Неустрашимый - Джек Кэмпбелл

Щиты выключились, и линкор Синдиката был изрешечен шквальным огнем, почти все его орудия вышли из строя, и большинство систем на дисплее Гири регистрировались как нерабочие.

«Отважный» выпустил заряд отрицательной полярности, пробивший линкор насквозь. Из побитого линкора начали вылетать спасательные капсулы, сначала парами или тройками, а затем лавиной. К тому моменту, как «Неустрашимый» с эскортом пронеслись мимо, только случайные спасательные капсулы вылетали из разбитого корабля.

— Прикончите его, — спокойно приказала Дижани.

Орудия «Неустрашимого» обстреливали линкор Синдиката по всей длине, выводя из строя последние работающие системы. К тому моменту, как пришел черед «Отважного», корабль был мертв.

Капитан Дьюллос на «Отважном» вместе с «Грозным», «Неустрашимым» и «Славным» набросились на другой поврежденный крейсер, и тому досталось так сильно, что хвостовая часть отломилась, и оставшиеся два куска по инерции продолжили двигаться по той же траектории, что и раньше.

Последний военный крейсер Синдиката с разбитыми двигателями начал выпускать спасательные капсулы, хотя большинство его орудий все еще были функциональны. Гири догадался, что они были запрограммированы на автоматический огонь, чего было вполне достаточно для того, чтобы вызвать уважение атакующих, но не выбирало мишеней для концентрированного огня, в отличие от управляемого человеком оружия. Под огнем все прибывающих тяжелых крейсеров щиты военного крейсера отказали, и он начал принимать удар за ударом до тех пор, пока не смолкли последние орудия, что случилось намного позже того, как улетела последняя спасательная капсула.

Гири улучил минутку, чтобы проверить, как вторая дивизия линкоров окружала три поврежденных линкора Синдиката. К его удивлению, один из линкоров Синдиката уже начал выбрасывать спасательные капсулы.

— Так-то они сражаются до смерти, — прокомментировала Дижани.

— А какой смысл? — спросила Рион. — Они знают, что обречены.

— Все равно нужно сражаться, — настаивала Дижани, не сводя взгляда со следующего линкора Синдиката, который догонял «Неустрашимый».

— Почему? — спросила Рион.

Дижани бросила Гири, который прекрасно её понимал, полный отчаяния взгляд. Как объяснить эту странную логику? Иногда просто нужно сражаться в безнадежной схватке, по причинам, которые могут казаться бессмысленными, по причинам, которые не имеют ничего общего с надеждой одержать победу.

— Просто нужно, — тихо сказал он Рион. — Если вы не понимаете, то объяснить не получится.

— Я понимаю сражение, когда есть шансы, но когда это безнадежно…

— Иногда можно победить даже в безнадежной ситуации. Иногда можно проиграть, но помочь в чем-то еще, например, нанести противнику немало повреждений, пока он старается тебя убить, или отвлечь его внимание на некоторое время. Говорю же, не могу объяснить. Просто так надо.

— Так же, как надо было сто лет назад? — спросила Рион, не сводя глаз с Гири.

— Да. — Гири отвернулся, не желая вспоминать о той безнадежной битве. В тот день он столкнулся с более сильным противником. Он знал, что у него был шанс на то, чтобы отсрочить внезапную атаку Синдиката на конвой, который он защищал. Он надеялся, что конвой сможет уйти, надеялся, что другие боевые корабли рядом с ним тоже смогут ускользнуть. Но он не надеялся на спасение собственного корабля, хотя притворялся, что у него был шанс. Он попытался вспомнить, что чувствовал тогда онемение внутри, которое позволило ему не останавливаться, пока корабль рушился вокруг него, пока выжившие члены команды уходили. Но большая часть этого превратилась в туман, в обрывки воспоминаний, в которых его корабль разрывало на части, в которых замолкли последние орудия, в которых он запрограммировал энергетический центр на самоуничтожение, в которых он несся по полуразрушенным, ставшим чужими коридорам к спасательной капсуле надеясь на то, что она еще не была разбита. Она была там, поврежденная, времени больше не оставалось, и надеяться было больше не на что, а потому он запрыгнул в неё и катапультировался.

Чтобы дрейфовать в космосе почти сто лет со сломанным маяком, никем не обнаруженным. До тех пор, пока этот флот не прошел через ту же систему на пути к родной планете Синдиката и не выловил его.

В каком-то смысле в тот день он погиб. Когда он очнулся, Джон Гири, которого он знал, исчез, и его место занял невероятно благородный и героический образ Блэк Джека Гири, легендарного героя Альянса.

— Да, — повторил Гири, — примерно так.

Рион смотрела на него. Её глаза потемнели от эмоций, которые Гири не мог разгадать.

