Великий Бисмарк. Железом и кровью - Николай Власов

В декабре Бисмарк вернулся в Берлин. Состояние его здоровья было еще далеко от идеального, и Койделл посоветовал ему на всю зиму отправиться на Французскую Ривьеру. Однако глава правительства ответил: «В Померании женщины, которым предстоит разрешиться от бремени, говорят – я должна встретить свою опасность. Это как раз мой случай» [333]. Это было не слишком большим преувеличением, учитывая, в какой мере новая конфедерация была детищем прусского министра-президента.

Проект конституции, которая являлась во многом личным творением Бисмарка, был предложен представителям правительств северогерманских государств в середине декабря. Затем он попал на рассмотрение Учредительному рейхстагу, избранному 12 февраля и открывшему свои заседания 24 февраля 1867 года. Итоги выборов были благоприятны для Бисмарка. Из 297 мест 106 получили консерваторы, в том числе 39 – представители Свободно-консервативного объединения, во всем поддерживавшие главу правительства. Либералам досталось более 150 мандатов, однако 80 из них выпали на долю национал-либералов – партии, отколовшейся от прогрессистов и выступавшей за широкомасштабное сотрудничество с Бисмарком. Сами прогрессисты смогли получить лишь 19 мест, что стало для них тяжелым поражением.

Учредительный рейхстаг внес в проект конституции ряд поправок. Во-первых, в депутаты парламента разрешалось баллотироваться государственным служащим – в проекте Бисмарка, всегда с недоверием относившегося к бюрократическому аппарату, существовал запрет чиновникам на парламентскую деятельность. Тем не менее, если депутат поступал на государственную службу, он должен был отказываться от мандата и повторно выставлять свою кандидатуру. Кроме того, парламентарии вынуждены были согласиться с тем, что за их деятельность в рейхстаге им не будет положено никакого вознаграждения – таким образом Бисмарк несколько наивно пытался предотвратить появление профессиональных политиков. «Никакого вознаграждения депутатам, никаких выборщиков, никакого ценза» [334]– эти сформулированные главой правительства принципы были приняты рейхстагом.

Во-вторых, были расширены права народного представительства – в частности, рейхстаг утверждал бюджет ежегодно, а не раз в три года, как предполагалось изначально. Военный бюджет, который изначально планировалось закрепить на неограниченный срок (численность армии – один процент населения, военные расходы – 225 талеров в год на солдата), был утвержден лишь на время до конца 1871 года.

В-третьих, расширялись права центральной власти – в ее сферу ответственности включались вопросы гражданского и уголовного права. Четвертое изменение касалось должности союзного канцлера. В исходном проекте это был чиновник, не имевший самостоятельного значения и являвшийся простым исполнителем воли рейхстага и бундесрата. Поправка, внесенная лидером национал-либералом Беннигсеном, предусматривала превращение канцлера в ответственного министра, наделенного широкими полномочиями. В связи с этим Бисмарк, изначально планировавший остаться на должности прусского министрапрезидента и министра иностранных дел, вынужден был взять на себя дополнительно еще и этот пост – 14 июля он вступил в должность союзного канцлера. Соединение нескольких должностей в одних руках представлялось на тот момент вполне оправданным, однако привело к тому, что все нити государственной политики стекались к Бисмарку. Это значительно усиливало его позиции в государственном аппарате, однако оставляло открытым вопрос о том, что произойдет, если его преемником станет личность меньшего масштаба.

Все эти поправки, однако, не носили определяющего характера. В общем и целом предложенный Бисмарком проект был принят, что стало его очередной весьма серьезной победой. Конституция Северо-Германского союза обеспечивала сохранение власти старой, традиционной прусской элиты, в то же время давая выход новым политическим и общественным силам, для которых была слишком тесна прежняя оболочка. Кто же в большей степени вы играл в результате «революции сверху»? Этот вопрос является спорным по сегодняшний день. Многие исследователи считают, что Бисмарк смог удачно законсервировать старые порядки в новой форме, остановив демократическое развитие Германии на долгие десятилетия, что впоследствии самым плачевным образом сказалось на ее судьбе в ХХ веке. Эта точка зрения содержит в себе значительную долю истины, однако нужно учесть, что даже такой крупный государственный деятель, как Бисмарк, не мог противостоять тенденциям своего времени. В противном случае созданная им конструкция не просуществовала бы несколько десятилетий. Северо-Германский союз «был политическим воплощением в высшей степени реалистического взгляда на ход экономического, социального и политического развития, то есть в большей степени реализацией того, что требовало время, чем индивидуальной манипулятивной конструкцией» [335]. Бисмарк отлично понимал это. Будучи в душе приверженцем «старых порядков», он в то же время сознавал, что их время прошло. Его уступки современным тенденциям происходили из понимания силы и влияния этих тенденций и носили глубоко вынужденный характер. «Стать молотом, чтобы не стать наковальней» – этот провозглашенный много лет назад принцип идеально подходит к описанию деятельности главы прусского правительства по формированию структур нового государственного образования, основанных на компромиссе между старым и новым.

