Курская битва. Наступление. Операция «Кутузов». Операция «Полководец Румянцев». Июль-август 1943 - Петр Букейханов

К исходу 8 августа соединения 8-го и 36-го гвардейских стрелковых корпусов вышли на ближние подступы к станции Хотынец, так что 9 августа уже начались бои непосредственно в районе станции, причем отдельные опорные пункты, как, например, Аболмасово, Воейково, Хохловка, Образцово и северо-восточная окраина Хотынца, неоднократно переходили из рук в руки. В 14 часов генерал Малышев доложил генералу Баграмяну, что части 8-го гв. ск перерезали железную дорогу Карачев – Хотынец; одновременно поступило сообщение от генерала Ксенофонтова, что части 36-го гв. ск находятся уже на западной окраине Хотынца[448]. К исходу дня части 36-го гвардейского стрелкового и 1-го танкового корпусов заняли северные окраины Хотимля и вели бои с противником на окраинах Аболмасово, Воейково, поселка Хотынец (1 км северо-западнее Хохловки), Хохловка. В это же время части 8-го гвардейского стрелкового и 25-го танкового корпусов, охватывая Хотынец с юга, находились в 1 км восточнее станции Хотынец, а также достигли рубежа восточная окраина Образцово – Копытец – Коневка. Немцы контратаковали мелкими группами пехоты при поддержке 15–20 танков, причем во второй половине дня им удалось выбить русских из Воейково и Образцово. 4-я ТА, взаимодействуя с 8-м гв. ск и правым флангом 3-й А, к этому времени вышла 6-м гв. мк на рубеж Копытец – Коневка – Меловое (исключительно); 30-й тк достиг рубежа Меловое – Чалищево; 11-й тк вышел на фронт Чалищево (исключительно) – Теляково. Таким образом, к исходу 9 августа Хотынецкий узел сопротивления был охвачен с трех сторон. Авиация 15-й ВА бомбардировала германские войска на поле боя и по дорогам на линии Хотынец – Карачев – Брянск (всего за 9 августа было сделано 402 самолето-вылета, из которых 254 – бомбардировщиков, 31 – штурмовиков[449]).

Под угрозой полного окружения немцы стали отступать на Карачев, и в 7 часов утра 10 августа (на тридцатый день операции) Хотынец был взят войсками 11-й гв. А. По советским данным[450], в результате Хотынецкой операции группировка германских войск, действовавшая на Хотынецком направлении, потеряла свыше 7500 солдат и офицеров, 70 танков, 176 орудий и минометов. С другой стороны, в боях 6 и 7 августа северо-восточнее Хотынца частям советской 4-й ТА пришлось вновь, как и под Болховом, «допрорывать» оборонительные рубежи хотынецкой группировки немцев, которые не смогли самостоятельно преодолеть стрелковые войска, поэтому танковая армия опять понесла большие потери. По некоторым сведениям[451], в частях 4-й ТА, которая вступила в бой 26 июля, насчитывая 652 танка и САУ, за 10 дней боевых действий потери составили 415 танков, поэтому в середине августа армию пришлось выводить в тыл, на переформирование. Также и 25-й тк 9 августа сдал оставшуюся материальную часть 1-му тк и был отведен в тыл[452].

В итоге шести дней боев войска 11-й гвардейской и 4-й танковой армий, прорвав оборону противника, продвинулись на 40 км и создали условия для наступления на Карачев. Преследуя отходящих на запад немцев, 16-й гв. ск к 11 августа вел бой на рубеже восточная окраина Алехино – Шишкино; 36-й гв. ск подошел к восточной окраине Юрьево, блокировав шоссе Хотынец – Карачев юго-восточнее Яковлево; 8-й гв. ск вышел на рубеж южная окраина Яковлево (исключительно) – Дроново. 4-я ТА, взаимодействуя с левым крылом 11-й гвардейской и правым крылом 3-й армий, вышла на рубеж Дунаевский – Кривошеево.

Войска ЦФ, форсировав своим правым крылом реки Ока и Крома, продолжали наступление на Кромском направлении. Операции фронта облегчались тем, что германская авиация к 8 августа существенно ограничила объем боевой работы на этом направлении и только периодически активизировала свои действия для преодоления возникавших здесь кризисных ситуаций (по данным командования ЦФ[453], если 6 августа авиация противника совершила за сутки 383 самолето-пролета, то 10 августа – 256, 12 августа – 83, 18 августа – 26).

Согласно боевому донесению командующего войсками ЦФ Верховному главнокомандующему[454], в течение 6 августа в результате упорного боя наступающие части овладели городом Кромы и рядом населенных пунктов, продвинувшись за день от 4 до 8 км.

