Темные празднества - Стейси Томас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Интересно, что еще Раш ему доверил. Я вытягиваю руки вдоль бортиков ванны, пытаясь пробудить в себе непринужденное обаяние Фрэнсиса.
– Мой господин доволен тем, что почивает на лаврах своих прошлых заслуг. Долгий перерыв сделал его чересчур милосердным. – Клементс наклоняется ближе, и взгляд его задерживается на моей обнаженной коже. – Но милосердие – это роскошь, в которой таким, как мы, отказано. Мир поступает с нами жестоко. Для нас абсолютно нормально прибегать к одним и тем же средствам. Мы, – повторяет он за мной, наслаждаясь этим словом. – В юности я был не таким уродливым. Королю Якову и его придворным нравились обаятельные юноши с изысканными манерами. – Его отражение выглядит жутко. – Я пытался с ними соперничать. – Выражение его лица меняется, когда мы встречаемся взглядами. Он отмахивается от этого воспоминания. – Они называли нас «мальчиками»…. У каждого из нас – своя история. – Отстранившись, он кладет руки на колени. – Много лет назад я пытал друга твоего господина. Ричард Найт, молодой придворный. У этого мальчишки появился могущественный недруг, и нам с моим господином заплатили за то, чтобы мы признали его виновным в колдовстве.
Поверхность воды вокруг меня дрожит.
– Что же такого он сделал, чтобы заслужить подобное наказание?
Клементс пожимает плечами: либо не помнит, либо ему просто все равно. Судя по тому, что он после этого мне говорит, речь о втором:
– У мальчика был слишком длинный язык. Он утверждал, что кто-то из придворных его домогался. Вранье, конечно, но в этом был замешан и юный Уилл. Мальчишки были близкими приятелями, и мой господин решил, что это удобный момент, чтобы сократить конкуренцию.
– И вы потерпели неудачу.
Он ощетинивается.
– Я бы не назвал это неудачей. Мы воспользовались всем, что у нас было. – Он кладет руку на мою обнаженную кожу, проводя большим пальцем по моей ключице. – Мальчик быстро признался в колдовстве, но мы так и не смогли уговорить его обвинить Уилла, даже когда пообещали его пощадить.
– Печальная история, – признаю я, и он приближает свое лицо к моему, словно пытаясь получше рассмотреть. Когда я пытаюсь стряхнуть его прикосновение, он вдруг впивается пальцами мне в плечи. – Твой господин вышел сухим из воды… как всегда.
– Судья Персиваль – не ведьмак, – возражаю я, и Клементс вонзает ногти еще глубже в мою кожу.
Он замолкает, на какое-то время меня отпуская.
– Я не в колдовстве его подозреваю, – говорит он. – А в скрытности и бесконечной лжи.
Мое лицо остается настороженным, несмотря на шок, который я испытываю.
От подозрений Клементса у меня внутри все сжимается.
– Все это – не более чем догадки, у вас нет никаких доказательств, – возражаю я.
Его взгляд мрачнеет.
– Ты прав. Мне бы лорд Кэрью не поверил, если бы я их озвучил. А вот ты принадлежишь к его кругу. Он бы воспринял твои слова всерьез. – Клементс еще сильнее давит мне на плечи, и вода доходит мне до подбородка.
– Это ложь, – протестую я.
– Которая будет ему как с гуся вода. Мне нужно его опозорить, а не убить. В любом случае, в результате расследованием занялись бы мы с тобой.
– А как же Раш? – спрашиваю я у отражения Клементса в воде, пока тот продолжает на меня давить. Вот таким в свои последние минуты видела его Агнес. Один толчок – и я окажусь на дне ванны. Вода затуманивает ужас в моих глазах. Я убеждаю себя, что даже если бы он что-то заподозрил, то не посмел бы причинить мне вред в доме лорда Кэрью.
– Мы вместе закончим расследование и разделим между собой соседние города, – заявляет он, и я представляю себе всех жителей Ланкастера, попавшего в их сети. Им не удастся сбежать, даже если у Раша и Клементса получится сместить Уилла с его поста. Это – не тот план, в котором я готов его поддержать. Но пока мне не удастся заставить мертвых петь, я буду лишь беспомощно наблюдать за этими интригами со стороны.
– Я подумаю, как лучше изложить свои опасения лорду Кэрью, – говорю я, и он начинает ослаблять хватку.
– Будет достаточно всего пары слов, – настаи- вает он.
– Нет, одних лишь слов не хватит. Чтобы добиться наилучшего эффекта, нам потребуется больше времени.
С неохотой кивнув, Клементс от меня отходит.
– Смотри не утони, – предостерегает он, стоя в дверях, и, оставшись в одиночестве, я делаю резкий вдох.
Глава двадцать восьмая
– Дьявол трижды ко мне являлся, – признается Элай Хит.
Очередной обвиняемый в колдовстве сидит в гостиной Раша. Руки у мужчины не связаны. На нем – рубашка и бриджи пепельного цвета, усыпанные заплатками.
Мы с наблюдателями, Уиллом, Клементсом и Рашем собрались перед ним полукругом. Элай смотрит на нас, словно сам вершит правосудие. Его манера держаться все упрощает, по крайней мере для меня. Я представляю его шутом, а себя – снисходительным зрителем. Вчера наблюдатели Раша арестовали мужчину вместе с его дочерью Бесс. Раш позаботился о том, чтобы их обыскали на предмет ведьминых меток к нашему прибытию. Элая допрашивают первым, а девушка ждет своей очереди, сидя в подвале. Элай обмяк от выпитого. Окружение лорда Кэрью лишило его средств к существованию. Его отекшее лицо – лучшее свидетельство того, чем он теперь занимается. Он чересчур быстро сдался, даже учитывая тот факт, что люди Раша поднесли к его губам кружку эля.
Я не обращаю внимания на то, насколько напряженным выглядит Уилл. Я не стал рассказывать ему о подозрениях Клементса. Впрочем, он чувствует, что что-то не так, когда я стараюсь не встречаться с ним взглядом, а Раш и Клементс переглядываются у него над головой. Содомия карается повешением. Если бы я о ней заявил, для него все было бы кончено. Мои попытки заполучить секреты мертвецов провалились. Если бы он покинул Роутон из-за совместных интриг Клементса, Раша и Грейс, я бы не стал его винить. Его побег не поставил бы жизнь Альтамии под угрозу. Однако попытка оставить надежду на альтернативный финал стала бы погибелью для меня, особенно после того, как я столь упорно шел против своей природы, чтобы ее укрепить.
– Во время первого и второго своих визитов дьявол даровал мне способность мстить прохожим, которые читали мне нотации вместо того, чтобы бросить монетку. С помощью этого дара я портил колодцы и калечил скот, – рассказывает Элай с таким сильным говором, что Раш время от времени обращается к своим людям, чтобы те истолковали его слова. Мужчинам кажется, что он делает это в шутку, и они не осознают, что вместе с Элаем и
