Муж любовницы моего мужа - Таня Володина

Не мог же он?..

Это же не?..

— Маша, выходи за меня замуж, — предложил Кирилл.

Я потеряла дар речи.

— Но…

Мы были знакомы больше года, но наша любовная история длилась лишь пару месяцев — и всегда в присутствии третьих лиц. Мы занимались сексом всего несколько раз. Мы не встречались, не узнали друг друга, не стали парой. Кирилл даже не был разведён! Как я могла сказать «да»?

— Кирилл, мне кажется, ты торопишься… — с трудом выдавила я.

— Да, тороплюсь, — согласился он, — потому что не могу тебя потерять. Я хочу быть с тобой, Маша. Я тебя люблю. — Он уже говорил эти слова, а сейчас прибавил кое-что новое: — Ты единственная женщина в мире, которая мне нужна. Я хочу, чтобы ты поехала со мной.

— Куда? В Париж?

— Угу. На Ямал.

Он был Овном, пылким огненным знаком, а я — упрямым медлительным Тельцом.

— Кирилл, прости меня, ради бога… — начала я, собираясь перечислить все препятствия на пути к нашей свадьбе, но он меня перебил:

— Это «нет» или «я подумаю»?

— Второе, — с облегчением ответила я.

— Отлично! — он захлопнул футляр и всучил мне в руки. — Когда мы встретимся в следующий раз, я хочу увидеть это кольцо на твоём пальце. Это и будет твой ответ. А если ты его не наденешь… Что ж, в этом случае нам вообще не стоит встречаться. Ты согласна?

От волнения я не могла говорить, лишь кивнула.

Кирилл улыбнулся:

— Пойдём в спальню? У меня самолёт в четыре утра. Оставшиеся двенадцать часов я хотел бы провести в постели.

20. Я барбер!

Я полюбила его с первого поцелуя, но поняла это не сразу.

Куча вещей мешала мне принять собственные чувства: надежда сохранить брак с Димой, идеальность семьи Ярцевых, в которую я безоговорочно верила, нескрываемая любовь Кирилла к жене, моё уважение к Зое и нежелание причинить ей боль. Панический страх перемен. Моя заскорузлая мораль мне мешала. Кирилл предупреждал, чтобы я не судила других по себе, но сложно изменить собственную натуру. Я продолжала относиться к людям так, как хотела, чтобы они относились ко мне. Я закрывала глаза на их реальные желания. И даже когда они прямо о них говорили, я отказывалась верить.

Я не верила, что Зоя не ревнует мужа. Не верила, что главная цель Димы Истомина — семья и дети. Не верила, что Кирилл в меня влюбился. Я примеряла чужую ситуацию на себя и судила всех по себе. На месте Зои я бы ревновала до одури, на месте Димы — попыталась бы завязать гомосексуальные отношения (хотя бы ради проверки своей реакции). А на месте Кирилла я бы выбрала умненькую и хорошенькую девочку-модель, а не замужнюю и проблемную парикмахершу из Мухобора.

Прошло немало времени, прежде чем я поняла, что ошибалась.

В марте Зоя уехала в Москву на несколько дней — отмечать свой день рождения и день рождения близнецов. Они же все были Рыбами. А вернувшись, пригласила меня в ресторан. Я долго думала, что ей подарить: цветы и духи отпадали, прочие женские безделушки тоже. Я выбрала немецкую машинку для стрижки волос — мощную, надёжную, с брутальным дизайном. Зоя очень обрадовалась. Вытащила прибор из коробки, начала менять насадки и щёлкать рычажком.

— Спасибо огромное! Всегда мечтала о такой штукенции, только не знала, как она называется! Это профессиональная, да?

— Ага. Теперь ты сможешь сама себя стричь. Всё равно в салон не ходишь.

На голове у неё было черт-те что. Меня она о стрижке не просила, хотя я в любое время могла её подстричь — в городе или Мухоборе, без разницы. В «Натали» Зоя не заглядывала, сама себя кое-как корнала. Я заметила, что она перестала выщипывать брови и забила на маникюр. Её это не портило. Она потеряла холёную внешность богатой дамочки, но стала выглядеть моложе. Широкие рыжие брови и короткие естественные ногти придавали ей моложавой небрежности. Макияж тоже исчез. Зоя превратилась в андрогина — человека, которого можно принять и за женщину, и за мужчину. Видимо, она этого и добивалась, подчёркивая андрогинные черты одеждой унисекс, — драными джинсами, кедами и мешковатым по моде пиджаком.

И хотя я высоко оценила привлекательность нового образа, я всё равно скучала по той ослепительной красавице, которой всегда восхищалась. Зоя была самой красивой женщиной, которую я когда-либо встречала. А теперь… Когда мы находились рядом, мужские взгляды задерживались на мне, а не на ней. Для мужчин она стала невидимкой, странным существом без выраженных половых признаков. Официант подал меню сначала мне, а потом Зое, словно я была леди, а она джентельменом. А вот некоторые женщины на Зою поглядывали — с интересом и лукавым огоньком в глазах.

— Кажется, я не такой уж урод, — заметила Зоя, усмехнувшись.

— Ты классная! — искренне сказала я.

— Ты всегда неровно ко мне дышала, — подмигнула Зоя.

Мы выпили за её здоровье, за тридцать девять лет, за процветание конюшни, за успехи мальчиков, за сбычу мечт и самых сокровенных желаний. И за любовь, конечно же, потому что всем нам хотелось любви.

— Кирилл тоже приезжал в Москву, — сказала Зоя, хотя я не спрашивала её о муже. — Отпраздновали дни рождения, а на следующий день сообщили детям о разводе.

— Ох, — вырвалось у меня. — И как они приняли эту новость?

— Плохо. Орали и обижались. Потом поняли, что для них ничего не изменится, и смирились. Они взрослые уже, Маша. Скоро свои семьи заведут.

— А про себя ты рассказала?

— Нет, но они обратили внимание на мой внешний вид, — она почесала переносицу. — Позже расскажу, не вдаваясь в детали. Для них я навсегда останусь матерью, как бы ни выглядела.

Я кивнула.

— А с Кириллом вы поговорили?

Зоя махнула рукой:

— Обсудили детали развода, мелочь какую-то. А о личном — нет, не разговаривали. Ему нужно время, Маша.

— Нам всем нужно время, — согласилась я.

— А ты с ним общаешься? Не верю, что он не пытался с тобой связаться. Ладно, он злится на меня из-за развода и всей этой ситуации с небинарностью, но ты-то причём?

Я улыбнулась.

— Он приезжал, Зоя. Сделал мне предложение.

— А-а, я так и думала! Поздравляю от всей души! Вы — мой любимый пейринг!

— Я не согласилась, — призналась я.

— Ты что, дура? — не удержалась Зоя. — Он же правда тебя любит. И ты его! Я тебя знаю, ты бы не стала спать с мужчиной без любви.

— И с женщиной, — напомнила я.

— И с женщиной, но