Прыжок - Сергей Лукьяненко

— Нет, — просто ответил Ауран. — Обычно мы ничего не объясняли, но те времена прошли. Медицинские зонды аккуратно проникнут в твои естественные отверстия. Ты не должна беспокоиться, больно не будет, а твоя девственность, если она сохранна, не будет нарушена. Это необходимая процедура, поскольку ты совершишь непроизвольные акты дефекации и мочеиспускания. А это влечёт за собой крайне неприятные запахи.

Лючия вдруг поняла, что ещё казалось ей странным в корабле Ауран. Тут совершенно ничем не пахло. И полутьма, и влажность, и растения наводили на мысли об оранжерее, уголке джунглей, где должно было даже не пахнуть, а вонять…

— Только посмейте! — выкрикнула Лючия. И тут же почувствовала, как зонды проскальзывают в её тело ниже пояса.

«Это всего лишь катетеры, — попыталась она уверить себя. — Ничего страшного, это медицинские катетеры, мне плевать на их попытку меня унизить…»

Но ей было очень неприятно. И всё-таки немного больно.

— Ты серьёзно повреждена, — продолжил Ауран. — К сожалению, мы доверились мнению Ракс и людей, хотя должны были настоять на проверке.

Ещё один зонд вдруг скользнул ей в рот, пополз внутрь по горлу. Кажется, он даже раздвоился — один отросток ушёл в трахею, другой в пищевод. Лючию затошнило. Кажется, её даже вырвало.

Зонды всосали рвотные массы.

— Сейчас мы возьмём под контроль сокращения сердца и кровоток, — пояснил Ауран. — После этого можно будет начинать.

Лючию охватила паника.

Она закрыла глаза.

Вспомнила сияющие ледяные кружева Закиры, над которыми плясали огни святого Эльма.

Ладонь Мирта в своей руке. Его дыхание снежными облачками оседало на воротнике парки. Тут было очень холодно, но зрелище и впрямь того стоило…

«Ты считаешь меня глупой девчонкой с дикой планеты? — спросила она тогда. — Переживаешь, что тебе дали такое задание?»

Он посмотрел на неё — мудрыми глазами на юном лице. Покачал головой.

«О нет. Ты уже давно для меня не задание…»

Их губы соприкоснулись тогда в первый раз…

— Прекрасно, — сказал Ауран. — Фиксирую очаг.

— Но это не наложенные воспоминания, — ответил ему другой.

Словно нарочно, издеваясь над ней, они говорили на аудио-ксено!

— О нет, — задумчиво произнёс первый. — Ты был прав. Всё гораздо хуже.

Лючию охватила паника.

Но пошевелиться она не могла.

Воздух чужого мира был… был… Матиас вдохнул глубже, пытаясь найти основное отличие.

Никакого.

На Соргосе он ощущал чуждость — в запахах, в различии атмосферы (казалось бы, что значат проценты и доли процентов газов, у которых нет ни вкуса, ни запаха, но Матиас почувствовал воздух чужого мира).

Воздух Мегер А казался самым обычным.

Со стороны пустыни шло тепло и лёгкий запах озона, последствия плазменного залпа. Со стороны океана пахло солью, йодом… вечный и неизменный запах моря. Закрой глаза — и покажется, что стоишь на пляже в какой-то южной горячей стране.

Ничего необычного, что само по себе странно. Всё-таки совершенно другая биосфера…

А вот Ян и Адиан стояли, широко раздувая ноздри, впитывая в себя запахи нового мира. Они явно ощущали чуждость.

Открылся люк второго катера, на сухую твёрдую почву спрыгнула Ксения. Матиас отметил, что она держит в правой руке оружие. Не штатный корабельный пистолет, а длинную тяжёлую штуковину, похожую сразу и на автомат, и на какой-то научный прибор, вроде газоанализатора или металлоискателя.

Зная Ракс, можно было допустить, что эта штука и впрямь совмещала все эти функции, а вдобавок ещё служила пылесосом.

В другой руке Ксения, как и Матиас, и все участники группы контакта, держала сумку со снаряжением. Обычный туристический рюкзак оказался бы удобнее, но его на борту не нашлось.

— Всё в порядке? — крикнула Ксения. Между катерами было метров пятьдесят, но стояла такая тишина, что он слышал её, будто находился рядом.

— Пока да! — ответил Матиас, чуть повысив голос.

Вслед за Ксенией вышел Криди (он ухитрился навьючить сумку на спину, его выручал небольшой рост), потом Анге и Уолр. В катерах никто не остался, что, конечно, было не очень правильно, но, если уж начистоту, — все возможные правила начали нарушаться ещё на Земле, когда они взяли в экипаж Мегер с кадетами.

Матиас ничего не сказал.

Все вместе они подошли к металлической беседке. Вблизи та смотрелась ещё более внушительно, чем на экране.

— Пыли нет, — заметил Криди. — Вокруг пыльно, а на металле ни одной пылинки.

Матиас кивнул. Для чистоты могли быть десятки причин, начиная с сильных ветров и заканчивая банальным электростатическим очищением. Но ему нравилась наблюдательность кота.

— Надеюсь, погода будет хорошая, — сказал он. — Не знаю, сколько вам придётся дожидаться нас.

— Это если вы вообще куда-то перенесётесь, — заметил Криди.

— Конечно.

Ксения первая шагнула под изогнутый металлический свод. Осмотрелась. Сказала:

— Я ничего не чувствую.

— А могла? — заинтересовался Матиас.

— Достаточно сложные интеллектуальные системы — да…

Они разбрелись по пятиугольному строению. Плавные линии, никаких видимых стыков, словно беседку отлили всю сразу и целиком. Пять лежаков… впрочем, теперь Матиас разглядел, что они состоят из сплошного куска металла, напоминая скорее саркофаги.

— Лючия могла обмануть, — сказал Матиас. — Даже под химией, она очень талантливая, я в неё верю.

Он поймал тревожный взгляд Яна и добавил:

— Но я не верю, что на пустынной планете построена специальная ловушка, которая нас убьёт, если мы ей воспользуемся. Так что… предлагаю начать.

— Сразу? — восхитился Уолр. — Вот она, чудесная человеческая легкомысленность! Я готов!

Плюхнувшись широкой задницей на ближайший лежак, он поёрзал, удовлетворённо добавил:

— Крепкий.

Матиас посмотрел на Криди, на Яна. Спросил:

— Вы-то готовы? Мы не знаем, как всё это будет выглядеть. Может быть, пугающе. Может быть, долго.

— И вы вполне можете не вернуться, — кивнул Ян. Посмотрел на Адиан. Та не отвела взгляд. — Идите. Мы дождёмся.

Уолр был не совсем прав, называя Матиаса легкомысленным. На самом деле старпом был куда более осторожным и неспешным в решениях, чем Валентин или любой другой член экипажа.

Матиасу было страшно.

Он не боялся даже на борту «Твена», когда они вступили в бой. Не испугался, выпрыгивая из обречённого бота на поверхность чужой планеты, без всякого шанса вернуться. Какой бы совершенной ни была техника, но каждый космонавт знает, что восемь процентов из них остаются в космосе навсегда. Кого-то забирают катастрофы, кого-то болезни, кто-то просто исчезает в пространстве.

Даже сейчас Матиаса пугало не расстояние до Земли (он смутно подозревал, что они забрались едва ли не дальше, чем любая экспедиция), не чужая равнодушная планета и не единственный рукотворный объект на ней.

Он думал об Анне и Лючии, которым за несколько минут промыли