Раб государства (СИ) - Бриз Илья

После первого прорыва умение создавать подпространственные карманы двигалось вперед семимильными шагами. Дня за три удалось разобраться со всеми допущенными ранее ошибками. Затем Сета двое суток создавала из новых нейронов два небольших, но очень важных центра контроля в каждой половине коры головного мозга. Эти почти независимые от других функций ЦНС центры, дублирующие друг друга, были предназначены только для контроля ПП-карманов. Чтобы даже при клинической смерти, не говоря уже о простой потере сознания при сваливании в обычный обморок, эти кармашки перед схлопыванием вышвыривали свое содержимое наружу. Только после этого Сета разрешила дальнейшие тренировки по созданию ПП-карманов. Прогрессировал Костик не по дням, а по часам. Сначала пришлось долго тренироваться по специальной телепортации различных объектов в эти карманы и из них. Другого способа загрузки-выгрузки этих кармашков не существовало. Всего-то через три недели удалось создать и без особого напряжения круглосуточно поддерживать одновременно четыре кармана объемом от одиннадцати до аж ста тридцати двух кубических сантиметров. Вот в этот самый большой карман и была телепортирована память с уворованными базами со своим интерфейсом. А на поясе комбеза остался только контейнер, прекрасно подошедший для хранения дополнительных комплектов расходников пилотского комбинезона. К тренажам по созданию карманов со стазис полями даже не приступал ввиду отсутствия подходящих объектов для таких тренировок. Несмотря на уверения многих земных писателей-фантастов, что без всяческой паразитирующей живности на космических кораблях и станциях обойтись невозможно, ни мышей, ни крыс, ни даже обычных мух, не говоря уже о классике для генетических экспериментов плодово-ягодных дрозофилах, на этой космической станции почему-то не наблюдалось. Качественная дератизация методами, еще не известными на третьей планете под Солнцем? Вполне возможно.

У Катаржины тоже все начало получаться, хотя и с заметно меньшими темпами развития необходимых навыков. Только на построение контролирующих ПП-карманы центров у Антония под руководством Сеты ушла целая неделя. Но сейчас девушка, поставленная волевым решением Костика на должность главного кассира организации, гордо носила в своем ПП-кармашке банковский чип с целыми полутора миллионами кредитов.

В организации за прошедшие с момента ее образования время тоже все было с точки зрения Константина нормально. Разве что присутствовала просто бросающаяся в глаза национальная однобокость при подборе новичков. Выбирали только среди русских и заметно меньшую часть из… израильтян. Обратился к Тамаре Слесаревой с этим вопросом, она и просветила:

— А чего ты хотел, командир? — именно так парня называли в том узком кругу, где хоть что-то знали о его роли в организации побега. — Национальная рознь, активно поддерживаемая некоторыми власть предержащими структурами на Земле, никуда не делась. Здесь на станции отголоски этой розни отчетливо наблюдаются. Привлекать иностранцев в нашу организацию, это повышать и так-то не маленький риск провала. Ну и менталитет — мы просто очень разные. В какой-то ответственный момент можем просто не понять друг-друга.

Костик подумал и спорить не стал — Тама Слес была, несомненно, права. Задал следующий вопрос:

— Ну, хорошо, а каким боком здесь израильтяне?

Девушка пожала плечами и начала осторожно растолковывать:

— Опять-таки менталитет. Относительно близкий менталитет. В Израиле до тридцати процентов населения — дети, внуки и правнуки эмигрантов из Советского Союза. Там даже ближе к концу прошлого века в их Кнессете ставился вопрос о предоставлении русскому языку статуса одного из государственных. Законопроект не прошел, но сути дела это не меняет. Нынешняя Российская Федерация — это по науке и культуре прямой наследник СССР. Наука… — девушка замялась, — сколько ни пытались нивелировать роль евреев в советской науке, что прикладной, что чисто теоретической, ныне даже самые ярые антисемиты не могут отрицать огромную значимость евреев в советские времена. То же атомное и термоядерное оружие в Союзе вместе с Курчатовым делали именно евреи. Впрочем, — девушка ехидненько улыбнулась, — в штатах без них бомба на полигоне в Неваде тоже вряд ли бы взорвалась. Про массовую культуру в СССР и говорить нечего. Ну хотя бы, — она на долю секунды задумалась, — ты знаешь, кто был признан самой красивой актрисой в Союзе?

