Соловей и кукушка (СИ) - Разумовская Анастасия

— Узнаёшь? — поинтересовался Волк, дыша мне в макушку.

— Н-нет… Почерк детский…

— Не твоё, значит, — хмыкнул он. — Любопытно…

— А кто такой Башмак?

— Мало знаешь — крепко спишь, — Волк подмигнул мне. — Ну а теперь хватит лясы точить. Пора помолчать, красивая. Если, конечно, не хочешь угодить в расставленные силки.

И дальше мы пошли молча.

Его походка изменилась: из вальяжной, вразвалочку, вдруг превратилась в волчью. Уверена, была бы у него ещё пара ног, задние наступали бы в след передних. Мы уходили в самые тёмные места, поднимаясь в гору. В какой-то момент, Волк вдруг подхватил меня и снова закинул на плечо. Я не стала сопротивляться, как-то сразу сообразив, что, по-видимому, так было надо. Зато немногим позже зашипела в ухо:

— Мы уже тут были…

— Да, — счёл нужным ответить он почти беззвучно. — Мы делаем заячьи петли.

Я не стала уточнять что это, решив расспросить позже. Мы шли достаточно долго, а потом Волк снова спустил меня на землю, так же молча.

— Ну ты и топаешь! Прям как стадо буйволов, — проворчал тихо, и, услышав, как сердито я задышала, хмыкнул: — и пыхтишь, как ёж.

Хотелось треснуть его как следует. И, странное дело, злость словно возвращала мне вкус к жизни.

Мы прошли ещё довольно продолжительное время, и сделали ещё пару петель. Вдруг Волк замер, почти принюхиваясь. Конечно, я понимала, что, скорее всего, парень вслушивается в лесную тишину, но всё равно было чувство, будто он, словно серый хищник, втягивает воздух, распознавая запахи.

— Так, — прошептал мой провожатый, — к нам гости.

Парень подхватил меня за талию и легко, словно тюк с сеном, закинул на нижнюю ветку ближайшего платана. Затем подпрыгнул, перехватился руками, подтянулся, закинул ноги, встал, легко, даже не балансируя, подпрыгнул, перехватываясь за следующую, закинул себя на неё, свесился ко мне, обнял за талию и перетянул к себе. И всё это за несколько секунд.

— Вот это ты… — прошептала я потрясённо.

Волк снова оскалился в довольной усмешке и подмигнул мне. «Это ещё что! Я ещё и не так могу!» — говорил его азартный взгляд. Но парень не стал тратить времени на ответы и подсадил меня на следующую ветвь.

— Жмись к стволу и не дыши, — посоветовал, а сам лёг на кривую рогатину дерева и застыл, словно дикая кошка.

Я последовала его совету.

Через некоторое время до меня донеслись голоса, а спустя несколько минут показались и люди в серых плащах. Они шли и светили фонарями во все стороны. Во все, кроме как наверх. Идиоты. Я не слышала о чём они говорили. Я прижималась к дереву, стараясь слиться с ним воедино.

Когда сыщики отдалились на значительное расстояние, и лес вновь погрузился в тишину, Волк встал и, уверенно стоя ногами на ветке, протянул мне руки:

— Прыгай.

Я взглянула вниз и зажмурилась. Никогда раньше не боялась высоты, но тут мне вдруг показалось, что я снова падаю на самолёте. Что земля, и ветки, и всё это закружилось перед глазами. Я замотала головой и крепче прижалась к стволу. Волк выругался.

— Птица без полёта — это курица, — грубо заметил он.

— Я. Не. Могу! — прошипела я.

И вдруг ощутила на теле грубые руки.

— Ну и отлично, — прошептал Волк, буквально вжимаясь в меня. — Секс на дереве, что может быть прекраснее?

— Ч-что⁈

Он сделал характерное движение, притискивая меня к стволу, я развернулась, попыталась ударить его, но парень рывком прижал меня к себе, а затем… спрыгнул.

Высота была порядочной. Метров, наверное, шесть или семь. И всё же Волк умудрился приземлиться, перекатиться и встать. Отпустил мою талию, но зажал рот ладонью.

— Тс-с. Соловью чур не рассказывать. Поняла?

Я кивнула. Меня ещё потряхивало. Когда он отвёл руку, прошипела:

— Ты хотел… ты… меня…

— За кого ты меня принимаешь, птаха? У своего товарища девку увести? Мы не таковские, — фыркнул бандит. — Но и руки тебе ломать было бы неправильно. Красивые слишком. Идём, пока те ребятки далеко не ушли.

— А зачем они нам? — спросила я, когда мы двинулись в ту самую сторону, куда ушли сыщики.

