Детектив США. Книга 4 - Томас Росс

— Чисто сработано, — прокомментировал тот же самый голос, что предложил мне поберечься.

Обернувшись, я увидел крепенького, дочерна загоревшего мужчину неопределенного возраста, от тридцати пяти до пятидесяти с гаком, в выцветшей рубашке цвета хаки, брюках, перетянутых широким кожаным поясом с медной бляхой, и теннисных туфлях, когда-то бывших белыми, но заметно посеревших от времени и грязи.

— Да, повезло. Отклонись пуля на пару ярдов, и никакая реакция мне бы не помогла.

Он стоял, засунув руки в карманы, щуря зеленые глаза от яркого солнца.

— Я как раз шел на ту сторону площади выпить пива. У меня такое впечатление, что и вам не вредно промочить горло.

— Скорее всего, вы правы.

Мы устроились за столиком в баре, плохо освещенном, почти пустом, но с кондиционером. Официант принес нам две бутылки пива и вновь уткнулся в газету. Мужчина в хаки, не обращая внимания на стакан, поднял бутылку ко рту и начал пить прямо из горлышка. Утолив первую жажду, он поставил бутылку на стол, достал из кармана плоскую оловянную коробочку с табаком, папиросную бумагу и свернул себе сигарету. По его автоматическим движениям чувствовалось, что это дело для него привычное. Закурив, он пристально посмотрел на меня, и я заметил, что морщинки в уголках глаз не исчезают, даже когда он не щурится. Тут я решил, что ему скорее пятьдесят с гаком, чем тридцать пять.

— Я — полковник Нэш, — представился он.

— Полковник чего? — переспросил я и назвался сам.

— Филиппинской партизанской армии.

— Но она распалась несколько лет назад.

Он пожал плечами.

— Если вам не нравится полковник, можете звать меня капитан Нэш.

— Капитан филиппинского партизанского флота?

— Нет, «Вилфреды Марии».

— Что это такое?

— Кампит.

— Что?

— Корабль водоизмещением восемь тонн. Я купил его у пирата с Моро. Я — контрабандист.

— Всем нам приходится так или иначе зарабатывать на жизнь, — ответил я, — но мне кажется, совсем не обязательно рассказывать кому-либо, как мы это делаем.

Полковник Нэш вновь глотнул пива.

— А что такого, мы оба — американцы, не так ли?

— Я, во всяком случае, да.

— В Сингапур я контрабанду не привожу. Тут я продаю обычный груз.

— Какой же?

— Лес, главным образом с Борнео, из Тауа. Загружаю корабль копрой на Филиппинах, продаю ее в Тауа, где мне дают хорошую цену в американских долларах, покупаю лес и везу его сюда. Тут из него изготавливают фанеру.

— А когда же находите время для контрабанды?

— Когда плыву отсюда на Филиппины. Я загружаюсь часами, фотокамерами, швейными машинками, английскими велосипедами, сигаретами и виски и сбываю их на Лейте или на Себу.

— Вас никогда не ловили?

— В последнее время нет. На «Вилфреде Марии» четыре двигателя, и тридцать узлов для нее не скорость. А если уж запахнет жареным, я могу укрыться на островах Сулу.

— Где вы живете на Филиппинах?

— Себу-Сити.

— Давно?

— Двадцать пять лет. С сорок второго года я воевал в партизанах, потом поддерживал связь между партизанами и американцами, да так и остался на островах.

— Я знаю человека, который был в Себу-Сити примерно два года назад. Американца.

— Как его звать?

— Анджело Сачетти.

Нэш как раз собирался поднести бутылку ко рту, когда я произнес имя и фамилию. Его рука застыла в воздухе, глаза сразу насторожились.

— Ваш друг?

— Знакомый.

Нэш поднес-таки бутылку ко рту и осушил ее до дна.

— Вы его ищете?

— В некотором роде.

— Или вы его ищете, или нет.

— Ладно, ищу.

— Зачем?

— По личному делу.

— Не думаю, что он захочет встретиться с вами, — Нэш махнул официанту рукой, требуя вторую бутылку.

— Почему вы так думаете?

Нэш подождал, пока официант принес бутылку, и вновь уткнулся в газету.

— Сачетти появился в Себу-Сити примерно два года назад без гроша в кармане. Ну, возможно, пара долларов у него завалялась, но он не ел в ресторанах, и звали его совсем не Анджело Сачетти.

— А как?

— Джерри Колдуэлл.

— Сколько он пробыл в Себу-Сити?

