Ирландский предатель - М. Джеймс

— Кое-что из этого я уже говорил, но стоит повторить. Короли будут моими, Сирша, и только моими. Твой отец может сохранить свое кресло, но я не хочу, чтобы он управлял мной сам, или через тебя. Особенно, когда мы поженимся, я рассчитываю на твою преданность. Ты станешь моей женой, и твои интересы будут совпадать с моими.

— Но не верность, — мягко говорит Сирша. — От любого из нас.

— Нет. — Я смотрю на нее, не в силах удержаться от мысли, говорит ли она это из сожаления или вожделения к кому-то другому. Воспоминание о Найле, выходящем из ее комнаты, даже если это было так невинно, как она говорит, все еще обжигает меня изнутри, но я также не хочу говорить ей, чтобы она не разговаривала с ним. Я не хочу, чтобы она думала, что я настолько ревнив. Я не хочу, чтобы она думала, что я так сильно и часто думаю о ней.

— Ты подаришь мне наследника, а потом, пока ты предохраняешься, можешь трахаться с кем захочешь, — говорю я ей категорично. — И я сделаю то же самое. Я не буду заводить детей ни от какой другой женщины, и ты не забеременеешь ни от какого другого мужчины. Это… создание нашей семьи и продолжение наследия Макгрегора, будет нашей связью и нашим долгом. Удовольствие можно найти и в другом месте.

Даже когда я говорю это, я знаю, что не совсем честен. Мысль о том, что в нашем супружеском ложе не будет удовольствия, смехотворна. Даже сейчас я трепещу при одной мысли о ней, обнаженной, в моей постели, а мы даже не прикасаемся друг к другу.

Это ненадолго. Не может. Раньше такого не было.

Я хочу того, чего у меня еще не было, как и все мужчины. Как только я попробую ее на вкус и сделаю своей, ее привлекательность уменьшится, пока я не найду кого-то нового, кого можно вожделеть, кого можно преследовать.

Медленно я лезу в карман джинсов и вытаскиваю бархатную коробочку, которую спрятал там перед уходом из отеля. Глаза Сирши расширяются, и она смотрит на нее, ее зеленые глаза поднимаются на меня.

— Ты должен был подарить мне это на церемонии обручения.

— Да. И я это сделаю. Но я хотел, чтобы твое обещание осталось здесь, сейчас, между нами. Твоя уверенность в том, что ты понимаешь, как все будет в нашем браке, и принимаешь это. — Я спокойно смотрю на нее, пытаясь подавить желание, которое, как я чувствую, поднимается во мне. — Я не хочу причинять тебе боль, Сирша. Я не хочу, чтобы в наших отношениях была боль или недопонимание. Я думаю, что, если мы оба сделаем выбор в пользу того, чтобы это соглашение было таким, какое оно есть, мы сможем прожить приятную совместную жизнь. Она не обязательно должна быть драматичной или бурной. Она может быть даже мирной. Если мы поймем друг друга. — Я медленно открываю бархатную коробочку, чтобы она могла увидеть, что лежит внутри: бриллиант круглой огранки, обрамленный двумя сапфировыми багетами, оправленными в платину. — Наши отношения до сих пор часто приводили к разногласиям друг с другом, Сирша, но в остальной части нашей жизни так не должно быть.

— Спокойствие, — вторит Сирша, глядя на кольцо, а затем на меня. — Я принимаю твои условия, Коннор Макгрегор, — мягко говорит она. — Но я тоже кое-чего хочу.

— И чего? — Спрашиваю я. На мгновение я боюсь, что она может сказать, что ей нужно мое разрешение трахнуться конкретно с Найлом, а это не то, что я уверен, что смогу ей дать. Я не хочу знать, с кем она трахается, и меня устраивает, что она не знает того же про меня.

— Я уже признавалась раньше, что хочу влияния и денег, которые дают мне быть твоей женой, — медленно произносит Сирша, заправляя прядь рыжих волос за ухо. — Но не по тем причинам, о которых ты думаешь. Это не потому, что я хочу побаловать себя или купить себе красивые вещи. У меня это было всю мою жизнь. — Она полностью поворачивается ко мне, ее лицо серьезное, даже искреннее. — Я сделаю то, о чем ты просишь, Коннор. Я буду тебе хорошей женой. Я подарю тебе наследников, буду закрывать глаза на других твоих женщин до тех пор, пока ты будешь держать их подальше от меня и нашего дома, и я также буду держать в тайне своих любовников. Но я хочу быть больше, чем женой и матерью. Я хочу чего-то для себя, чего-то более полноценного, чем та жизнь, которую ведет моя мать, которую я всегда видела у таких женщин, как она.

Я приподнимаю бровь, неуверенный в том, о чем она говорит.

— И что это повлечет за собой, Сирша?

— Я хочу основать свой фонд. — Она говорит это прямо, не ходя вокруг да около. — Я хочу сделать это с другими женами королей и альянса… Софией и Катериной. Это будет хорошо для всех нас и в то же время принесет пользу. Я хочу, чтобы ты пообещал мне, что я буду пользоваться твоей полной поддержкой в этом, как финансовой, так и что ты позволишь мне управлять компанией так, как я считаю нужным, без вмешательства точно так же, как ты намерен управлять Королями. — Ее подбородок вздергивается, когда она встречается со мной взглядом. — Тебя это устраивает, Коннор?

Я не уверен, чего я ожидал от нее услышать, но это было не то. Я должен скрыть, насколько на самом деле впечатлен ее просьбой, потому что последнее, чего я хочу, это чтобы она чувствовала, что у нее есть надо мной преимущество. Но я удивлен этим, и это заставляет меня задуматься, действительно ли в моей чопорной ирландской принцессе есть нечто большее, чем я знал.

— Конечно, — просто отвечаю я. — Это отличная цель, Сирша, и она пойдет на пользу всем нам. Я более чем счастлив поддержать тебя в этом. — Затем я улыбаюсь ей, беру кольцо из коробки и беру ее за руку. — Мне, конечно, придется вернуться к этому позже, перед церемонией. Но я хочу, чтобы это обещание между нами также имело смысл. — Я снимаю кольцо с кончика ее пальца, глядя в ее ярко-зеленые глаза. — Мы договорились, Сирша О'Салливан? В этом браке мы будем поддерживать друг друга и выполнять свой долг перед семьей, и это будет нашей связью. Ни страсти, ни любви, только преданность. Браки строились на гораздо худшем.

— Ага — тихо говорит Сирша. — Я согласна, Коннор Макгрегор.

Она удерживает мой взгляд, когда я надеваю кольцо ей на палец, ветер выбивает ее волосы из конского хвоста. Никакой страсти. Никакой любви. Только долг.

Никакой страсти.

Кольцо идеально подходит. Ее рука в моей нежная и теплая,