаря.
Хотя память митрополита Филиппа и опустевшая усыпальница его имеют для посетителя преобладающее значение, но нельзя не вспомнить и о другом деятеле, почивающем в монастырской ограде во дворе, подле собора. Это — Авраамий Палицын, келарь Троицкой лавры, один из самых выдающихся людей годины лихолетья. Он был членом посольства, отправленного в Смоленск к Сигизмунду; во время движения к Москве Пожарского и Минина, он с Дионисием, архимандритом Троицкой лавры, писал им грамоты и торопил прийти; Авраамий ездил в Ярославль, для уничтожения раздоров и беспорядков в рати Пожарского, шедшей к Москве; он, наконец, был членом посольства, отправленного просить молодого царя Михаила Феодоровича принять царство. Авраамий умер в 1647 году в Соловках, в которых недобровольно прожил семь лет. От Палицына осталось сочинение: «Летопись о многих мятежах», за время обладания столицей поляками, один из любопытнейших источников для исследования смутного времени. Палнцыны происходили от знатного рода новгородских выходцев, прибывших в Москву в XIV веке и носивших имя родоначальника своего, прозванного Палицей. Здесь, в Соловках, патриарх Никон принял иночество и прожил несколько лет; также принял здесь пострижение и бывший царь казанский Эдигер. Одна из надгробных надписей на монастырском дворе гласит, что тут покоится кошевой атаман сечи, Кольнишевский, сосланный сюда «на смирение» в 1776 году.
В одной из башен монастырской стены, называемой Успенской, помещается очень любопытный арсенал или оружейная палата монастыря, с большим количеством деревянных стрел, копий, алебард, бердышей, кольчуг, пищалей и пушек. Посещающий этот арсенал, вспоминает исторические факты, в которых монастырская жизнь принимала военную окраску. Этими бердышами и алебардами вооружались монахи в XV и XVI столетиях против шведов; из этого арсенала взято было оружие во время раскольничьего мятежа в XVII столетии, против царских войск. Когда, в 1854 году, бомбардировали обитель англичане и монастырь вооружался против них, то в арсенале оказалось 20 пушек разного калибра, 381 пика, 648 бердышей, и все это пошло в ход и послужило для вооружения. Главный начальник края поручил тогда одному из офицеров, Бруннеру, осмотреть побережье Белого моря и Мурмана, строить и вооружать батареи, но только местными средствами. Таким образом, при помощи монахов и богомольцев, построено было несколько батарей и в Соловках; для защиты скотного двора на Муксалме, на который зарились англичане, устроено было для действий против десанта нечто вроде конной артиллерии в три орудия, ездовыми которой были богомольцы, прислужники, а командование поручено монаху, бывшему фейерверкеру; командир этот, в монашеской одежде, командовал молодецки. Орудия из-за монастырской стены глядели грозно, но взяты они были с бору да с сосенки. Одна пушка, отлитая при царе Алексее Михайловиче, найдена была в бане, где заменяла каменку для получения пара; в других орудиях была масса свищей и раковин; пришлось просверливать стволы. Вооружению монастыря помогало: отставной коллежский асессор Соколов и отставной гвардии унтер-офицер Крылов. Следы бомбардировки имеются налицо в грудах бомб и ядер, в знаках на стенах и на иконах. Стреляли англичане плохо; лесистые островок заслонял монастырь, и большая часть бомб перелетала через монастырь и ложилась за ним в Святое озеро. В этом озере летние богомольцы считают долгом своим искупаться. В память бомбардировки монастыря, в 1854 году, сооружены были три пирамиды из неприятельских снарядов.
Не лишнее будет упомянуть несколько подробнее о раскольничьем мятеже, имевшем место в Соловках, так как это одна из любопытных страниц истории нашего Севера.
Явное возмущение раскольничествовавших монахов началось при настоятеле Варфоломее и длилось ровно десять лет. Личное недовольство патриархом Никоном, множество братии и прилив ссыльных немало способствовали смутам. Много было тут военных и мирских людей. Уже давно шло пьянство по кельям, о чем игумен Илия и доносил царю; доносил он, что слишком часто меняют игуменов и что много времени проводят без них.
Оружейная палата в Соловецком монастыре.
В ответ на это царская грамота 1647 года возбранила принос по кельям пития. Когда Никон управлял новгородской епархией, он тоже заметил многие беспорядки в Соловках, а именно: что просфоры пекут не из одной пшеничной муки, а с примесью ржаной; что поют в два, три и четыре голоса, вместо того, чтобы петь единогласно; питаются в пост рыбой, допускают жить мирских людей, вводят хмельное и нарушают предание об откровении глав. Об этом писал сюда Никон в 1651 году.
Особенно противились Никону соловецкие ссыльные, и между ними вел главенство князь Львов, бывший главный начальник печатного двора в Москве. В 1655 году вызван был из Соловок в Москву для исправления книг грек Арсений; когда он вернулся, то жил двусмысленно и одобрял мнения раскольников. Против исправления книг был и сам архимандрит Илия. В 1657 году прибыл в Холмогоры с новыми книгами боярский сын; книг этих не приняли в монастыре, и монахи начали писать свои знаменитые челобитные в Москву. Число недовольных росло; таким оказался и Никанор, архимандрит Саввина-Сторожевского монастыря, тоже удалившийся в Соловки. Сам соловецкий архимандрит Варфоломей исключил из символа веры слово «истиннаго», и он же ездил в Москву со своими объяснениями. Тогда послана была от царя в Соловки комиссия, под начальством архимандрита Старо-Ярославского монастыря Сергия. Это был «муж гордый, якоже древний фараон и велеречивый», то есть совсем непригодный к роли умиротворителя. 4-го октября 1666 года прибыл он и, собрав монахов, прочел им царский указ. Раздались крики: «Указу послушны во всем, но повеления о символе веры, сложении перстов, аллилуйя и новоизданных книг не приемлем...» «Горе нам! отнимают у нас сына Божия! Где вы девали сына Божия»? — кричали монахи. Они хотели даже потопить