16 апреля 1867 года Учредительный рейхстаг принял конституцию Северо-Германского союза 230 голосами против 53. Документ вступил в силу 1 июля, и уже в августе прошли выборы в северогерманский рейхстаг первого созыва. Расстановка сил в нем существенно не изменилась, крупнейшей фракцией остались национал-либералы, что вполне соответствовало пожеланиям Бисмарка. Рейхстаг немедленно приступил к активной законотворческой деятельности. В течение короткого срока была принята масса законодательных актов, способствовавших внутренней интеграции Северо-Германского союза. Речь шла о едином уголовном и коммерческом законодательстве, единстве мер и весов, свободе формирования общественных организаций и других мероприятиях, которые, по словам Э. Кольба, привели к тому, что «Северо-Германский союз в кратчайшие сроки получил самое современное экономическое и социальное законодательство в тогдашней Европе» [336]. Бисмарк принимал в этом активное участие, однако главным действующим лицом был один из его ближайших сподвижников Рудольф Дельбрюк. Чиновник с либеральными убеждениями, он тем не менее пользовался доверием Бисмарка, сыграв важную роль уже в развитии Таможенного союза. В августе 1867 года Дельбрюк был назначен руководителем ведомства союзного канцлера – личного аппарата главы правительства. Впоследствии его деятельность по внутригерманской экономической интеграции сравнивали с соответствующей работой в рамках Европейского экономического сообщества второй половины ХХ века. Во многом благодаря Дельбрюку Бисмарк достаточно рано осознал, что достижение его политических целей как во внутренней, так и во внешней политике прекрасно согласуется с либеральным экономическим курсом, основанным в первую очередь на принципе свободной торговли. Уступки в экономической сфере, где государство отказалось от многих регулирующих функций, позволили среди прочего сделать либералов гораздо более сговорчивыми в вопросах политической власти.

Сотрудничество свежеиспеченного канцлера с умеренным либерализмом продолжится целое десятилетие, причем обе стороны будут преследовать свои цели. Национал-либералы, поддерживая политику Бисмарка, рассчитывали принять участие в осуществлении своей главной задачи – создании единого германского государства – и оказать существенное влияние на политику этого государства. Их поддержка была весьма далеко идущей, но не безоговорочной. В противоположность прогрессистам, считавшим необходимым в любых обстоятельствах отстаивать либеральные идеи и принципы, национал-либералы были склонны к проведению «реальной политики», включавшей в себя готовность идти на компромиссы в том случае, если это было необходимо для сохранения сотрудничества в целом. Эта линия, однако, грозила поставить их в зависимость от канцлера, что в итоге и произошло.

Бисмарк, в свою очередь, нуждался в поддержке умеренных либералов, представлявших, по сути, лояльное ему национальное движение. Последнее являлось его главным союзником на пути объединения страны, в борьбе с сепаратизмом отдельных государств, в первую очередь южногерманских монархий. «Наша политика должна повернуться лицом к будущему, искать национального единства, устранив само воспоминание о былой вражде племен. Пруссия должна принести всей Германии то, что уже сделала сама», – писал Бисмарк кронпринцу в феврале 1867 года [337]. Сложность задачи заключалась в том, чтобы, используя национальное движение и либеральных политиков в своих целях, не стать их заложником. Поэтому канцлер умело использовал противовесы влиянию парламента, а все его уступки носили четко ограниченный характер и не затрагивали основ существовавшей системы. Надежды национал-либералов на то, что им удастся, сотрудничая с Бисмарком, добиться постепенной демократизации государственного механизма, в конечном счете не оправдались. Как писал Л. Галл, «центральным для него было сохранение власти, собственной и тех институтов, на которых она базировалась и которые укрепляли ее» [338]. «Железный канцлер» всегда имел для своих «опасных союзников» некую сверхзадачу, ради достижения которой они готовы были поступиться своими неудобными для него требованиями. После 1866 года такой сверхзадачей стало окончательное объединение страны.