Ярость херувимов - Антон Валерьевич Леонтьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она намеревалась захлопнуть входную дверь перед носом этого мерзкого типа, но старший следователь со стальным взглядом ловко сунул в дверной проем ногу.
– Разрешите войти!
Она не разрешала, но он все равно прошел. Ада, тяжело дыша, бросилась к лежащему на полу вуазену, захлопнула его и сунула в рюкзак.
Видел он или нет?
Судя по мрачному взгляду, которым проводил ее хексенмейстер Андрей, на лице коего пышно цвел синяк, он все видел, но ничего не сказал.
И ни о чем не спросил. Потому что и так все отлично знал.
А что, если в самом деле заявился, дабы отрубить ей голову?
– Ну, что вам надо? – спросила она с вызовом, сжимая в руках рюкзак с магическими причиндалами. – И откуда вы вообще в курсе, что я здесь?
Он что, следил за ней? Этого Ада не исключала.
Тот же, проигнорировав ее вопрос, произнес:
– Лучше скажите, что вы делали в ночь с пятницы на субботу!
Рюкзак выпал из рук Ады и с грохотом шлепнулся на пол. Подхватив его, девушка, тяжело дыша, ответила:
– Вам какое дело?
В ночь с пятницы на субботу она оживляла сбитого ими бездомного, превращая его тем самым в зомби.
– Это не ответ на мой вопрос, Ада Вячеславовна!
Голос его стегал, подобно плети.
Чувствуя небывалую, жгучую злость, Ада закричала:
– Чем занимаются все нормальные люди ночью? Спят!
Но она-то не была уже нормальным человеком и в ночь с пятницы на субботу отнюдь не спала.
А при помощи вуазена совершала ведьмовской обряд из разряда запретной магии.
О, лучше бы она послушалась Стасика, и они бы вместе оттащили несчастного, ими сбитого бездомного в кусты.
Незваный гость, мрачно взирая на нее, ответил:
– Я спрашиваю вас не о том, чем занимаются все, а о том, чем конкретно занимались вы, Ада Вячеславовна.
Та, понимая, что этот субъект явно что-то знает, заявила:
– Я дала вам ответ, и если у вас есть уши, то вы его услышали! А теперь прошу вас покинуть мою квартиру!
Ну, не ее, а ее жениха, к тому же бывшего.
И превратившегося не без ее участия в зомби.
В зомби, который закусывал соседской кошкой.
Дверь ванной вдруг затряслась, причем сильнее обычного, и до них донесся отчетливый гундосый голос Стасика – или того, во что он превратился:
– Мясо! Мясо пришло!
Старший следователь со стальным взглядом, уставившись на Аду, проронил:
– Что это такое?
Ну да, всего лишь собственный зомби в ванной заперт, чтобы на людей не бросался.
Потому что ему требовалось мясо, и он явно не удовлетворился только кошачьим.
Игнорируя его вопрос, Ада сказала:
– Вам пора!
Но хексенмейстер, не спускавший взгляда со стула, подпирающего ручку двери ванной, протянул:
– Нет, не думаю. Итак, вы же слышали о происшествии в Печатниках?
Ада молчала, а гость продолжал:
– Конечно, слышали. И отчего-то, сдается мне, не только слышали, но и собственными глазами видели.
Ада продолжала молчать.
– И даже принимали активное участие, ведь так?
Она закричала:
– Если у вас есть доказательства моей причастности, то приходите с ордером на арест или как это все у вас называется! Потому что больше я вам ничего не скажу!
Дверь ванной снова затряслась.
Старший следователь со стальным взглядом, подойдя к ней, дотронулся до стула.
– Не смейте! – закричала Ада, а гость произнес:
– Вы кого-то там держите взаперти? А знаете, что лишать человека свободы перемещения – это уголовное преступление, попадающее под действие статьи…
Буквально схватив его за локоть, Ада потащила хексенмейстера к входной двери.
– Какие вы, силовики, оказывается, гуманисты! Может, еще и конституцию свято чтите? Мне вам больше нечего сказать! И вообще, оставьте меня в покое, больше вас ни о чем не прошу!
Ей с трудом удалось выпихнуть его в коридор и даже закрыть дверь. Прислонившись к ней спиной, Ада перевела дух.
– Мясо! Мясо ушло! Верни мне мое мясо!
Дверь ванной снова затряслась.
Осторожно подойдя к ней, Ада, словно разговаривая с неразумным ребенком, произнесла:
– Будет тебе мясо, только успокойся!
Стасик прекратил ломиться наружу.
– Хочу сейчас! Дай мне мясо! Принеси!
Ада лихорадочно размышляла. Ничего не оставалось делать, как сходить в гипермаркет и притащить Стасику мясо.
Только вот как его кормить, ведь придется выпускать из ванной.
Да и вечно она его держать там не сможет.
Вечно и не требовалось, всего лишь до тех пор, пока она не найдет способ превратить его из зомби обратно в человека.
А что, если такого заклинания в помине нет?
Ада четко произнесла:
– Я принесу тебе сейчас мясо, а ты сиди и жди. И не буянь, ты понял?
Из-за двери ванной донеслось:
– Мясо! Хочу мясо!
Похоже, словарный запас у зомби Стасика был весьма ограниченный.
Ада повторила, с опаской приблизившись к двери ванной:
– Ну, будь умницей, Стасик, я быстро! Принесу тебе вкусное мясо, и много! Ты только не кричи и не стучи.
Ну, и соседских кошек не потроши – и не соседских, собственно, тоже.
Ну, и не кошек.
Так и держа в руке рюкзак с магическими причиндалами, Ада выскочила в коридор и на всех парах помчалась в гипермаркет.
Больше всего она боялась, что хексенмейстер Андрей околачивался где-то рядом, но тот удалился, и это было ей на руку.
Завалив в гипермаркете большую тележку упаковками с мясом, Ада двинулась к кассам, около которых, как назло, образовалась солидная очередь.
Потом какой-то стоявший перед ней дяденька, набравший, казалось, треть ассортимента, бесконечно выкладывал на ленту свои нескончаемые покупки, затем столь же медлительно упаковывал их, еще и чирикая с кассиром.
А когда настал черед Ады, выяснилось, что закончилась бумага для чеков, и пришлось ждать, пока принесут новую.
Войдя с двумя большими пакетами в холл элитного дома, где обитал Стасик, который, впрочем, теперь был уже чем-то другим, Ада остановилась как вкопанная.
Потому что заметила разговаривающего с охранником хексенмейстера Андрея.
Игнорируя его, она направилась к лифтам, но тот двинулся за ней.
– Ада Вячеславовна, у меня к вам все же есть еще несколько вопросов!
Ну да, прямо как приставучий инспектор Коломбо, который не дает проходу подозреваемым в убийстве!
Только она никого не убивала, а, наоборот, пыталась оживить.
Ну, и оживила, превратив в итоге в зомби.
– Мне нечего вам сказать! – заявила она, яростно нажимая на кнопку лифта, который, конечно же, и не думал двигаться, замерев на одном из верхних этажей.
