Бесеняша в Академии Магии - Мстислава Черная

– Кто?

– Ваш тесть, сынок. Я нашла вам невесту.

Глава 27

Я невольно расплываюсь в злорадной улыбке. Не знаю, что там за невеста, но матушка опоздала, вакансия занята, и на развод пусть не надеются. Меня вообще хранитель рода одобрил. Словом, напрасные труды.

Жутик вскидывается, дымок идёт волнами, но я прикладываю палец к губам, и умный Жутя сдерживается, не лезет. Я не против позволить знакомству состояться, но мне кажется, что мешать выяснению отношений не следует. Да и вообще я хочу разобраться, какая эта вдовствующая герцогиня. На совсем хлебушек вроде бы не похожа. Только вот зашевелилась почему-то только сейчас, когда на горизонте замаячила необходимость перебраться жить в каменную пустошь Кайная.

Лайс, оглушённый новостью замирает.

– Что, мама? – только и переспрашивает он, растерянно хлопая глазами. Йех, хочу ресницы как у него.

Леди эмоции Лайса совершенно не ловит и о том, что я одним фактом своего существования могу нарушить её чудесные планы она тоже едва ли задумывается. А ведь даже без брака именно моё слово в связке майя-камир решающее.

Вот запрещу Лайсу жениться – что она будет делать?

Прямо сейчас она расхваливает свою находку и себя за проявленный поисковый талант заодно:

– Девушка идеально вам подойдёт, сынок. В качестве приданого за неё дадут поместье под столицей, оно небольшое, всего три деревни. И дадут два магазина, не считая прочих мелочей.

– Она не аристократка? – спокойно уточняет Лайс, логично предположив охоту за титулом.

“Покупку” мужа из знатного, но обедневшего рода не вчера придумали.

Однако леди удивляет:

– Ещё чего! Сын, о безродной не может быть и речи. Ваша избранница средняя дочь барона Корна. Конечно, дочь графа была бы предпочтительнее, но, учитывая наши обстоятельства, я вытащила для вас золотой билет, сынок.

– И зачем я понадобился барону Корну?

У меня тот же вопрос – приятно узнать, что мы мыслим в одном ключе.

Здравый смысл подсказывает, что ничего хорошего Лайса в этой сделке не ждёт.

Очередь леди моргать.

– Лайс, очевидно же. Барон Корн поможет сохранить титул, а вы станете представлять его интересы в Совете.

У-у-у-у… Дура. Она хоть понимает, какие у этого барона интересы? Не сомневаюсь, что ей абсолютно безразлично.

– Барон Корн не упоминал дополнительные гарантии… нашего союза? – совершенно верно уточняет Лайс.

– Клятва, кажется, – леди пожимает плечами. – Сын, вы довольны? Как ваша мать, я дала согласие от вашего имени. К церемонии всё готово, проведём тайно сегодня же, а академию вам придётся покинуть, чтобы перестать быть камиром. Условие ведь до конца учёбы, верно? Позднее продолжите в Столичной Академии.

Она хле-е-ебушек. В Столичной Академии учатся те, кто не “тянет” вступительный экзамен по магии. Учитывая, что среди аристократов маги почти все, то “столичники” изгои, второй сорт.

– В Столичной? – переспрашивает Лайс, стискивая пальцы в кулак.

– План предложил барон, так что не о чем беспокоиться, – улыбается она.

Может, всё же не хлебушек, а эгоистка? Какие бы беды Лайсу ни принёс союз с бароном, её они не коснутся. Больше того, леди получит хорошие деньги.

И Лайс, и я на пределе, но у первого нервы сдают у Жутика.

Выскочив из своего укрытия будто взбесившаяся пружина, он не просто широко разевает пасть, он её растягивает по всем направлениям, и превращается в одну зубастую глотку. И выскакивает перед лицом леди.

– Бу! – рявкает он, не смыкая пасти. Не знаю, как жутик говорит, но явно же не как материальные создания.

Леди с криком шарахается и пытается спрятаться за Лайса, что тоже… показательно.

– Чудовище!

– Жу-утик, – обиженно поправляет Жутя и возвращается к нормальному размеру.

– Развей это, слышишь! – визжит леди вместо того, чтобы справиться самостоятельно.

Даже щит не ставит.

Может, она не магиня?

Лайс морщится:

– Мама, это мой фамильяр, Жутик.

– Не фамильяр! – тотчас надувается Жутя.

Леди перестаёт визжать и картинно хватается за сердце. Правда, Лайс не видит, потому что она так и прячется за его спиной, а он продолжает смотреть на Жутю и с улыбкой уточняет:

– М-м-м, а кто же ты?

Жутик гордо надувается:

– Деть!

Лайс кивает и наконец оборачивается:

– Мама, познакомьтесь с внуком.

– Что-о? – всхлипывает вдовствующая герцогиня.

Глазом не моргнув, Лайс предлагает Жутику руку и спокойно сажает ребёночка на плечо, а затем невозмутимо повторяет маме, кто такой Жутик. Она почему-то отступает на шаг. Ни понимания, ни радости на её лице не видать. От вида, как Лайс чухает Жутю будто котёнка, её аж передёргивает.

– Матушка? – сладко окликает Лайс. Настолько сладко, что я чую сахарную издёвку.

– Вашей невесте это не понравится. Сын, не знаю, что на вас нашло…

– Матушка, я ценю вашу заботу, – уголок его рта дёргается.

Я вдруг отчётливо понимаю, что Лайс по-настоящему взбешён и что он балансирует на грани, ещё пара капель его терпения испарятся, и он некрасиво сорвётся. Его сдерживает только понятие о правилах хорошего тона. Сказать матери прямо, что она эгоистичная дура, он всё-таки не может.

И я не знаю, какими были их отношения до трагедии с отцом. Возможно, герцогиня больше походила на любящую мать, чем сейчас. В настоящую любовь я не верю – испугавшись Жутика, леди не заслонила сына от угрозы, а сама спряталась за ним.

– Я рада, что тебе нравится!

– Но мне не нравится.

– Что-о? Лайс, я не понимаю…

– Матушка, вы не имели никакого права давать согласие от моего имени, – голос по-прежнему спокойный, доброжелательный, и от этого особенно пробирает. Даже мне как-то зябко становится.

Но не ей.

– Лайс, что вы говорите? Я старалась ради вас, я нашла для вас идеальную жену, решила финансовые проблемы. Три деревни, несколько магазинов и много, чего ещё, станет вашим.

– По закону приданое остаётся в полной собственности супруги. Поскольку барон заинтересован, чтобы я представлял его интересы в Совете, помереть с голоду мне не дадут и новый костюм купят. Но с чего вы решили, что барон позволит мне прикоснуться к деньгам? Вас содержать ему и вовсе неинтересно.

– Лайс, глупости! Барон щедрый мужчина…

Кто-то сболтнул лишнего.

Лайс явно замечает оговорку, но не переспрашивает, а продолжает безжалостно критиковать:

– Матушка, вы понимаете, что клятва, на которой настаивает барон, превратит меня в его пожизненного раба?

Ей бы расплакаться и признать ошибку, но леди сдаваться не собирается. Она расправляет плечи и удивительным образом приобретает сходство с вдовствующей герцогиней-матерью, покойной.

Сходство едва уловимо, оно то ли в позве, то ли в ауре властности. Материнское тепло? О, нет. Герцогиня обращается