Курс уголовного права в пяти томах. Том 1. Общая часть: Учение о преступлении - Коллектив авторов

Появилась и совсем необычная трактовка объекта преступления. По мнению авторов учебника по Общей части уголовного права, подготовленного коллективом ученых из Екатеринбурга, объект преступления — "тот, против кого оно совершается, т. е. отдельные лица или какое-то множество лиц, материальные или нематериальные ценности которых, будучи поставленными под уголовно-правовую охрану, подвергаются преступному воздействию, в результате чего этим лицам причиняется вред или создается угроза причинения вреда"[208]. В учебнике приводится довольно обширное по объему обоснование данной позиции.

Однако согласиться с ней вряд ли возможно. Такое понимание объекта преступления противоречит как позиции законодателя, так и обыкновенному здравому смыслу. Подобная трактовка как бы меняет местами понятия объекта и предмета преступления, необоснованно примешивая сюда и категорию потерпевшего; при этом объект — всегда лицо или множество лиц, предмет — определенные материальные или нематериальные ценности этих лиц. Помимо того, что не совсем ясен смысл такой "рокировки", данная позиция не отвечает главному требованию понятия объекта преступления — определению того, чему именно причиняется или может быть причинен вред в результате преступного посягательства. При таком подходе невозможно разграничить отдельные преступления между собой: так, например, и диверсия, и терроризм совершаются против множества лиц, следовательно, разграничить эти преступления можно только по "предмету" (согласно данной трактовке) — тем ценностям, которым причиняется вред. Именно эти ценности и должны признаваться объектом преступления. Смешение же объекта и предмета преступления нивелирует сущность и значение как первого, так и второго.

По-видимому, стоит согласиться с профессором А.В.Наумовым в том, что "представляется возможным возвращение к теории объекта как правового блага, созданной еще в конце прошлого века в рамках классической и социологической школ уголовного права"[209]. В связи с этим нелишним будет привести некоторые выдержки из курса лекций великого русского ученого, виднейшего представителя классической школы русского уголовного права, одного из основных разработчиков и составителей Уголовного уложения 1903 г., профессора Санкт-Петербургского университета Николая Степановича Таганцева (1843–1923).

Представляется, что его рассуждения ближе других предстоят к истине в вопросе понятия объекта преступления.

В середине прошлого столетия была довольно распространенной так называемая нормативистская теория объекта преступления, базирующаяся на формальном определении преступления. Согласно этой теории преступление суть нарушение нормы права, следовательно, правовая норма и есть объект преступления, т. е. то, на что посягает преступное деяние. В связи с этим Н.С.Таганцев писал: "Норма права сама по себе есть формула, понятие, созданное жизнью, но затем получившее самостоятельное, отвлеченное бытие: Всякая юридическая норма, как отвлеченное положение, может быть оспариваема, критикуема, непризнаваема; но только норма, имеющая реальную жизнь, может быть нарушаема"[210]. И далее: "Если мы будем в преступлении видеть только посягательство на норму, будем придавать исключительное значение моменту противоправности учиненного, то преступление сделается формальным, жизненепригодным понятием, напоминающим у нас воззрения эпохи Петра Великого, считавшего и мятеж, и убийство, и ношение бороды, и срубку заповедного дерева равно важными деяниями, достойными смертной казни, ибо все это виноватый делал, одинаково не страшась царского гнева"[211].

Помимо нормативистской в прошлом веке существовала и теория субъективного права как объекта преступления. Этой теории придерживался, в частности, В.Д.Спасович, автор первого в России учебника по уголовному праву. Он писал о том, что "преступление есть противозаконное посягательство на чье-либо право, столь существенное, что государство, считая это право одним из необходимых условий общежития, при недостаточности других средств охранительных, ограждает ненарушимость его наказанием"[212].

Н.С.Таганцев отмечал в связи с этим, что "преступное деяние заключается по этому взгляду или в уничтожении чьего-либо права, или в воспрепятствовании к пользованию им, или в невыполнении чьих-либо законных требований". Однако, по мнению Н.С.Таганцева, "посягательство на субъективное право составляет не сущность, а только средство, путем которого виновный посягает на норму права, на которой покоится субъективное право: Право в субъективном смысле в свою очередь представляет отвлеченное понятие, как и норма, а потому само по себе, по общему правилу, не "может быть непосредственным объектом преступного посягательства, пока оно не найдет выражения в конкретно существующем благе или интересе: Для преступного посягательства на такое право: необходимо посягательство на проявление этого права"[213].

