Темноборец - Антон Андреевич Мартынов

очистить организм от токсинов и шлаков. Во сне сочинил себе страшную приключенческую историю, порожденную болезненным бредом. Если так, то с какого момента заканчивается реальность и начинается бред?

Андрей потряс раскалывающейся на куски головой, чтобы отогнать от себя наваждение. Нет, это не его домашний туалет. Это общественная уборная. Довольно-таки чистая, можно сказать, выдраенная до блеска. Белый унитаз, огражденный серовато-бежевыми поликарбонатными стенами туалетной кабинки. Металлический держатель для туалетной бумаги, прикрученный на двух шурупах. Керамическая плитка, устилающая полы.

«Где я?» – спросил себя Андрей и попытался восстановить хронологию событий. Вот он заканчивает разговор с Турием и художником, хватает со стола свечи и, ничего не объясняя Олегу, выскакивает на улицу. Перебегает дорогу по направлению к набережной Москвы-реки. Отскакивает в сторону от несущегося на него автомобиля. Размахивается и забрасывает горящие в руках свечи как можно дальше в реку. Прощай, художник! Посотрудничали – пора и честь знать!

Но свечи не тонут. Они поднимаются из воды, не теряя своего колыхающегося на ветру огонька, и летят обратно к Андрею в руки.

«Решил от меня избавиться? – восклицает художник. – После всего, что я для тебя сделал? Ты не представляешь себе мою мощь! Да ты помыслить не можешь, что я способен с тобой сотворить!» Андрей понимает, что ошибался, вступая в схватку с превосходящим его, даже несмотря на свою бестелесность, художником. Андрей извиняется и бережно укладывает свечи в заплечный рюкзак. Андрей извиняется на коленях. Разумные существа смотрят на него в окна окрестных кафе, как на безумца. Он извиняется за испорченный вечер и перед ними. Но они не способны прочитать по губам его извинения, транслируемые по ту сторону стекол. Он стоит на коленях перед парящими в воздухе свечами. Какая нелепость!

А затем не одно, так другое. После встречи с художником встреча с Турием в стенах Кремля. Вроде бы приветливый разговор ни о чем. Вроде бы дружеские объятия. Обсуждение условий телепортации. В случае заражения не покидать зону, отрезанную от внешнего мира ограничителями. Не создавать угрозу обществу Мидлплэта.

Все это, конечно, хорошо, но что, если в погоне за Скрижалью Ответственности темноборец наткнется на реальную опасность? Что, если он действительно заразится? Страх вперемешку с решимостью. Надо действовать.

Художник. Размышления о его сущности всплыли отдельным воспоминанием. Художник просил Андрея помочь ему умереть. Нечто подобное Андрей уже слышал. Разумеется! Рассуждения, типичные для призрака. Художник не создавал новую форму живого. Он превратил себя в призрака, с тем лишь отличием, что вместо того, чтобы прирасти к чье-либо внематериальной частице, он прикрепился к картине. Но призрачий компас активен, он действует, заставляя владельца искать своей смерти.

Разочарование. Какое же разочарование осознавать после всех разговоров о высоком, пусть и маниакальном, искусстве, что на деле все сводится к простым биологическим процессам. Нет никакого искусства в сознании у художника! Художественные образы призрака не самоценны. Они служат оправданием для поступков, диктуемых призрачьим компасом.

Обидно. Андрей, существо далекое от искусства, несмотря на все отвращение, вызываемое художником, вдохновлялся его разговорами об искусстве. А эти разговоры яйца выеденного не стоят! Чушь!

Турий выдает Андрею пульт с единственной красной кнопкой, расположенной посередине. Другие способы связи будут блокированы ограничителями миров. Нажатие кнопки станет сигналом для начала ядерной атаки. «Если узнаешь, что ситуация безвыходная, выбраться ты не сможешь, а ядерный удар по очагу эпидемии не навредит Мидлплэту – смело жми кнопку. Мы расщепим на молекулы логово этих тварей, – длинно и путанно объясняет Турий. – Запомни, два фактора: безысходность и безопасность. Не вызывай удар на себя почем зря. Я хотел бы, чтоб ты выбрался из этого ужаса. По-прежнему не понимаю, зачем тебе это надо?»

