«Если», 1999 № 08 - Журнал «Если»
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шериф неторопливо подался вперед, шаркая ногами, и проворчал:
— А это еще что за чертовщина?
Под этим изящным определением выступал прозрачный куб, установленный на платформе примерно в футе от пола. На месте его удерживала рама, вроде бы металлическая. Внутри куба без всякой поддержки располагались зеленые ленточки, наподобие тех, которыми размечают границы футбольного поля. Ленты всевозможной длины — от очень коротких до очень длинных — пересекались под разными углами, некоторые даже извивались зигзагами. А среди них были беспорядочно разбросаны светящиеся синие и красные точки.
Шериф остановился возле куба, пристально глядя внутрь и негромко спросил:
— Мистер Пайпер, вы хоть раз видели что-либо эдакое?
— Ни разу.
Я присел на корточки и занялся внимательным изучением куба, отыскивая хоть какие-нибудь признаки идущих к светящимся точкам проводов. Никаких проводов не было и в помине. Я потыкал пальцем и ощутил что-то твердое; но не стекло, стекло бы я сразу узнал. Я попробовал в нескольких местах — везде одно и то же.
— Ну, и какие выводы, мистер Торнтон? — поинтересовался шериф.
Я не нашел ничего умнее, чем ляпнуть:
— Это не стекло.
Внезапно положение одной из синих точек изменилось, но не плавно, а единым скачком, настолько быстро, что уследить просто невозможно. Только что она была здесь и вдруг оказалась в другом месте, в трех или четырех дюймах от прежнего.
— Ого, — удивился я, — да эта чертовщина работает!
— Наверное, какая-нибудь игра, — неуверенно пробормотал шериф.
— Трудно сказать, — возразил Невилл. — Нет никаких оснований для определенных умозаключений.
— Пожалуй. В общем, курьезная штуковина. — Шериф подошел к окну и начал возиться со шторой: — Впущу немного света.
Я не двинулся с места, продолжая наблюдать за точками, но они больше не двигались.
— Я бы сказал, четыре фута, — подал голос Невилл.
— Что четыре фута?
— Ящик. Куб, четыре на четыре. Каждое ребро — четыре фута.
— Похоже на то, — согласился я.
Шериф наконец раздвинул шторы, и комнату залил дневной свет. Я встал с корточек и огляделся — вид у салона был заброшенный. На полу ковер, повсюду стулья и кресла, диваны и журнальные столики у стен, канделябры с оплывшими свечами, камин; но ни картин на стенах, ни статуэток на каминной доске — вообще никаких мелочей, только мебель.
— Вид такой, — заметил Невилл, — будто переезд так и не закончился.
— Ладно, — сказал шериф, — пора за работу. Давайте поищем хоть какую-нибудь путеводную ниточку: бумаги, квитанции, телефонный справочник — да что угодно! Должны же мы знать, кого уведомить о смерти Стефана.
На обыск всего дома много времени не потребовалось — все остальные комнаты выглядели такими же запущенными, как салон. Только необходимая мебель, и все. Ни бумажки, ни пуговки — ровным счетом ничего.
— Невероятно, — пожал плечами шериф, когда мы вышли на улицу.
— И что теперь? — полюбопытствовал я.
— Узнаю в окружной регистрационной палате имя владельца.
Домой мы вернулись только к полудню. Я собрался жарить яичницу с беконом и уже выложил бекон на сковородку, когда Невилл остановил меня:
— Не суетись. Поедим чуть позже. Мне надо тебе кое-что показать.
Голос его подрагивал от напряжения, и это меня встревожило: за все время нашей дружбы такое случилось впервые.
— Невилл, в чем проблема?
— Вот в этом, — он сунул руку в карман пиджака, извлек полупрозрачный кубик дюймов четырех высотой и положил его на кухонный стол. — Погляди-ка внимательно и скажи, что ты об этом думаешь.
Я поднял кубик и озадаченно взвесил на ладони: он оказался тяжелее, чем я ожидал.
— Осмотри его, — подсказал Невилл, — загляни внутрь. Поднеси к глазам и загляни, иначе ничего не увидишь.
Вначале я и в самом деле ничего не увидел, но когда поднес кубик к самым глазам, то разглядел в нем что-то вроде сцены древней битвы. Фигурки были крохотные, но выглядели совсем как живые и даже цветом ничуть не отличались от настоящих. Кубик оказался произведением искусства, и тот, кто его изготовил, был истинным мастером своего дела.
Да притом там заключались не только фигурки воинов, но и пейзаж — битва разыгрывается на плоской равнине, вдали виднеется водная гладь, а чуть правее — холмы.
— Великолепно, — восхитился я. — Где взял?
— Великолепно?! И больше тебе сказать нечего?
— Впечатляет, если так тебе более по душе. Но ты не ответил. Где ты это достал?
— Кубик лежал рядом с телом Стефана. Скорее всего, был у него в кармане пиджака, а медведь разодрал карман.
Я протянул кубик Невиллу.
— Непонятно, зачем носить такую вещь при себе.
— Вот именно! Точно так же подумал и я. И выглядит кубик странно — на пластик не похоже, и стекло тут ни при чем. Ты обратил внимание?
— Да. А если вдуматься, то и на ощупь он какой-то не такой. Вроде твердый, но ощущения твердой поверхности под пальцами нет. Как у того большого куба в Вигваме.
— Подумать только, — сказал Невилл, — в тот самый момент, когда я столкнулся с человеческой гибелью, когда перед моим потрясенным взором лежал еще не остывший труп, меня вдруг заинтересовал валявшийся рядом кубик. Все-таки какой неожиданной может оказаться реакция на шок! Должно быть, в таких случаях человек бессознательно переключает внимание на какой-нибудь посторонний предмет, не имеющий прямого отношения к причине шока, но и не совсем далекий от нее. Наверное, таким образом подсознание стремится ослабить воздействие нахлынувших разом чересчур сильных потрясений, способных нарушить рассудок. А если осознание происходит мало-помалу, то человек удерживается в норме. Ну, не знаю, я недостаточно хорошо разбираюсь в психологии, чтобы судить об этом, то есть совсем в ней не разбираюсь. Словом, тут кубик, там Стефан, я гляжу на кубик и мне вопреки логике кажется, что кубик гораздо важнее. Впрочем, это можно понять, ведь Стефан все эти годы оставался для меня скорее объектом, нежели субъектом. Он не успел обзавестись в моих глазах личностью — просто некто, способный махнуть рукой издали, не проронивший за всю свою жизнь почти ни слова. Мы даже носом к носу ни разу не столкнулись.
Энди, может, это покажется тебе странным, да я и сам чуточку удивлен, потому что до сих пор не разобрался в чувствах, овладевших мною при виде бездыханного тела. Ну, словом, взял я этот кубик — а делать этого все-таки не следовало — и начал вертеть в руках, пытаясь понять, что это за штуковина, и тут заметил, как внутри мелькнуло что-то яркое, поднес к глазам — и увидел то же, что и ты. И с того самого момента для меня не могло быть и речи о возврате кубика на место. Впервые в жизни пережил я такое потрясение. Меня бросило в холодный пот, я затрясся, как осиновый лист…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});