В связи со взятием Орла и успешным продвижением войск БрФ к западу от города Ставка Верховного главнокомандования в 14.45 6 августа 1943 года приказала командующему ЦФ использовать 2-ю и 3-ю гвардейскую танковые армии для удара в направлении Шаблыкино, с задачей во взаимодействии с правым крылом БрФ, наступающим на Карачев, уничтожить противника, отходящего от Орла на запад[455]. Выполнению этой задачи следовало содействовать всеми силами фронтовой авиации.

В свою очередь, в 23.50 6 августа командование ЦФ отдало приказ командующим 3-й гвардейской и 2-й танковыми, 16-й воздушной армиями на развитие наступления в направлении Шаблыкино с целью прорвать фронт обороны частей прикрытия противника, цепляющихся за случайные и неподготовленные рубежи, и отрезать пути отхода его орловской группировки на запад[456]. Этим приказом 3-й гв. ТА была поставлена задача с утра 7 августа развивать удар на Сосково, а 2-й ТА – на Гнездилово; 16-я ВА должна была всеми силами содействовать наступлению 3-й гв. ТА. В приказе отмечалось, что командиры танковых войск не использовали благоприятно сложившуюся обстановку, проявляют нерешительность, не умеют заставить подчиненных выполнить задачи и плохо управляют боем своих частей, соединений и армий. Поэтому приказ обязывал командующих обеими танковыми армиями не допускать наступления разрозненными группами, требуя наступления всей массой танков и моторизованной пехоты, а командиров частей и соединений, не выполняющих задач, привлекать к суровой ответственности вплоть до предания суду военного трибунала.

Командование 3-й гв. ТА, по-видимому, было заранее уведомлено о недовольстве вышестоящего военного руководства действиями армии, поэтому немедленно отреагировало поиском и наказанием виновных. 6 августа по ходатайству Военного совета 3-й гв. ТА командующий 7-го гв. тк генерал Филипп Рудкин, до войны являвшийся одним из руководящих сотрудников Народного комиссариата внутренних дел (в 1918 году – комиссар отряда войск Всероссийской чрезвычайной комисии (ВЧК), был освобожден от должности как не справляющийся с работой и не умеющий управлять боем корпуса и получил назначение в тыл – командиром Тамбовского танкового военного лагеря.

Командующим 7-го гв. тк вместо Рудкина был назначен заместитель командующего 3-й гв. ТА генерал Кирилл Сулейков, однако, как показало дальнейшее развитие событий, танковый корпус не стал лучше воевать после смены руководства.

Во 2-й ТА, по воспоминаниям полковника Петра Дмитриевича Казакова[457], новый командующий генерал Семен Богданов вечером 6 августа вызвал на Военный совет армии командование 11-й гв. тбр – командира Петра Бормотова, его заместителя по политической части Григория Калустова и начальника штаба Николая Кошаева – и заявил, что после гибели полковника Бубнова ими так и не было обеспечено полное выполнение поставленных перед бригадой боевых задач. В результате всю ночь с 6 на 7 августа командир и штаб бригады занимались перегруппировкой сил и организацией артиллерийской поддержки предстоящего наступления.

В течение 7 августа войска ЦФ продолжали наступать своим правым крылом и продвинулись до 10 км. 48-я А и действовавшие совместно 70-я и 2-я танковая армии существенного продвижения не имели, причем 2-я ТА была уже настолько ослаблена потерями, что 8 августа ее части под артогнем с фронта и флангов отступили на ряде участков. 11-я гв. тбр, использовавшаяся командованием танковой армии на направлении главного удара, утром 7 августа прорвала оборону противника в районе деревни Ржава и к 8 августа основными силами достигла небольшой речки Неживка – притока реки Крома. Части 258-й пд генерала Ганса Хокера (Hans-Kurt Hoecker) организовали новую линию обороны по западному берегу Неживки. Утром 8 августа здесь развернулся сильный огневой бой между советскими танками и немецкой противотанковой артиллерией. В связи с потерями в бою вынужден был принять участие танк командира бригады, где находились гвардии полковники Бормотов и Калустов. Командирский танк был подбит, радист и механик-водитель попытались эвакуировать раненых Бормотова и Калустова с поля боя, но оказались под артиллерийско-минометным обстрелом и не нашли укрытия. В итоге Григорий Калустов погиб на поле боя (впоследствии он был награжден званием Героя Советского Союза), а Петр Бормотов умер в тылу от полученных ранений. В этот же день также был ранен один из лучших офицеров бригады Герой Советского Союза гвардии старший лейтенант Александр Луганский. Командование бригадой принял подполковник Николай Кошаев.