— А за ними всё чисто, — фыркнул Волк весело и тряхнул чубом. — Они ж, идиоты, как думают? Мы такие-эдакие, молодцы и крутецы. Мы всё прошли и всё увидели. Главное, держать дистанцию и шуруй за ними преспокойно. Это и с собаками так работает. Никогда тварь не оглянется.

Ещё примерно через час я вздохнула:

— Коня бы…

И невольно подумала о Дафне.

— Не, — Волк мотнул кудрявой головой, — на коне нас в три счёта засекут. Они ж кого ищут? Девку-белоручку. Такие пёхом не ходят. Такие либо на поездах, либо на автомобилях, либо верхом добираются. Пешком оно неприметнее. Если ты устала, давай понесу.

— Может отдохнём?

— Нельзя, брат, уже нельзя. Сутки почти тебя ищут. Сутки пройдут, и до них дойдёт, что так просто тебя не найти. Тогда другие люди подключатся, сечёшь? Сейчас они ищут глупую девку, блуждающую по лесу, а через сутки либо полутрупак искать начнут, либо догадаются, что ты не одна. Нам некогда отдыхать.

— А в городе ты не торопился! — проворчала я с досадой.

— А в городе это другой вопрос, птаха. Информация была нужна. И лучше время потратить на её добычу, чем потерять всё из-за её нехватки. Усекла? Учись, красивая, пока со мной.

Через некоторое время я всё же начала спотыкаться. Ноги гудели. Тогда Волк молча вновь закинул меня на левое плечо. Хлопнул по попе:

— Отдыхай, девка.

Я настолько измучилась, что даже возмущения не было. И, что удивительно, задремала в такой неудобной позе.

А потом мы стали спускаться. Я почувствовала это сквозь дремоту. Но проснулась лишь, когда в лицо вдруг ударил холодный ветер. Я открыла глаза и закричала от ужаса, и тотчас жёсткая ладонь закрыла мой рот.

— С ума сошла? — прошипел Волк мне на ухо.

Мы стояли на краю бездны. Уже наступила ночь, и лунный свет заливал окрестности. Но даже в этом неверном освещении было видно, что под уступом распростёрлась тьма, в которой клубится туман. Тонкий мостик, из тех, кого называют «чёртовыми» соединял два уступа через ущелье.

— Я туда не пойду, — прошептала я, содрогаясь.

— Я тебя перенесу.

— Нет, — я сползла с его рук и попятилась, — нет!

— Ты в тюрьму хочешь, детка?

Ролдао или пропасть? Пожалуй, новый король не так уж и страшен…

— Верни меня обратно! Я… я передумала…

— Обратно это куда? — весело спросил Волк. — В руки полиции? В тюрьму? В бордель, или сразу в мамкину утробу? Пошли, а то я тебя прямо туда скину. Мне-то в руки полиции попасться точно неохота.

— Нет, пожалуйста, — я снова почувствовала спазм в горле, перекрывающий доступ кислорода в лёгкие. — Не надо… Я боюсь…

Парень положил мне руки на плечи, проникновенно заглянул в лицо.

— Да ладно? Слушай, детка, я добрый, очень добрый волк. Но и у меня есть терпение. Так, смотри мне в глаза. Только мне в глаза. Не боись. Сначала страшно, а где-то на середине ты уже идёшь от бедра, посвистывая.

— Н-не думаю…

Волк шагнул спиной вперёд по мосту и потянул меня за собой.

— Смотри мне в глаза, говорю. Руки на верёвки. Да. Вот так. Смотришь на меня и идёшь. Я тысячу раз по этому мосту ходил, он надёжен, как дыра в кармане пьяницы.

И я действительно шагнула на мост. Он немного качнулся. Я замерла.

— Вот так… Да. Ты смелая девка. И красивая. Сразу видно, что папаша у тебя из благородных. Я угадал? Давай в «да-нетку» сыграем?

— Во что? — прошептала я, не сводя взгляда с его блестящих глаз.

— Я предполагаю какой-то факт о тебе, а ты мне отвечаешь «да» или «нет». А потом можешь сказать факт обо мне. И я тоже отвечу «да» или «нет». Но чур не врать, ага? В глаза, я говорю, в глаза смотри!

— Но мне надо видеть, куда я наступаю!

— Не надо. Я смотрю. Я прав?

— Что?

— Твой отец из благородных?

— Да.

— Твой вопрос.

— Ты давно знаешь Соловья?

— Да. Тупой вопрос, птаха. Давно может быть и год, и два, и полчаса. Мой черёд. Вы с Соловьём уже трахались?