Край Ветров: некроманс - Диэр Кусуриури

— Так и что там? — переспросил я. — Я так понимаю, если б все было хорошо, ты бы мне сразу рассказал.

— Так точно, — Эль-Марко намазывал второй бутерброд, видимо, себе. — Собственно, артефактов таких, как «ключ от всех дверей, кроме одной», в анналах гильдии не значится. Более того, мне пошли навстречу и сообщили, что у чтецов та же фигня.

Эль-Марко протянул бутерброд, который намазывал, мне. Я, обрадовавшись неожиданной заботе, поблагодарил его и принялся жевать на удивление свежий хлеб.

— А Камориль не простудится? — спросила Никола.

— А разве такие, как он, болеют? — скорчил недоверчивую гримасу Ромка.

— В любом случае, поесть ему бы не помешало, — заметил Эль-Марко. — Продолжаю открывать секреты: вылечить толстяка гораздо проще, чем такой суповой набор, как Камориль.

— Это почему это? — насторожился Роман.

— Я когда кого-то лечу, я ж не свои ресурсы использую, а того, на ком рана, — начал пояснять Эль-Марко. — То есть, я выступаю, так сказать… катализатором регенерации. Кое-какая трата энергии с моей стороны, конечно, идет, но она ничтожна по сравнению с теми ресурсами, которые задействует организм пациента.

И пока Эль-Марко ударялся в детали и живописал, как и на чем изучал строение человеческого тела (отчего глаза Романа лезли на лоб, а Никола, явно слышавшая уже эту историю, просто радовалась реакции мальчика и хихикала), я хлебал растворимый кофе и смотрел в окно, на неподвижную спину Камориль, который, зараза, явно торчал там не просто так, а, конечно же, для пущего эффекта.

Уйти и погрустить так, чтобы этого никто не заметил, некромант не мог. Вот уж… социальное животное!..

Надо мною навис испепеляющий и густой (до зубовного скрежета) стыд.

Ведь тогда, ночью, у меня был выбор: оттолкнуть его или ответить ему. И я не горжусь этой минутой слабости, когда нежность, которая во мне, определенно, есть, выплеснулась не на того и не тогда. Это же так просто и так естественно — обнимать того, кто приятен, и… поцеловать того, кто приятен. И я не скрою, да, что за многие годы успел привязаться к нему, и мне порою весьма импонируют его рациональные идеи, дерганные и одновременно плавные жесты, тембр голоса и странноватые шутки, и даже эта холодная наигранность и желчность иногда бывают прелесть, как хороши. Но… Мы же можем не видеться по году, а то и больше. И когда по прошествии времени я снова его вижу — я как бы со стороны, объективно осознаю, что он такое. И мне кажется, я позволил этот миг близости только лишь потому, что снова привык к Камориль и забыл, кто он такой и кто такой я, а так же о специфике нашего… товарищества. Я забыл, что он — определенно мужчина (несмотря на жеманность) и, к тому же, хладнокровный убийца, извращенец и та еще злопамятная мстительная тварь. А тогда, на берегу, он виделся мне почему-то просто очень близким, родным существом, рядом с которым хорошо, спокойно, тепло и безопасно.

Кажется, размышляющего так человека можно смело называть «тряпкой», а? А может, вру я все. Не знаю. Пока я был «в своем уме», еще до драки с той морфирующей штукой и до бутылки красного сладкого, — меня тянуло к Мари, и это притяжение казалось мне сильнее гравитации. Но когда меня немного тряхнуло, стукнуло по башке — я воспылал безотчетной нежностью к своим старым проверенным друзьям. Что в этом плохого? Вот только, вероятно, Камориль истолковал эту мою слабость совсем не так, как мне бы того хотелось.

Впрочем, пустое это все. Зря я так. Какую бы оторопь не вызывала у меня перспектива взять и поговорить с Камориль по душам и все ему разъяснить, — это не есть дело первостепенной важности. И, пускай это — малодушие, но я все еще всем сердцем надеюсь, что ошибаюсь, и грустит Камориль не из-за меня.

Тем временем еда на столе стремительно убывала, а чашки пустели. Я вызвался мыть посуду. Пока я возился у раковины, Никола успела поругаться с Эль-Марко по поводу своего грядущего времяпрепровождения: Марко настаивал на том, чтобы она ехала домой, а Никола хотела отправиться с нами, куда бы там наш путь ни лежал. Ей явно хотелось приключений, а перспектива оставить своего стального коня здесь, в сарае у маяка, ее, на удивление, не смущала. Ромка первое время хранил нейтралитет, а потом высказался в защиту Николы, мол, огненный маг — это основа основ, без него никуда, пускай сам он потенциала Николы в полной мере еще не видал.

— К тому же, — Никола подняла вверх указательный палец, — если мы пойдем к вампирам, то это же круто! Я еще ни одного не видела! Я только книжки читала…

— А это ты напрасно, — бодро прозвучал голос Камориль, наконец изволившего перестать мокнуть на улице. — Что за книжки хоть? Про любовь, небось?

— Ну, — замялась Никола, — не без того, но вы не подумайте что плохого…

— Уже подумал. В таком случае, повидать настоящих вампиров тебе необходимо, — важно кивнул Камориль, стягивая с себя насквозь мокрую рубашку. Подошел ко мне (точнее, к раковине, конечно же), в глаза не смотрел, начал выжимать рубашку. Потом стал выжимать волосы. Потом все-таки поднял на меня сияющие очи свои и заявил: — А мне тут, кстати, прислали добро на использование кое-каких низкоуровневых артефактов. Не фонтан, конечно, я на большее рассчитывал… но тоже ничего. Так что, будем у меня, — прихватим пару игрушек на всякий случай. С ними тебе всяко спокойней будет.

— Вот уж спасибо, — хмыкнул я. — В смысле, правда спасибо.

— Отлично, — некромант ловко своровал со стола оставшийся пряник. — Тогда выдвигаемся.

Выехать мы успели довольно рано, так что примерно к полудню добрались до особняка Тар-Йер. От маяка нас прокатил с ветерком такой же раздолбанный автобус, как накануне, только лишь обогащенный местными жителями и пресквернейшей музыкой типа «дорожный романс». Но даже это не смогло омрачить нашего пути, ведь небо снова расчистилось и ласковое солнце снова взглянуло приветливо на прибрежный край.

В центре города мы пересели на веселый и не менее раздолбанный трамвай, прокативший нас по старинной брусчатке и, затем, по плохой асфальтовой дороге, наверх, к окраинам, где мы вышли возле городского водохранилища. Перейдя арочный мост и поблуждав немного среди бурной местной флоры мы, наконец, чудесным образом очутились в саду, прилежащем к дому Камориль. Видимо, некромант провел нас каким-то тайным коротким путем, которым я сам еще ни разу к нему не ходил.

Мы расположились в просторной гостиной, а Камориль ушел искать требующиеся для его коварных планов вещи к себе в подвал.

Встретившая нас в дверях Кристина произвела фурор.

— Как бы мне хотелось узнать, каким образом это все получается! — приговаривал Ромка, осматривая суставы скелета, пронзенные тонкой темной проволокой, золотистой на сломах. — Дядька Зубоскал, а как оно работает? Как она двигается и почему не падет? Проволока же не удержит ей равновесия, так как оно?..