Затем.

Андрей заходит в Лифт между мирами, придерживая двери для невидимого кремлевскими служащими Олега. Лифт как лифт. Ничем не отличается от лифтов для элитных московских многоэтажек. Разве что двери резные и кнопок с указанием этажей всего три. На одной из них надпись «Лаборатория». Андрей прикасается пальцем к кнопке и чувствует нестерпимую боль, вырубающую сознание.

Снова отключка. Почему снова?

Очнулся Андрей, сидя на ободке унитаза в общественном туалете. Ситуация выглядела, как никогда, странно. Превозмогая боль, темноборец нащупал в кармане пульт, выданный ему Турием. На месте. Не потерялся.

– Тоже все болит? – спросил Олег, опирающийся на двери туалетной кабинки. Андрей заметил его только сейчас.

– Болит, – поморщившись, ответил Стопарин. – Никогда не думал, что телепортироваться – это больно.

– Ты не сталкивался с мгновенными телепортами. Вот мне при жизни столкнуться пришлось. Бойцы СОРТ использовали подобное оборудование. Это тебе не стилизованные под самолеты кабины эргономичного перемещения. Но к боли со временем привыкаешь. Когда-нибудь вовсе перестанешь ее замечать. Хотя, ощущения не из приятных.

– Гадство какое-то. Кажется, мне даже память отшибло от боли. Сейчас постепенно вот прозреваю. Как ты думаешь, где мы?

– Логично предположить, что в туалете лабораторного комплекса Карпатова.

– Какая это часть света?

– Не знаю. Спроси у мужчины, подслушивающего нас за дверью.

– Что? Ты знал и молчал? – к телесным болям Андрея добавились волнения внематериальной частицы.

– Не переживай, – уравновешенно произнес Олег. – Мой голос он не слышит, а посему думает, что ты разговариваешь сам с собой, помутившись рассудком после мгновенной телепортации. Более того, мужичина не заражен и не опасен. Тебе придется с ним познакомиться. Я это чувствую. Но мне здесь не место. Как показала практика нашего путешествия в эльфийский гидрополис, сидение на одном месте на пользу мне не идет. Сейчас ты откроешь дверь, я протиснусь в нее и отправлюсь обследовать территорию. А ты заговоришь с незнакомцем. Идет?

Андрей яростно сжал кулаки. Призрак держит его за дурака, которым можно помыкать, как угодно! Но общие цели заставляют вестись на его поводу. «Надеюсь, тебе так же больно, как мне», – озлобленно подумал Андрей и распахнул перед призраком дверь.

– Благодарю.

Олег уверенным шагом направился к выходу из общественного туалета. Мужчина, действительно стоявший за дверью, как и следовало ожидать, не обратил на него никакого внимания. Андрей устало пробежался взглядом по незнакомцу. Светловолосый и голубоглазый мужчина средних лет, опершись на деревянную швабру, стрелял в Андрея ответными взглядами. Нижнюю часть его лица закрывала черная респираторная маска. Руки, покрытые шрамами, словно от оспы, а может, изъеденные кислотой, по локоть закрывали резиновые перчатки. Белый лабораторный халат с короткими рукавами позволял рассмотреть эти самые шрамы, простирающиеся от локтей и до плеч. Обмундирование человека, проживающего в условиях постоянной биологической опасности. Не хватает только соответствующего значка, приклеенного или пришитого к элементам одежды.

Ногами, обутыми в толстые резиновые сапоги, незнакомец стоял в мыльной луже, растекающейся по полу. Рядом валялось перевернутое оцинкованное ведро. Сегодня вымыть пол не судьба.

– Больно? – первым прервал тишину незнакомец.

Андрей кивнул.

– Подожди две-три минуты минуты. Пройдет само. И постарайся абстрагироваться от боли.