Бремя судьбы (ЛП) - Ернар Казиев

— Думаю, вы выбрали очень подходящее время, чтобы рассказать об этом, мистер Уизли, — возразила профессор Амбридж. — Очень похоже, будто вы просто хотите, чтобы у нескольких студентов возникли лишние проблемы. Никаких доказательств...

— Амбридж, ЗАТКНИТЕСЬ! — выкрикнул Сириус. — Вы зачем вообще здесь? Произошедшее не имеет никакого отношение к Защите от Тёмных Искусств. По мне, так вы пытаетесь сделать всё возможное, чтобы выгородить Драко Малфоя. Вот только почему?

— Ну-ну, Сириус, — успокаивающе произнёс Ремус. — Уверен, профессор Амбридж не хотела показаться предвзятой. Думаю, она опасается проблем, которые может доставить Люциус Малфой, если с его драгоценным сыном будут плохо обращаться, пусть и по мнению самого молодого Драко. Конечно, те проблемы не идут ни в какое сравнение с теми, что можешь доставить ты, Сириус, учитывая случившееся. Но ведь никто из нас не желает проблем, не так ли? Если мне не изменяет память, в те времена, когда я был тут преподавателем, такой проступок гарантировал бы вылет из команды и лишение статуса старосты. И не имеет значения, кто отец Драко Малфоя и кто такой Гарри Поттер. Факт лишь в том, что ученик был атакован после окончания матча, в результате чего им были получены физические повреждения, к тому же, по словам Рона, это уже не первая попытка. Думаю, мы даже можем прибегнуть к Омуту памяти и посмотреть воспоминания Гарри, чтобы убедиться в этом. Вы согласны, профессор?

Повисла напряжённая тишина. Все прекрасно поняли угрозу, скрытую в словах Ремуса. Если ничего не будет предпринято, Ремус с Сириусом сделают всё возможное, чтобы обеспечить безопасность Гарри, как сделал бы на их месте любой из родителей. С такими угрозами в последнее время профессора Дамблдор, МакГонагалл и Снейп очень хорошо познакомились. И эта угроза ни в малейшей степени не понравилась профессору Амбридж, судя по её сопению.

— Северус, случившееся сегодня неприемлемо, — раздался жёсткий голос профессора Дамблдора. — Сожалею, но придётся принять меры, чтобы подобное впредь не повторилось... с любым учеником. Другое нападение мы сможем расследовать позже. Теперь же Винсент Крэбб будет исключён из команды на неопределённый срок. Что касается Драко, он может выбирать: уйти из команды или лишиться значка старосты, но в любом случае он не обойдётся без испытательного срока. Об их непростительном поведении их родителей я уведомлю сам. Если у них будут какие-то возражения по поводу наказания, пусть обращаются ко мне.

Было не время и не место для возражений, так что никто и не пытался. В отличии от должности профессора Амбридж, должность Дамблдора давала право на окончательное решение в любом вопросе.

— Да, и ещё одно, Северус, — добавил профессор Дамблдор. — Тебе следует проинформировать своих учеников, что случившееся с Винсентом и Драко — это результат их действий. У них нет причин переносить свое недовольство на Гарри или других гриффиндорцев. Минерва, ты же донесёшь до своих учеников, что они не должны мстить за Гарри каким-либо способом. Будет не слишком хорошо, если два факультета вцепятся друг другу в горло из-за неверного выбора, сделанного несколькими учениками.

Послышались удаляющиеся шаги нескольких человек, скрипнула, открывшись и закрывшись, дверь Больничного крыла. Короткое время спустя раздались приближающиеся шаги одного человека. Тот подошёл к кровати Гарри и начал проверять его состояние — стало ясно, что это мадам Помфри. Она задрала его рубашку и принялась прощупывать его левый бок, и от вспышек боли парень невольно застонал.

— Думаю, ещё одна порция обезболивающего не помешает, — себе под нос произнесла медик. — Мистер Уизли и мисс Грейнджер, вы сможете навестить мистера Поттера позже. Сейчас ему нужно отдыхать. — И она быстрым шагом пошла прочь, не давая Рону с Гермионой возможности начать спорить.

К возвращению медсестры друзья Гарри уже ушли. Парень был на грани сна, когда почувствовал, что его голову приподняли и влили в рот противное на вкус зелье. Хоть Гарри был частично в сознании, это стало для него неожиданностью, и он подавился. Рука медика осторожно помассировала его горло, и жидкость прошла внутрь. Это последнее, что он запомнил, прежде чем провалиться в темноту.

* * *

Когда Гарри проснулся в следующий раз, уже было темно. Открыв глаза, он сразу различил в тусклом свете размытые фигуры Ремуса, Сириуса и профессора Дамблдора, сидевших неподалёку и чём-то тихо переговаривавшихся. В тёплой постели лежать было приятно, и у парня не возникало желания двигаться и давать взрослым понять, что он проснулся. Его ум и так не покидали мысли о произошедшем. Он не мог решить, что хуже: то, что все узнали о первом нападении, или то, что Малфоя наказали за неспортивное поведение. Чтобы там не говорили преподаватели, Гарри не сомневался, что Малфой будет мстить.

— Как думаете, сколько времени пройдёт, прежде чем Фадж вмешается и издаст ещё один декрет, на сей раз о назначении наказаний? — тихо спросил Ремус.

— Завтра утром, — небрежно ответил Дамблдор. — Это должно было случиться, Ремус. К счастью для нас, Долорес не сможет отменить решение, принятое сегодня, и, предвосхищая ваш вопрос, я не жалею, что встал на сторону Гарри. Драко Малфой стал неуправляемым. Если бы я ничего не предпринял, стало бы только хуже. У Гарри достаточно угрозы за пределами стен замка, чтобы опасаться нападения ещё и внутри.

— Не могу поверить, что Гарри не рассказал нам о первом нападении, — горько пробормотал Сириус. — Я думал, он доверяет нам.

— Это не вопрос доверия, Сириус, — спокойно возразил Ремус. — Скажи, что бы ты сделал, узнав об этом?

— Я бы убедился, что это не осталось безнаказанным, — ответил Сириус таким тоном, будто говорил очевидные вещи. — Дамблдор прав. У Гарри и без этого есть о чём волноваться. Он не должен ещё всё время ожидать, когда слизеринцы соберутся на него напасть.

— И именно поэтому я вам не рассказал, — тихо произнёс парень. — Проблем стало бы только больше.

Сириус с Ремусом поспешили к кровати Гарри. На их лицах появились улыбки. Ремус осторожно надел на Гарри очки, и окружающее наконец обрело чёткость. Оба Мародёра выглядели уставшими, и Гарри кольнуло чувство вины за то, что им снова пришлось волноваться. Почему всё стало так сложно?  На кой ляд Рон открыл свой рот? Меньше всего Гарри хотел, чтобы опекуны волновались.

Не успел Гарри произнести ни единого слова, как Сириус крепко его обнял.

— Только, пожалуйста, не начинай винить себя, Сохатик, — тихо произнёс Сириус. — Что бы ты там себе не думал, это не твоя вина. Ты никогда не должен скрывать что-нибудь от нас. Это мы должны защищать тебя, а не наоборот. Ты ведь помнишь об этом, верно?