Концептуальная же позиция самого Н.С.Таганцева по проблеме объекта преступления, как уже отмечалось, представляется наиболее верной и сохраняющей свое значение, несмотря на прошествие без малого сотни лет. Эта концепция заключается в следующем. "Жизненным проявлением нормы может быть лишь то, что вызывает ее возникновение, дает ей содержание, служит ей оправданием — это интерес жизни, интерес человеческого общежития, употребляя это выражение в широком собирательном значении всего того, что обусловливает бытие и преуспеяние отдельного лица, общества, государства и всего человечества в их физической, умственной и нравственной сферах. Жизнь общественная в ее индивидуальных и общественных проявлениях творит интересы и вызывает их правоохрану, в силу чего эти интересы получают особое значение и структуру, облекаются в значение юридических благ и как таковые дают содержание юридическим нормам и в то же время служат их жизненным проявлением, образуя своей совокупностью жизненное проявление правопорядка. При этом, обращая интерес жизни в правовое благо, право не только признает бытие этого интереса, не только дает ему охрану и защиту, но видоизменяет его в объеме, форме, иногда даже в содержании, сглаживая его частный, индивидуальный характер и придавая ему социальное, общественное значение: Таким образом, посягательство на норму права в ее реальном бытии есть посягательство на правоохраненный интерес жизни, на правовое благо"[214].

"Такими правоохраняемыми интересами могут быть: личность и ее блага — жизнь, телесная неприкосновенность, личные чувствования, честь, обладание или пользование известными предметами внешнего мира; проявление личности вовне, свобода передвижения и деятельности в ее различных сферах; возникшие в силу этой деятельности известные отношения или состояния — их неизменяемость, ненарушимость; различные блага, составляющие общественное достояние, и т. п. Причем, конечно, не всякий интерес этих групп получает правоохрану, а только тот, который может иметь общественное значение: Охраняемые интересы могут иметь реальный характер — жизнь, здоровье, неприкосновенность владения, или идеальный — честь, религиозное чувство, благопристойность и т. д. Эти интересы могут принадлежать отдельному лицу, физическому или юридическому, или отдельным общностям, существующим в государстве, или всей совокупности общественных факторов, всему обществу, или, наконец, государству как юридически организованному целому: Правоохрана может относиться или к самому интересу, защищая его непосредственно от разрушения, уничтожения или изменения, или охрана может быть направлена на юридическое отношение лица к такому благу — охрана возможности и свободы владеть, распоряжаться или пользоваться таким благом или интересом"[215].

Таким образом, объект преступления — это охраняемые уголовным законом социально значимые ценности, интересы, блага, на которые посягает лицо, совершающее преступление, и которым в результате совершения преступного деяния причиняется или может быть причинен существенный вред.

Система и соотношение социально значимых ценностей, интересов не являются неизменными, они изменяются с изменением исторических условий. И об этом также писал Н.С.Таганцев: "Сумма таких правоохраненных интересов, обрисовка каждого из них в отдельности, их взаимное отношение и т. п. изменяются в истории каждого народа сообразно с изменением условий государственной и общественной жизни, с развитием культуры"[216]. Изменяются и приоритеты в системе ценностей уголовно-правовой охраны. Это ярко прослеживается на примере развития российского уголовного законодательства XX в. Так, начиная с советского периода, общее определение объектов уголовно-правовой охраны и объектов преступления давалось уже в самом законодательстве, прежде всего, в понятии преступления. Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 г. определяли преступление как "нарушение порядка общественных отношений, охраняемых уголовным правом". Порядок общественных отношений, "соответствующий интересам трудящихся масс"[217], и объявлялся, таким образом, общим объектом уголовно-правовой охраны. Первый УК РСФСР 1922 г. определял преступление как действие или бездействие, опасное для рабоче-крестьянского правопорядка[218].