— Огонь картечью, — приказала Дижани, когда «Неустрашимый» добрался до другого поврежденного линкора Синдиката. Низкая скорость позволяла долгий, неторопливый обстрел. Картечь сформировала узор из множества танцующих вспышек, ударив по щитам. «Отважный» и «Победитель» стреляли сверху и снизу, своим огнем помогая ослабить щиты линкора. Линкор Синдиката выпустил шквал огня, сконцентрированный на «Неустрашимом». Гири видел, как ослабевали щиты, даже несмотря на то, что защитные системы «Неустрашимого» автоматически перекачивали энергию с незатронутых частей корабля. Военный крейсер Альянса выстрелил в ответ, своим огнем пробив дыры в броне линкора и разворотив внутренности корабля. Заряды отрицательной полярности с «Неустрашимого» и «Отважного», превратили части корабля в пыль. Когда к ним присоединился «Победитель», у уже поврежденного линкора не осталось надежды. Одно за другим замолкли его орудия, из пробитых снарядами Альянса отверстий в корпусе вышел кислород, а дыры, оставленные отрицательными зарядами, были похожи на укусы огромного монстра.

«Неустрашимый» и его эскорт проплыли мимо замолкшего линкора, который, крутясь и теряя части, начал выбрасывать спасательные капсулы.

— Это за «Ужасного», — пробормотала Дижани.

Гири снова проверил ситуацию. Вторая дивизия линкоров поймала два поврежденных линкора, которые все еще старались уйти, и методично разбивала их в пух и прах, в то время как находившиеся с ней легкие корабли Альянса разрушали брошенный линкор Синдиката. Только один линкор Синдиката все еще стрелял, и Гири наблюдал, как он дрожал под выстрелами полудюжины крупных боевых кораблей Альянса.

Легкие крейсеры и охотники Синдиката были уже уничтожены, и теперь последние тяжелые крейсеры поддавались под напором стай истребителей и легких крейсеров Альянса. Облако спасательных капсул Синдиката медленно двигались в сторону убежища, которое предлагала едва населенная планета. Гири глядел на свой разрозненный флот и дрейфующие обломки подразделения Синдиката, которое примчалось в Иллион за кораблями, ушедшими с Фалько. «Мы победили. Сколько еще мы можем надеяться на то, что будем сражаться с более слабым противником и побеждать, как сейчас? Сколько кораблей я еще могу потерять?»

«Непобедимый» добрался до вспомогательного подразделения, но Гири не представлял себе, как починить военный крейсер. «Триумф», «Поларис» и «Авангард» до этого не дожили, как и остальные потерянные у Видхи корабли. «Боец», «Орион» и «Величавый» были сильно повреждены и потеряли большую часть команд.

Спасательные капсулы с «Фалькаты» просили помощи. И несколько истребителей Гири спешили в их сторону. А вот частички того, что осталось от «Ужасного», были настолько мелкими, что даже сверхчувствительные сенсоры «Неустрашимого» не могли их обнаружить. С этого корабля никто не спасся.

Флот Альянса победил, но им пришлось за это дорого заплатить.

Однако это не помогло Гири забыть о том, что этой битвы не случилось бы, не будь Фалько так самоуверен.

Конференц-зал казался более полным, чем обычно. Не только потому, что к ним присоединились тринадцать выживших кораблей, но и потому, что фигуры Фалько, Ньюмоса и Фарезы стояли в стороне. Солдаты, охранявшие их на кораблях, не были частью программы и потому были невидимы здесь, но каким-то образом их присутствие ощущалось по тому, как вели себя офицеры.

Изображение вице-президента Рион находилось в дальнем конце стола вместе с командующими офицерами с кораблей Рифтовой Федерации и Республики Каллос. Она наконец-то решила присутствовать на конференции, но предпочла сделать это виртуально из своей каюты, а не лично. Гири было интересно, был ли в её решении какой-то особый смысл или она просто хотела, чтобы её увидели вместе с представителями своего народа из соображений политики или морали.

Фалько стоял с высоко поднятой головой и уверенно оглядывался по сторонам, словно ожидая возможности в любой момент принять командование флотом на себя. Гири не мог не усомниться в том, что тот был в здравом уме. Казалось, его ничто не беспокоило, он даже не подавал признаков понимания того, что находится под арестом. Капитан Керестес, в свою очередь, оцепенел от страха, все в его облике выдавало шок и непонимание. Его долгая и осторожная карьера, основанная на том, чтобы избегать всего, что может привести к плохим последствиям, теперь рассыпалась прямо у него в руках из-за того, что он передал право принимать решения не тому человеку. Ньюмос и Фареза, однако, были скорее разгневаны, чем обеспокоены. Гири показалось, что им было что сказать. Они должны были быть обеспокоены. Ньюмос был не самой яркой звездой в небесах, но он был достаточно сообразителен и понимал, что это ему даром не пройдет.