Из прошлого: далекого и близкого - Николай Яковлевич Мерперт

Остановились мы в отеле «Болгария», а столовались в особо популярном среди софийской интеллигенции Русском клубе на улице Добруджа, где все было русским — и организация, и кухня, и штат, вплоть до гардеробщиц. В годы войны здесь концентрировались силы антинемецкой русской эмиграции и болгарских патриотов, представители которых были отмечены позднее советскими боевыми наградами. На следующий день Мария Чичикова отвела нас в археологический музей, где мы познакомились и с его коллективом, и с замечательными коллекциями, дающими представление о поразительном богатстве Болгарии памятниками фактически всех эпох — от палеолита до средневековья, где именно в середине XX века сделаны открытия, принципиально важные для разработки проблемы болгарского этногенеза, его корней и соотношения с данными нашей страны, с Приазовьем и Подопьем, прежде всего, с Болгарией (Булгарией) Волжской. Особой удачей явилось открытие в том же 1957 году моей экспедицией на Среднем Поволжье древнейшего памятника Волжской Болгарии (Кайбельский могильник), в значительной мере идентичного найденному в том же году в Дунайской Болгарии выдающимся болгарским археологом Станчо Станчевым некрополю Нови Пазар.

Совершенно закономерно особое внимание, уделяемое в музее фракийской проблеме: здесь были сосредоточены и богатейшие материалы по ней, и крупнейшие специалисты во главе с академиком Димитром Димитровым и профессором Иваном Венедиктовым. Здесь наш приезд был крайне своевременен: если прежде музей обладал огромной коллекцией фракийских материалов из погребальных памятников, то ныне она принципиально обогащена важнейшими находками из города Севтополиса, оказавшегося в зоне затопления и на огромной площади вскрытого раскопками Д. Димитрова. У меня последние ассоциируются с классическими раскопками скифского Каменского городища на Днепре Б.Н. Граковым.

Особый интерес представили данные раскопок многослойных поселений («селищных могил» — теллей), хронологически охватывающих огромный временной интервал от неолита до раннего бронзового века. Они дали уникальный материал, позволяющий поставить Болгарию в один ряд со знаменитыми раннеземледельческими центрами Ближнего Востока — Ирака, Сирии, Палестины, Анатолии. В Болгарии они встречаются от моря до границы с Югославией и Фессалией. Их не менее 600. Основными исследователями «селищных могил» были Г. Попов, В. Миков, П. Детев, Г. Георгиев.

После нескольких дней работы в музее и осмотра памятников Софии, прежде всего, Боянской церкви с ее поразительными фресками, Софийского университета, национального парка на горе Витоша, памятника царю-освободителю Александру II и героям освободительной войны, а также многих других достопримечательностей Софии, мы начали объезд прочих культурных центров и археологических памятников страны.

Начали мы с Пловдива на р. Марице — второго города Болгарии, целые кварталы которого сохранили примеры блестящей архитектуры эпохи Болгарского Возрождения (XIX в.). Этот город построен на месте древнеримского города Тримонциума, и сохранил много античных построек. Достаточно сказать, что несколькими годами позже на склоне одного из трех больших пловдивских холмов был обнаружен перекрытый позднейший застройкой римский театр, основные сооружения которого настолько сохранились, что театр используют для оперных спектаклей и в наши дни.

Следующими за Пловдивом были города Стара Загора и Нова Загора, знаменовавшие как бы центр «страны селищных могил». Здесь, в 12 км к западу от Новой Загоры, находится и наиболее известная из них — знаменитое Караново, впервые раскопанное В. Миковым в 30-х гг. прошлого века. Культурный слой его достигал 13,5 м и содержал по классификации Г.И. Георгиева семь больших последовательных слоев, документирующих гомогенное развитие без существенных разрывов на протяжении не менее четырех тысячелетий. Классификация и периодизация памятников (Г.И. Георгиевым) стали эталонными и были распространены на «селищные могилы» Болгарии в целом, что явилось важнейшей акцией для систематизации и исторической интерпретации праисторических материалов обширной территории и огромной, насыщенной важнейшими событиями эпохи.

Я бы, пусть в шутку, признал Караново достойным признания Афинским акрополем праисторической Европы. Даже визуальное знакомство с ним производит колоссальное впечатление, которое я и испытал в полной мере при первом посещении его в октябре 1957 года.

Р. Катинчаров и М. Кънчев в Караново. 1976-1977 гг.

М. Кънчев. Караново. 1985 г.

Преемственность развития, достаточно выразительная здесь для неолитического и энеолитического (I-VI) слоев, явно не распространяется на слой раннего бронзового века (VII), уступающий предшествующим и по мощности, и по сохранности материала, и, главное, по характеру последнего. Мне это показалось достаточно существенным и заслуживающим специального исследования с привлечением новых материалов и определением их соотношения с предшествующим развитием по всем доступным показателям.

Представлялось рациональным обратить на эту проблему внимание болгарских коллег. Заранее отмечу, что в Софии это вызвало определенную поддержку, и был намечен предварительный план сотрудничества, разработка и осуществление которого, конечно, требовали длительной подготовки.

В Новой Загоре нас познакомили с материалами, крайне заинтересовавшими меня, поскольку они повторяли ситуацию Каранова, хотя здесь верхний слой был много мощнее и выразительнее, что определено на значительной площади еще довоенными раскопками В. Микова и Н. Койчева, но на этом эпизоде я подробно остановлюсь несколько позже.

XXII. Раскопки Эзеро

В 1961 году началось осуществление проекта, намеченного еще в 1957 году при первом моем ознакомлении с поразительным богатством и многообразием археологических памятников Болгарии. Для многолетних совместных раскопок было избрано многослойное поселение в Верхне-Фракийской равнине, к югу от малого Балканского хребта, близ города Нова Загора. Ранее называлось оно Дипсийской (Бездонной — тур.) могилой, позже во избежание тюркизмов было переименовано в Эзеро — по наименованию примыкавшего к нему села. Выбор был обусловлен особой важностью раннего бронзового века для культурной и этнической истории Балкан и всей Юго-Восточной Европы, а также отсутствием целенаправленных и масштабных исследований культурных слоев этого периода.

Материалы последнего, известные ранее на территории Болгарии, происходили из нестратифицированных памятников. Поэтому все основные вопросы, связанные с этими материалами, оставались остро дискуссионными. Разрешение их было невозможно ввиду отсутствия достаточно разработанной источниковедческой базы. Создание такой базы являлось насущной задачей балканской археологии. Оно требовало, прежде всего, поисков и широких исследований памятников раннего бронзового века. Одним из таких памятников и явилось поселение у с. Эзеро (с. Езеро, болг. — Ред.). Оно располагалось в примыкающей к предгориям Малого Балканского хребта плодородной Фракийской долине, связанной речными долинами как с Эгейско-Анатолийским регионом на востоке, так и с Подунавьем на западе и Северо-Западным