Записки эмигрантки - Ника Энкин

«Это правда! – подумала я, – А ты, миллионер хренов, имея герлфренд почти на двадцать лет моложе, мог бы пойти и купить ей платье, чтобы она была красивей всех на этой свадьбе!» Мне стало интересно: если бы у меня не было наряда вообще, стал бы он мне покупать что-то или просто пошел бы на свадьбу один? Наверное, второй вариант более верный. Сама я, конечно, ничего нового приобретать не собиралась.

В день свадьбы мы ночевали в доме на побережье. После обеда стали собираться – ехать до Манхэттена около двух часов. Я заметила, что каждый раз, когда мы приезжали на выходные в этот дом, Джозеф становился другим человеком: постоянно чем-то недоволен, бурчит, ревнует, оскорбляет. Наверное, чувствуя свою безнаказанность и мою невозможность покинуть это место самостоятельно. Казалось бы, выходные дни вместе, получай удовольствие. Позже я поняла, он специально играл эту роль – роль недовольного Джозефа. Легко можно было оправдать то, что мы никуда не ходили и он все реже и реже удовлетворял свою сексуальную потребность, думая, что таким образом «наказывает» меня. Каждый раз, входя в пятницу в этот, ставший мне ненавистным, дом, я начинала заранее нервничать: что еще он придумает, чтобы разобидеться? Надо отдать должное, в мастерстве находить повод равных ему не было.

Я наводила марафет в спальне, на втором этаже: делала макияж и укладывала волосы, рассматривая свое отражение в большом зеркале. Уже готовая спуститься, услышала недовольный голос снизу:

– 

Ты скоро? Давай, поторапливайся, а то мы опоздаем, – Джо поднимался на второй этаж.

– 

Боже, какая же ты красивая! – сказал он с придыханием, входя в комнату.

Лицо его, из вечно недовольного, превратилось в морду кота, подкрадывающегося к сметане – улыбающееся, довольное от мысли, какой трофей ему достался. Он подошел ко мне и обнял:

– 

Какая ты красивая, моя принцесса! Почему ты выводишь меня из себя? Ведь, если бы ты была хорошей девочкой, мы бы никогда не ссорились!

– 

По-моему, ты сам себя накручиваешь и выдумываешь то, чего нет и никогда не существовало, – ответила я.

Мой кавалер тоже выглядел неплохо. Может, когда хочет! Обычно, при всем изобилии одежды, он носил одно и то же. Все чистое, после прачечной, но одни и те же простенькие рубашки, черные брюки и какие-то полустоптанные ботинки.

– 

Это рабочее! – говорил он.

– 

Так у тебя вся жизнь на работе! Когда же носить-то?– спрашивала я.

– 

Вот, выйду на пенсию, – говорил он. – тогда.

«До пенсии еще дожить надо!»– думала я. Никогда не понимала людей, которые живут будущим. А будет ли оно, это будущее? А нужно ли будет нам это через десять-двадцать лет? Даже если и доживем? Будет ли тот же запал, настроение, энергия, чтобы сделать что-то, что хочется сделать сейчас? Я не понимаю этого! Жить надо сейчас, если, конечно, есть возможность! «Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня» – гласит народная мудрость. А мудрецы никогда не ошибались!

Сейчас он нарисовался в шикарном токсидо, элегантных лаковых туфлях и кашемировом, светло – кофейного цвета, пальто.

– 

Аль Капоне, – пошутил он, видя в моих глазах одобрение.

– 

Хорошо выглядишь!– похвалила я.

«Сейчас бы мое норковое манто оч-чень пригодилось!»– подумала я, набрасывая на плечи двустороннюю сиренево-бутылочного цвета кашемировую накидку, купленную уже здесь, в Америке. Мы вышли из дома.

Оставив машину в подземном паркинге на Таймс Сквер, прошли несколько блоков к отелю. Здесь никого не удивить тем, что идешь в длинном платье по улице. В вечернее время часто можно встретить нарядно одетые пары, спешащие на какое-либо торжество – это Манхэттен! Наконец, мы внутри отеля. В лобби много празднично одетых людей, по всей видимости, тоже направляющихся на свадьбу. Многие женщины в очень открытых, практически летних, платьях и босоножках. Мы поднялись на второй этаж. В фойе на столе лежали карточки с именами приглашенных и «кипы» для мужчин. Оттуда народ плавно перетекал в бар, где можно было заказать что-то или воспользоваться уже налитыми в бокалы напитками, возвышающимися горкой. Джозеф сразу же схватил бокал с красным вином, который каким-то непостижимым образом разбился у него в руках, прежде, чем он успел отпить из него. Гости с бокалами стекались в соседнее помещение, где были накрыты столы с закусками – фуршет. Приглашенные скользили от стола к столу, подкладывая что-то в тарелки и успевая общаться друг с другом. Многие были знакомы между собой. Джозеф никого здесь не знал. Поэтому он нажимал на еду и на выпивку.

– 

Ты здесь самая красивая, – шепнул он мне игриво.

– 

Я знаю! – ответила я, как само собой разумеющееся.

Огромный зал пестрел нарядами, но только пару платьев могли вызвать какой-то интерес. И несколько женщин. Все остальное было безвкусным, хоть и дорогим. Леди в возрасте навесили все имеющиеся у них бриллианты и блестели, как новогодние елки. Как же, они так долго ждали случая показать свои обновки! Только это и остается – красотой и молодостью уже не блеснешь, к сожалению! Молодые американки выбрали «прикиды» в точности, как учат разделы в американских журналах: «что одеть на свадьбу». Обычно, в таких статьях предлагается полная экипировка, включая обувь, сумочку и украшения для всех вариантов торжеств: свадьба в саду, на океане, в ресторане и в замке. Думать и ломать голову не надо, что одеть, как скомбинировать. За тебя это уже сделали! Никакой индивидуальности. Вот так они здесь все и выглядели: обязательно открытые блестящие босоножки ( это зимой!) и платья, не отличающиеся какой-то изюминкой. Волосы практически у всех искусственно выпрямлены. Бедные еврейские девочки! Сколько им приходится выпрямлять свои красивые вьющиеся локоны, чтобы соответствовать этой идиотской моде! Но все хорошо! Все улыбаются, показывая идеальные отбеленные зубы.

Через некоторое время, после того, как народ успел «заморить червячка», началась церемония самой свадьбы, для чего всех пригласили в соответствующий зал. Я впервые присутствовала на еврейской свадьбе. В большом помещении рядами стояли скамейки, где размещались гости. Жених с невестой сочетались браком под специальным навесом – хупой ( что-то вроде маленькой беседки). В конце церемонии жених ( уже муж) должен был разбить ногой бокал, завернутый в полотенце – такая традиция. К своему стыду, я ничего не знала об еврейских традициях. Просто наблюдала за последовательностью событий.

Евреям в бывшем Советском Союзе, забитыми самим фактом своей принадлежности к этой нации, было не до традиций. Мы постоянно боялись, что кто-то узнает о том, что моя бабушка и, соответственно, мама еврейки. Папа русский – поэтому фамилия у нас русская, как и у мамы после вступления в брак. Я видела, как мамино лицо заливалось краской каждый раз, когда необходимо было предъявить свой паспорт с национальностью «еврейка». Она всячески старалась