Эхо - Алексей Котаев

Широкий мост был завален чем-то непонятным и вторая сетчатка начала анализ. Сначала выделилось одно существо, потом второе. Существа, покрытые твердыми сегментами чешуи, сидели без движений, свернувшись в клубки, и лишь изредка шевелились, вдыхая кипяченый воздух. Разглядеть их морды было непосильной задачей, и Эхо сделал шаг ближе.

– Сеть сказала, что они относятся к виду эктотермов, проще можно?

– / Они хладнокровные. Такой образ жизни не вынуждает их искать пищу для того, чтобы греть тело, как тебе. Они греют тело атмосферой.

– Спят?

– /Не думаю, ждут тепла, скорее всего. Будь аккуратнее. Еще пару раз вытащить тебя я смогу, но ты сам должен понимать…

– Прости, – Эхо развернулся, собираясь уйти как можно дальше от того, что могло бы представлять для него опасность.

Все пространство уровня нагрелось за считанные секунды. Радиаторы вокруг сначала исказили воздух температурой, а после и вовсе зажглись яркими красными огнями. Отведение тепла началось внезапно, Эхо даже не успел среагировать. Ощущение было такое, словно он вот-вот сварится внутри своей брони. Кожа, покрытая одним лишь нательным бельем начала плавиться, перемешиваясь с тканью. Вот только Эхо старался не издавать ни звука.

Шорохи за спиной заставили юношу обернуться и увиденное повергло его в шок. Перед глазами мелькали картинки возможных родственников этих существ, и лишь некоторые из них отдаленно напоминали то, что видел парень. Гуманоидные ящеры вставали в полный рост, а хитиновая броня на них не проста оставалась целой – она, скорее, пыталась впитывать и аккумулировать как можно больше тепла.

– /Беги, Эхо. / – прошептала девушка, опасаясь издавать лишние звуки в угоду ситуации.

Парень рванул что есть сил куда глаза глядят. Пока что существа еще не разогрелись и их подвижность ограничена температурой их тел, но пройдет пара секунд и эта раздирающая жара даст им сил. Так и произошло.

Перепрыгивая с крыши на крышу, с переходного мостика на другой Эхо отчетливо слышал, как позади об бетон и стекло скребутся когти ящериц, что превратились в высшие формы жизни этого уровня. Сейчас нужно было не только скрыться, но и уйти с зоны поражения радиаторов.

Ожоги появлялись за секунды, а броня становилось мягкой. Стоит только вдавить палец в бронепластину, как тут же оставался след. От нательного белья начал идти дым и казалось, что существовать в такой среде не может никто, но звуки, что приближались, говорили об обратном.

Впереди замаячил длинный пролет, что вел на здание ниже. Пара сотен метров, оставалось только рвануть вниз и положиться на привод, что висел на пояснице. Шаг и юноша уже мчался на встречу крыше, что была намного ниже той, на которой он стоял. А там, в паре десятков метров, сетчатка подсвечивала лестницу, что спускалась в самые недра плиты, разделяющей уровни.

Привод полыхнул, толкнув Эхо вперед, и вскоре начал гореть равномерным пламенем, замедляя тело. Шлем выдал предупреждение, но юноша уже ничего не мог с этим поделать. Устройство маневрирования заглохло от перегрева, оставив парня крутиться в воздухе от импульса ускорения. Температура среды не позволяла смешивать топливо в необходимых пропорциях, и горячий воздух, попадая в камеру сгорания, моментально привел к перегреву.

Эхо болтался в пространстве не в силах поймать нужное положение, этажи мелькали один за другим, и земля неумолимо тянулась к юноше. Жесткий удар поставил парня на ноги и тут же обрушил на землю. Кость голени сдвинулась с положенного ей места и уперлась в пластик брони, что защищал ноги, оставив торчащий бугор на белой пластине.

Кровь начала затекать в ботинок и как бы Эхо ни старался, встать – у него не получалось. Эта боль, казалось, была куда хуже, чем при отсечении руки. Каждое движение заставляло кость скрестись о пластик, пока кровь медленно запекалась, пропитывая одежду. Эхо ножом срезал броню с ноги и попытался вправить открытый перелом. Несколько раз пришлось дернуть прижатую здоровой ногой голень, чтобы кость зашла обратно, встав на свое место. Эхо лежал на спине, уперевшись в отбортовку площадки и вправлял перелом. Рваная рана отдавала так много крови, будто прорвало какой-то кровавый резервуар под давлением.

Скотч из поясной сумки примотал единственное, что можно было использовать в качестве шины, и Эхо остался без ножа, зафиксировав им перелом.

– / Эхо! Привод! /

Парень неосознанно активировал устройство, что было на последнем издыхании и волоком полетел за ним куда-то к краю. В этот момент, ровно на то место, где лежал Эхо обрушилась тяжеленая туша ящера. Желтые глаза блеснули во мраке, отражая тусклый свет от раскаленных радиаторов.

Пробив телом юноши ограждение привод вытолкнул Эхо с площадки. Предупреждение о перегреве вновь всплыло в визоре шлема и в эту же секунду раскаленное устройство взорвалось, не в силах совладать с преждевременной детонацией топливной смеси. Юношу, обожженного радиаторами и взрывом, швырнуло в сторону и он, ударившись об плитку мостовой, рухнул в лестничный пролет, что шел вниз.

Ступени предательски били по шлему, спине, рукам. Сломанная нога потеряла шину и изогнулась, вновь оголив окровавленную кость. Эхо как дикий зверь рычал от боли, пытаясь спрятаться в любом укромном уголке. Звуки клацающих по стали когтей приближались, и юноша юркнул в ближайшую дверь, оставляя за собой красную полосу крови.

– Мира, это конец… – с ужасом признавал парень, понимая, что, будучи переваренным он уже не сможет восстановиться.

Пара настенных ламп тускло загорелись, лениво набирая мощность. И лишь в этот момент Эхо понял, что что-то не так. Символы перед глазами пропали. Он настолько к ним привык, что даже не сразу почувствовал их исчезновение.

– Мира? – Эхо оглядывался по сторонам и даже скинул шлем, чтобы переключиться на сетчатку. – Сети нет. Мира!

Вряд ли у Эхо была минута, чтобы собраться с мыслями, но с пониманием того, что сети тут нет пришло осознание своей беспомощности. Он умрет, а Мира даже не будет этого знать. Она даже не увидит последние минуты жизни Эхо. Парень склонил голову, разглядывая изуродованную ногу.

Тишина отчаяния заполняла комнату, словно раскаленная вода.

– Вот же… дурак, – парень коснулся пальцем лужи своей крови.

Палец оторвался от пола, а вместе с ним и тонкая нить красного цвета. Нить привязалась к пальцу, и чем выше юноша поднимал руку, тем сильнее распутывался кровавый клубок, что вытекал из ноги.

– Я хочу жить.

Кровь поднималась вверх, запутывалась в хитросплетениях перед лицом юноши и звенела словно вибрирующая струна. Сети не было, а значит контроль вновь перешел к пользователю. Если