Романов #04 - Владимир Кощеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Где же ты все это хочешь разместить?
— В Иннополисе, — ответил отец, поднимаясь со своего кресла.
Он прошел по кабинету, держа в руках толстую папку. Вручив документы сестре, князь вернулся на свое место, откуда улыбнулся мне. Царица раскрыла бумаги и, бегло пробегая взглядом строчки, все больше хмурилась.
— Вы оба безумцы, если считаете, что Миша на это согласится, — заявила она, продолжая листать документы.
Впрочем, несмотря на ту скорость, с которой страницы сменяли друг друга, я видел, что она просматривает их внимательно. И какие-то наши решения даже вызывали ее одобрение — находясь в трансе, улавливать подобные изменения мимики было не сложно.
— Это зависит от того, как ты подашь ему нашу сделку, — заявил отец. — Ты ведь понимаешь, что Дмитрий говорит с тобой исключительно из уважения ко мне? Говоря откровенно, роду будет выгоднее, если после всего, что ты устроила, договариваться с самим царем.
Она бросила на него гневный взгляд, однако вновь завязывать спор не стала.
— Не нужно меня пугать, — заявила она. — Я тоже, знаешь ли, кое на что способна.
— Будет и еще одно условие, — продолжил я, когда государыня отложила папку.
— Для того, кто так упорно отказывался от власти, ты слишком много хочешь, — заметила она.
— Но и предлагаю немало, — пожал я плечами.
С этим она спорить не стала. Лишь вздохнула, обозначая, как устала от ситуации.
— Ладно, чего ты еще хочешь помимо доступа и многомиллиардных вложений в свой город? — спросила она, добавив в голос ехидства.
— Мне нужно знать, за что на самом деле пошел на смерть боярин Морозов, и какое отношение к этому имеет великий князь Московский. Не официальная история, а реальная.
* * *
Особняк великих князей Выборгских.
В столовой, несмотря на поздний час, горел свет, а на блюдцах разместились парящие чашки с горячим чаем. Трое членов рода собрались, чтобы обсудить последнее собрание Рюриковичей.
Михаил Викторович Соколов не упускал случая поговорить с детьми, чтобы поделиться с ними опытом. Великий князь Выборгский никогда не забывал, как быстро и внезапно может настигнуть смерть, а потому не упускал случая наставить будущее поколение семьи.
— Вот так обстоят дела, — договорил он, пересказав в точности прошедшую у государя беседу.
Иван Михайлович смотрел на свой чай и размышлял об услышанном. По его лицу было заметно, что происходящее ему не нравится. Его сестра наоборот улыбалась.
— Анна, вижу, тебя порадовали новости, — произнес глава рода.
Великая княжна довольно кивнула.
— Васю давно пора было убрать, — ответила она.
— А ты мстительна, сестренка, — усмехнулся Иван, глядя на нее.
Несколько секунд в столовой было тихо, пока вновь не заговорил глава рода.
— Она права, — веско произнес великий князь. — Василий Емельянович позволял себе слишком многое с самого детства. И я тоже не забыл, как он пытался дискредитировать Анну на том новогоднем приеме у государя. Теперь, как я и обещал, он получит свое наказание.
Девушка склонила голову, благодаря отца.
— Я верила, что он не уйдет от ответа, — заявила она.
— Для того и нужна семья, — ответил с улыбкой Михаил Викторович. — Но и брат твой постарался, как следует.
— Кто же знал, что этот дурак решит приехать в Москву, — покачал головой Иван, будто не веря в то, что Василий Емельянович действительно пошел на такое безрассудство.
Великий князь взглянул на сына и хмыкнул.
— Главное, что он подставился, — произнес глава рода. — Теперь мы, наконец, можем убрать его с доски. И заметь, никто не сможет сказать, что он ушел от возмездия.
— Но вызовет его Романов, — заметил тот.
— Исполнитель может быть любым, — отмахнулся Михаил Викторович. — Главное, чья рука его направляет. Метод не важен, главное — достичь результата с наименьшими затратами.
— И не менее важно, как это подать, — заметила Анна, и тут же озвучила свое предложение: — Романов убьет Невского, и я знаю пару девушек из высших кругов, которым можно по секрету рассказать, что княжич на самом деле мстил за меня.
— Он постоянно ходит с Морозовой, а не с тобой, — возразил Иван. — Сомнительно, что кто-то в это поверит. Ты, конечно, хорошая актриса, но против фактов никакая игра не поможет.
— Это лишь временно, — отмахнулась та. — Виктория Львовна, конечно, красива и умна, но у меня найдется, чем ее купить.
— Вот как? — хмыкнул великий князь. — Что же ты готова отдать, чтобы боярышня отказалась от княжича, который неоднократно ее выручал, и к тому же уже обозначил свои намерения перед всем обществом? Они, не скрываясь, ходят на свидания, он одаривает ее дорогими украшениями. И только правила приличия не позволяют Дмитрию действовать более решительно.
Анна улыбнулась.
— Я передам ей доказательства, что ее отца подставили, — произнесла она, аккуратно поднимая свою чашку с чаем.
Великий князь нахмурился, обдумывая слова Анны. Впрочем, через пару секунд Соколов кивнул.
— Хороший ход, — сказал он. — Невских давно было пора подвинуть, уж слишком много они себе позволять стали. Но не спеши, дочка, пока я не скажу, — взглянув на Анну, велел Михаил Викторович. — У меня есть несколько вопросов, которые нужно решить, прежде чем Емельяну придется с позором уйти из столицы. А вот когда все будет готово, мы вместе с тобой выдворим их из Москвы.
— И займем достойное нашей семьи положение, — улыбнулась девушка, договаривая за отца.
Иван Михайлович покачал головой, глядя на сестру.
— Вы слишком недооцениваете Дмитрия Романова, — озвучил он свои сомнения. — А ведь он уже не раз доказывал, что с ним шутки плохи. Я бы не хотел оказаться на месте Измайловых, и вам не советую с ним играть.
Великий князь коротко посмеялся, а Анна взглянула на брата с улыбкой.
— Ваня, не переживай, мой будущий муж не будет обижен, — заверила она. — Он нужен нашему роду, а значит, будет моим. Я не проигрываю в таких делах, и всегда добиваюсь своего.
— Я рад, что ты его защищаешь уже сейчас, — заговорил великий князь. — В конце концов, вам вскоре предстоит много работать вместе. На протяжении долгих лет, и будет лучше, если ваши отношения будут дружескими.
Иван нахмурил брови, но промолчал.
— Что может быть прекраснее, чем кровные узы, — улыбнулась Анна, глядя на великого княжича Выборгского. — Вы и должны оберегать друг друга. В конце концов, вы же братья.
Конец четвертого тома.