— Три или четыре месяца. Он пришел ко мне с предложением. Ссужать деньги под большие проценты. Вы знаете, взял пять песо, отдай шесть. Меня это не заинтересовало, но он занял у меня пару тысяч.

— Почему у вас?

— Черт, я же — американец, как и он.

— Извините. Забыл.

— Я дал ему пару тысяч, а он ссудил их двум азартным игрокам на неделю. Ему они должны были заплатить уже две с половиной, но денег не отдали. Колдуэлл, или Сачетти особо и не настаивал, по крайней мере, две последующие недели. А потом купил бейсбольную биту. Знаете, что он с ней сделал?

— Нет, но могу догадаться.

— Он переломал этим парням ноги, вот что. И они немедленно расплатились, а потом я не знал ни одного человека, занявшего у Сачетти деньги, кто медлил бы с их возвратом.

— Почему он уехал?

— С Себу? Не знаю. Он крутился главным образом у ипподрома. Завсегдатаи и составляли, в основном, его клиентуру. А в один прекрасный день он пришел ко мне. Меня не было дома, но жена была, и она рассказала мне следующее. Он достал из кармана толстенную пачку денег и вернул две тысячи, которые когда-то одолжил у меня. А потом покинул город. Исчез. Вновь я увидел его лишь через два или три месяца. Здесь, в «Хилтоне», с симпатичной китаянкой. Я поджидал одного парня, тот все не показывался, поэтому я подошел к Колдуэллу и сказал: «Привет, Джерри». Он смерил меня холодным взглядом и ответил: «Извините, мистер, но вы ошиблись. Меня зовут Сачетти. Анджело Сачетти». Я не стал спорить: «Хорошо, Джерри, если тебе так больше нравится». И мы разошлись. Потом я узнал от парня, которого в тот вечер так и не дождался, что Сачетти в Сингапуре стал большим человеком. Поэтому я стараюсь быть в курсе его дел.

— Зачем?

— А почему бы и нет? В конце концов, я помог ему сделать карьеру. Все началось с моих двух тысяч. Нынче же он женат на дочери местного политика и живет на яхте, которую назвал «Чикагская красавица». Ничего себе название для яхты, а?

— Может, он просто сентиментален.

— Я-то думал, он из Лос-Анджелеса. Во всяком случае, так он мне сказал. Говорил, что снимался в фильмах, но я не видел его ни в одном.

— В фильмах он снимался, — подтвердил я.

— Так вы знаете его по Лос-Анджелесу?

— Совершенно верно.

— И вы — его друг.

— Давайте считать, что мы знакомы.

Нэш отпил из второй бутылки.

— Полагаю, едва ли ему захочется повидаться с вами.

— Почему вы так думаете?

— Парень на заднем сидении такси, который стрелял в вас.

— При чем тут он?

— Он работает на Сачетти.

Слов от меня не потребовалось. Все, должно быть, отразилось на моем лице, и мне пришлось приложить определенное усилие, чтобы закрыть рот. Нэш усмехнулся.

— Не привыкли к тому, что в вас стреляют?

— В жизни, нет.

— Если вы хорошенько все обдумаете и решите, что по-прежнему желаете повидаться с ним, я подброшу вас к его яхте на своей лодке. Вы найдете меня по этому телефону, — шариковой ручкой он написал несколько цифр на клочке бумаги и протянул его мне.

— Зачем вам впутываться в это дело? — спросил я. Нэш пожал плечами.

— Черт, мы же оба американцы, не так ли?

— Извините. Я снова забыл об этом.

Глава 14

Я только разделся и манипулировал с кранами холодной и горячей воды в огромной ванной комнате, смежной со спальней, когда услышал стук в дверь. Завернувшись в полотенце, я подошел к двери и спросил: «Кто там?» — Карла.

Я открыл дверь.

— Заходите. Я как раз собирался принять душ. Можете составить мне компанию, если хотите.

Она вошла. В платье, которого я еще не видел, из светло-коричневого шелка, подчеркивающего достоинства ее фигуры. Села в кресло, положила ногу на ногу так, чтобы я не упустил ничего интересного, неторопливо оглядела меня с головы до ног, словно картину, заслуживающую большего внимания, чем показалось с первого взгляда.

У вас красивые плечи. И плоский живот. Мне нравятся плоские животы. У большинства знакомых мне мужчин толстое брюхо, даже у молодых. Нависает над поясом, как арбуз.

— Им нужно нанять нового портного, чтобы он сшил брюки по фигуре.

— Я думала, вы постучитесь ко мне, когда придете.

— Я не хотел, чтобы от меня плохо пахло, и решил помыться, прежде чем придти к вам.