Небо и корни мира - Юлия Тулянская

Послушник постучал в дверь кельи, принес кувшин воды. Олверон приветливо кивнул ему и попросил, чтобы никто не входил до утра. Послушник осторожно прикрыл за собой дверь, и келья погрузилась в тишину. Перед бывшим королем лежали списки Писания, богословские трактаты и пророчества из монастырской библиотеки, листы бумаги и перо. Бывший король, теперь только книжник, Олверон разбирал краткие заметки старинных ученых на полях книг, делал выписки.

Неэр хотел возглавить войско сам и выступить в начале лета, чтобы покончить с богоборцем до прихода грозной северной зимы. Сроки были названы. Но по-прежнему боролись между собой свобода и предопределенность.

Люди сделают выбор, думал бывший король. Когда-то падшие небожители пришли в мир, возжелав его больше, чем милости Вседержителя. Сейчас последнему поколению их потомков-людей дается возможность повторить выбор, но избрать победу Вседержителя и гибель мира. За это они будут прощены.

В Писании говорилось, что богоборец, собрав под своей властью смутьянов, чудовищ и великанов, двинется на Небесный Престол. Но не говорилось, дойдет ли он туда. Вседержитель позволял людям заслужить будущее самим.

Время замкнулось, последнее поколение должно исправить ошибку первого… Олверон тяжело вздохнул.

Верные Престолу люди могут разбить Богоборца на пути к Небесным Вратам, воевать с ним, взять в плен, судить и казнить. Но могут и пасть под его ударами. Об одном Писание говорит ясно: небожители не вступят в войну, пока люди не исчерпают всех сил в борьбе с Богоборцем. Небожители выступят либо тогда, когда Враг Престола погибнет, либо когда люди сделают все возможное, чтобы его остановить.

«Неэр, племянник, собирает войска, воодушевленные его сиянием… – размышлял Олверон, наливая себе из кувшина воды в старинный серебряный кубок. – Но есть еще одна сила, которой дарована свободная воля». Тонкие пальцы Олверона ловко перелистали трактат «О выборе». Князю Тьмы, именуемому также Тюремщиком, предстоит на исходе Конца такое же испытание, как человеку. В свое время он подтолкнул небожителей к падению. Теперь ему дается надежда. «Если он примет сторону Вседержителя, последняя война закончится еще быстрее, чем мы ожидаем, – подумал Олверон. – Чтобы подняться к Престолу, богоборцу придется пройти сквозь Подземье, но Князь Тьмы не пропустит его и повергнет к стопам Создателя. Если же Тюремщик поддержит сына погибели, то война нам грозит долгая и тяжелая, мало кто доживет до ее конца…»

Олверон развернул свитки «О небесных воинствах», «О последних казнях».

«Когда поражен будет сын погибели, откроются небеса и выйдут пять воинов в сиянии. И мечи в руках их, как языки пламени. И первый – Азрайя, предстоящий Престолу, вождь всего небесного воинства. И четверо вождей повинуются ему, каждый со своим войском, и пошлет он их на четыре ветра, и обратятся они каждый на свою сторону, и поразят там нечестивых. Вот, меч на четыре стороны света, на чудовищ и нечестивых…»

С гибелью Богоборца начнется уничтожение мира посланцами Вседержителя. Четверо и один могущественные небожители пройдут карой и расправой по Северу, Югу, Востоку и Западу, уничтожая оставшихся сторонников Богоборца: великанов, земнородных и людей, которые еще могут сопротивляться. «Это – казнь первая: Меч, – читал Олверон в рукописи «О казнях». – Кто не падет от меча, того настигнут другие три казни…»

Они состояли в том, что на смену небожителям-воинам придут иные небожители, которым Вседержитель даст власть изменять природу воды и земли и низводить небесный огонь. «Вот грядущие следом: огонь в руках их и пепел по следам их. И сведут огонь в воду, и часть воды сгорит, а часть станет мертвой, и погибнут моря, и все, что в них, и пересохнут реки». Это – возмездие миру за то, что породил земнородных.

«И грядущие следом: дана будет им власть над горами и недрами земли. И поразят они мир, и разверзнется земля во многих местах, и поглотит многие горы, и образуются великие пропасти по всему лицу земли. И погибнут великаны и чудовища, что в горах и под землей». («Поскольку живых людей уже, видимо, не останется», – с горьким смирением улыбнулся краешком губ Олверон.)

«И когда сотрясется земля, то приблизится час Конца. И вот, последние из грядущих следом – свернется небо, как свиток, и настанет мрак по всей земле, и дня уже не будет. И отнимется дыхание у всех живущих, и будут лежать мертвые по всему лицу мира, но не будет птиц, чтобы клевать их, и зверей полевых, чтобы пожрать их. И погрузится мир во мрак на веки веков».

«И вот примета: когда будет поражен нечестивый, не пройдет и полувремени, как все это совершится».

Менее полугода должно пройти, понимал Олверон, с момента гибели Богоборца до окончательного уничтожения мира небожителями Престола. Мир останется лежать во тьме, сожженный и мертвый, и никогда не возродится. Все живое на нем будет уничтожено, поверхность пуста и обращена в камень, и не останется воздуха, чтобы дышать; и лишь в тайных глубинах вселенной, соединенная с самой бездной, останется преисподняя.

В тот же миг начнется великий суд. Праведники у подножия Престола получат свою награду и вновь обретут сияние.

А осужденных заточат в Подземье на многие тысячи лет. Само Подземье изменит свой вид после Конца. Князь Тьмы перестанет быть Тюремщиком, чью бы сторону он ни принял в дни последнего выбора. Если он вновь восстанет против Вседержителя, его отправят на самые нижние ярусы собственной тюрьмы, в ужасные глубины. Там он окажется прикован вместе с Богоборцем. Богоборец – на веки вечные, Князь Тьмы – до искупления и раскаяния спустя неисчислимый срок. Если же бывший Тюремщик прежде Конца вернется под власть Вседержителя, ему вернут его высокое положение внутри неизменного миропорядка.

Демоны Подземья – человечество, сотворенное Князем Тьмы, – не имеют свободной воли (как говорит трактат «О выборе») и подлежат уничтожению. Лишь некоторые из них будут оставлены в Подземье, чтобы охранять Тюрьму, и заключенные будут в их руках. Через сотни веков от безысходности и непрерывных мук сущность заключенных изменится, и они будут прощены. Много времени утечет, прежде чем опустеет подземная Тюрьма. Тогда наконец и преисподняя погрузится во мрак, в котором уже давно будет лежать Обитаемый мир. Лишь богоборец останется в Тюрьме навсегда, в самых ее глубинах.

Войска стояли на разных берегах реки. Между ними был брод, широкий и мелкий, каменистое дно с быстрым течением. Оба поединщика и съехались посреди брода.

Прозрачную проточную воду насквозь просвечивало солнце. Копыта коней ступали по мелким камням на дне. Поединщики съезжались шагом, в тишине, в которой слышался тихий плеск и крики пробудившихся птиц.