Легенда о Вращающемся Замке - Анатолий Бочаров

— Ну легкой дороги, — сказал вышедший их проводить Сновид и хлопнул Остромира по плечу. — Езжай, приятель. Будем живы — еще увидимся.

— Постараемся не потеряться, — кивнул тот. — Всем друзьям передавай привет.

Со двора путники выехали через распахнутые для них ворота. Остромир ехал чуть впереди, выбирая дорогу по паутиной вьющимся вокруг городским улицам, Гленан и Дэрри следовали за ним, корпус в корпус. О вчерашней перепалке ни тот, ни другой старались не напоминать. Дэрри был еще немного зол на товарища, но лишний раз накалять обстановку не собирался.

— До места доберемся примерно за неделю, — сказал Остромир, — если все сложится благополучно. Там сделаем что задумали — и обратно в Эринланд. От тайника Пяти Королей до Таэрверна ехать недели полторы, может даже две. Но к началу декабря мы уложимся точно, и останутся еще три недели до Йоля. У нас будет время подготовиться, чтобы встретить юную госпожу Кэран как подобает. Лишь бы удалось забрать артефакт.

— Это меня и беспокоит, — признался Дэрри. — Все вокруг говорят, что я похож на иберленца, а что если мои предки все же были, ну, иберленцами некоролевского рода? Вдруг лорд Эдвард прав, это всего лишь обычная мещанская байка, и никакой я не потомок Карданов?

— Тогда плохи наши дела, — сказал Остромир безмятежно. — Но пока не доедем — точно узнать все равно не сможем.

— Тоже верно.

Маленький отряд миновал купеческие и ремесленные кварталы, и вскоре добрался до выезда из города. Здесь пришлось немного обождать, пропуская вперед также идущий на юг длинный торговый караван. Запряженные могучими лошадьми тяжело груженные фургоны, проходя положенный досмотр, неспешно утекали в широкую арку городских ворот. Гледерику подумалось, что в другой раз он бы непременно побродил по Ильмерграду подольше. Полюбовался бы на выставленные на здешних рынках диковинки, посмотрел вблизи на стоявшую прямо над бухтой крепость с ее стенами, сложенными из красного кирпича, спустился бы к неласковому серому морю, полной грудью вдыхая влажный соленый воздух. Но сейчас такой возможности у него не было. Нужно было спешить. Гледерик глубоко вздохнул и пообещал себе когда-нибудь непременно сюда вернуться.

Ровным широким трактом они ехали на юг, слегка отклоняясь при этом к востоку. В первые две ночи останавливались на постоялых дворах, ночевали в тепле и уюте. Прислушивались к разговорам между странниками — но об идущей в Эринланде войне слышно было мало. Сюда, разумеется, не успели еще дойти слухи о гибели короля Хендрика на Броквольском поле, и последние известные новости касались решимости Грейдана выступать в поход против Клиффа. Остромир предпочитал помалкивать и не бросаться людям в глаза, сразу поднимаясь в верхние комнаты и оставляя посиделки возле очага на долю своих юных товарищей. Он не хотел, чтоб его опознал какой-нибудь случайный знакомец, колесящий по здешним дорогам, и, соблюдая эти предосторожности, седовласый наемник был, на взгляд Дэрри, абсолютно прав. Иначе непременно пойдут разговоры, а каким это образом командир ушедшего на подмогу Хендрику Грейдану отряда вдруг оказался в ильмерградских предместьях.

На третий день пути, когда погода окончательно испортилась и подул промозглый ветер, Остромир сказал, что пришло время сойти с тракта и углубиться в простиравшиеся впереди леса. Дорога, по которой они следовали до этого, все дальше отклонялась к востоку, уводя в итоге в Озерный Край и к великокняжеской столице — а ехать следовало прямо на юг.

Путники свернули с дороги, углубившись в чащу. Порой Остромир находил в этой чаще тропинки, прорубленные охотниками и лесорубами, но чаще приходилось пробираться по настоящему бездорожью, определяя правильное направление по древесному мху. Конечно, это не могло не замедлить их продвижение вперед. Дэрри, запрокидывая голову, пялился на громоздящиеся вокруг во все стороны сосны и ели, и думал, что никогда еще не видел столь могучих и древних деревьев. Некоторые были столь громадны, что лишь десять человек, взявшись за руки, смогли бы обхватить их ствол. Впрочем, подобных древесных гигантов попадалось не столь уж и много.

Под вечер путешественники сделали привал, остановившись на лесной привале и разведя костер. Он горел сухим ярким пламенем, жадно пожирая брошенную на растопку ветки, однако почти не давал тепла — уж больно злым был налетающий с севера ветер. Гледерик кутался в теплый плащ, от души радуясь, что догадался выпросить его у сварливого интенданта во Вращающемся Замке.

— Мне как-то тревожно, — заметил Гленан, вглядываясь во вплотную подступивший к поляне густой ельник. Звезд сегодня почти не было видно, месяц спрятался за тучами, и мрак клубился, казалось, настолько плотный, что его можно было зачерпнуть ложкой как суп. — Дело то ли в этом месте, то ли в чем-то еще, но мне порядком не по себе.

— Дело не в месте, — проворчал Остромир, подбрасывая еще хвороста в едва не потухший под очередным порывом ветра костер. — Дело во времени. Западные короли нашли действительно поганое время для войны. Это время хорошо только для таких, как Кэран. Мы называем эти дни Осенними Дедами, вы — Самайном, но от перемены названий суть не меняется. В колесе года возникает брешь, и сквозь эту брешь в наш мир проникают темные твари. Духи бродят среди людей неузнанными. Любое лицо может оказаться лживым. Это опасное время, и в такую пору лучше находиться дома, возле горячего очага и живой воды, под защитой прочных стен, ивовых прутьев и рунических оберегов. А мы расселись, как три дурака, посреди глухомани, у любой нечистой силы на виду.

— Но это ведь просто сказка? — спросил Дэрри. — Насчет духов и прочей нечисти?

— Никакая это не сказка, парень. Не больше, чем та девица из Каэр Сейнта. Так что гляди сегодня в оба глаза. И не забывайте проверять, есть ли у вас или у вашего товарища тень.

— А если тени вдруг не окажется? Что тогда?

— Ничего хорошего, — сказал Остромир.

Разговор после этого как-то сам собой угас. Гледерик выпросил у Остромира разрешение заступить на дежурство первым, так как не желал просыпаться посреди ночи от тычка в бок, и принялся, как и было ему предписано, глядеть в оба глаза, пока его товарищи уснули. Ночь выдалась и в самом деле жуткая. Нечеловеческая. Неправильная. Юноша и прежде замечал, что в последний месяц перед зимним солнцестоянием обычно становится как-то тревожно и непонятный страх сжимает сердце — но впервые он находился в эту пору посреди глухой чащобы, в многих милях от ближайшего человеческого поселения. Гледерику казалось, что темнота наблюдает за ним, и взгляд у нее недобрый. Он пытался успокаивать себя, убеждать, что все эти разговоры насчет дней, когда нечисть свободно ходит по земле, просто суеверные выдумки и бабушкины сказки. Получалось плохо — тревога не отступала, напротив, только лишь росла.