Сашка. Буду счастлива вопреки! (СИ) - Алинга Полурэ

— Никакой ошибки нет, — отрезала бухгалтер. — У вас по табелю даже половины рабочих часов за прошлый месяц нет.

— Так это… — заторопился Ежов. — За меня Маня выходила. Мария Александровна, уборщица. Мы договорились с…

— Мне об этом ничего не известно. Сколько часов мне передали, за столько я и посчитала, — не стала его слушать Екатерина Николаевна.

— А можете как-то выяснить? — застенчиво попросил Ежов. — Понимаете, у меня мама умерла, и все деньги ушли на похороны, даже занял. Мне такую сумму сейчас никак нельзя…

— Идите сами и выясняйте, — поморщилась женщина. — Почему я должна решать ваши проблемы? Мама — не мама… Что вы мне тут на жалость давите?

— Я не давлю, — всхлипнул Ежов, еще не отошедший от событий последнего месяца. — Зачем вы так? Вам трудно позвонить, что ли?

— Послушайте, хватит тут цирк устраивать! По вам же видно, что вы алкаш. Сначала пьете, как не в себя, потом работу прогуливаете, потом идете крокодильи слезы лить и сказки рассказывать. Мало ему, видите ли, дали. А как вы хотели? Да скажите спасибо, что вас не уволили! На месте директора я бы весь ваш алкопритон ходячий разогнала, и вас, и ваших Мань. Идите работайте и не задерживайте меня, мне тоже надо работать!

Не ожидавший такого унижения, Ежов выскочил в школьный коридор, да так и сел там на корточки. Руки-ноги тряслись.

— Ты чего? — через какое-то время подошла к нему Маня.

— Ты же выходила за меня?

— Конечно. Ни одной смены не пропустила. Каждый день двор чистый был. Все, как договаривались. А что случилось?

— Не заплатили мне за эти дни. Да еще и из бухгалтерии выгнали.

— Давай позвоним Михалычу, узнаем. Может, он чего не передал.

— Понимаешь, у меня совсем денег нет, — горячо зашептал Ежов. — Я даже на похороны часть занимал. То, что мне дали — это за квартиру заплатить, маминой пенсии ведь больше нет, и немного с долгом расплатиться. И все. Даже на еду не останется.

— Не переживай, вместе выкрутимся, — сказала Маня и поцеловала Ежова.

Михалыч уехал в командировку и не брал трубку. Кое-как Андрей закончил смену и вернулся в непривычно пустую квартиру. Разговор с бухгалтером не шел из головы.

— Мама… Как мне теперь жить без тебя… — шептал он, как в тумане.

Нормально даже не поужинав, Ежов лег спать. В голове прокручивались унизительные слова, его трясло. Он укутался еще одним одеялом, но организм никак не мог справиться с пережитыми стрессом и унижением. Он уснул только под утро, забылся зыбким сном с кошмарами и частыми пробуждениями. .Ч.и.т.а.й. н.а. К.н.и.г.о.е. д…н.е.т.

Кое-как встал и абсолютно разбитый поплелся на работу. С того дня он стал следить за Екатериной Николаевной, а еще наточил складной нож, валявшийся без дела, и прорезал в старенькой шапке две дырки для глаз. Ежов ждал момента, когда можно будет отомстить этой гадине. За себя, за Маню, за маму.

Глава 163

— Девушка, ваше время вышло, — повторил сотрудник, присутствовавший на моем свидании с Ежовым.

— Что? А, да, конечно, — торопливо встала я, вытирая слезы и сморкаясь. — Спасибо.

Я попрощалась со всеми, вышла за территорию исправительной колонии и сразу же набрала номер Артура.

— Какой же ты жалкий! Какая же ты тварь! Как же я ненавижу тебя, — закричала я в ответ на «Да, Сашенька», захлебываясь слезами.

— Что случилось? — испугался Артур.

— Я была на свидании с Ежовым. Он все рассказал!

В трубке стало тихо. По затянувшейся паузе я поняла, что Артур испугался.

— Что он рассказал? — наконец робко спросил мой бывший супруг.

— Все! Как ты его уговорил продать квартиру! Как посоветовал вложить деньги в финансовую пирамиду! Именно к моему папе почему-то! И как потом натравил его на моего отца, сказав, что это он украл деньги!

— Ты, наверное, что-то неправильно поняла, — попытался выкрутиться Артур, но в его голосе не было уверенности.

— Все я правильно поняла! Ты мне только скажи, тебе не стыдно?

Артур помолчал.

— Саш…

— Тебе не стыдно было так поступить с человеком, который считал тебя своим другом? Ты же фактически убил его руками этого Ежова! Я все последние месяцы ненавидела его, а, оказывается, это надо было ненавидеть тебя! А я с тобой жила! Любила! Спала! Замуж за тебя вышла! А ты убил моего родного человека и разрушил жизнь нашей семьи!

— Саш, ну все не так категорично, — снова попытался побыть дипломатом Артур.

— Не категорично? Не категорично? — орала я. — А как? Все хорошо, да? Да ты к нам приходил после смерти папы и предлагал маме свою помощь! Да как у тебя только совести хватило? Права была мама, что гнала тебя из нашего дома! Права была, что не разрешала мне с тобой быть! Какая же я была дура!

— Саш, ну, допустим, мама меня не из-за этого гнала…

— Знаешь, что, Артур?! Мы так хорошо поговорили возле загса, что у меня прямо отлегло. Я подумала, мы решили вопрос. А теперь знаешь, что я тебе скажу? Не приближайся к нам! Я не позволю малышу встречаться с убийцей.

— Ты не можешь так сделать! — заволновался Артур. — Я отец, и я имею право видеться со своим ребенком. И если ты не захочешь по-хорошему, я буду вынужден добиваться этого по закону…

— Что? Ты мне еще и угрожаешь? — я быстро прокрутила в голове, чего может бояться Артур. — В общем, если ты попытаешься хоть как-то навредить моей жизни, жизни малыша или жизни моих родственников, я пойду в СМИ. Я всем расскажу, как ты убил моего отца руками этого несчастного Ежова! Как ты думаешь, много у тебя останется клиентов, когда родители учеников узнают, что центром управляет убийца?

— Саш! Что ты такое говоришь? — на этот раз Артур испугался не на шутку и больше пытался бравировать.

— А если ты меня не понял, я пойду дальше, — я решила блефовать. — Я добьюсь пересмотра дела, и Ежов на суде сам озвучит все, что он мне сегодня рассказал. И на этот суд я позову журналистов!

— Я думаю, нам больше не о чем говорить, — понуро ответил Артур.

— А на алименты я все равно подам, понял?

Глава 164

Подошел мой микроавтобус. Я добралась до города, оттуда села на электричку, а от вокзала доехала на последнем автобусе до Березовска. В десятом часу я была дома.

— Как отработала, Сашенька? — спросила бабушка.

— Хорошо, бабуль.

Я изо всех сил крепилась, чтобы не проболтаться, но волновать ее больное сердце себе запретила.

— Почему они так долго?

— Кто?

— Ну,