— Элеонора Быстрицкая, — вспомнил Костик и расхохотался. Сквозь смех объяснил: — Играла исключительно русских, что в театре, что в кино.

— Ну так все мы под них маскируемся, — даже не думая улыбаться, заявила его начальница штаба.

Парень прекратил смеяться и прямо спросил: — Томка, так ты же Слесарева. Что-то на еврейскую фамилию никак не тянет.

Вот теперь улыбнулась: — Так то по мужу. А по маме с папой — Френкель. И нет, не родственница ни знаменитого композитора, ни начальника ГУЛАГа, — и без всякой паузы продолжила: — А здесь на этой станции чуть ли не половина всех похищенных из России евреи. Почему? Не знаю. Но, неужели мы плохо работаем?

— Спокойно, Маша, я Дубровский, — вновь рассмеялся Костик.

— Ты это к чему? — не поняла Тамара.

— Ну так это я здесь Кост Гур, а не так уж давно был Константином Гуревичем. А работаете вы хорошо. Раз мы до сих пор еще не в застенках имперской СБ, то значит просто отлично.

И ведь чистую правду говорил. Уже сейчас из специалистов организации можно было создать один почти полноценный экипаж для тяжелого крейсера десятого класса во главе с лейтенантом-коммандером Золом Гуном. Не дотягивали до необходимого уровня только стрелки-оружейники, если не брать в расчет Катаржинку. Увы, но отсутствие доступа в тренажерный центр с капсулами глубокого погружения для всех основных боевых специальностей не позволяло поднять базы выше второго ранга. Разве что техники и инженеры из ремонтных доков были на надлежащем уровне. Из остальных более-менее подготовленных специалистов относительно просто комплектовалось до семи-восьми экипажей для кораблей среднего класса. С другой стороны бой в космосе для них не планировался. Нужно было сразу после хотя бы частичного захвата контроля над станцией с ее многочисленными автоматическими охранными сателлитами — проблемы исключительно Костика с Сетой — погрузиться на доступные в это время корабли, разогнаться и уйти в гиперпрыжок к фронтиру. Там, осторожно пробираясь от одной солнечной системы до другой, добраться до Аратанской империи и заявить о бегстве из рабства, не указывая конкретно откуда. Законодательство Содружества вполне такое позволяло. Дальности, если захваченные корабли средних и выше классов будут снаряжены в строгом соответствии с уставом Арварского флота, должно было хватить с лихвой. На первой попавшейся космической станции или планете обратиться к консулу Центральных миров с просьбой о предоставлении гражданства. Конечно, аратанцы сделают все возможное и невозможное, чтобы любым способом привязать их к своей империи, но после общения беглых рабов с консулом Центральных миров, реально уже ничего не смогут. Тем более что выше названное государство гарантированно вышлет для сопровождения беглецов минимум эскадру тяжелых крейсеров. Гражданами с базовым ИП много выше ста сорока в Содружестве не бросаются.

Свои же проблемы при побеге Костик с нейросетью джоре в основном могли решить уже сейчас. Перехват контроля над всеми главными искинами станции и сетями Сета гарантировала с минимум девяноста восьми процентной вероятностью. Но времени до побега еще было с запасом, корабли, подходящие для него, отсутствовали, поэтому все члены организации в той или иной мере повышали свои знания с умениями, пусть совсем незначительно, но еще повышая свои ныне не такие уже и маленькие шансы на успех задуманного.

Константин, занимаясь кармашками, одновременно вытягивал некоторые специальности — кибернетику, хакинг, инженер-универсал и шифрование с дешифровкой — где до восьмого, а где и до девятого ранга. Это было остро необходимо, чтобы в нужный момент пустить все реакторы станции, соединенные в общую энергосистему, в контролируемый разнос с последующим одномоментным подрывом. Производственный сектор с заводом по производству биоискинов имел свою независимую от остальной станции службу безопасности и немаленькие силы охраны. Соваться туда парень даже не намеривался — риск провала был просто запредельным.