Русская Армия в изгнании. Том 13 - Сергей Владимирович Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Весенним утром у раскрытого настежь окна казармы стоит группа юнкеров, с затаенной печалью глядя на красоты божьего мира. Все явно не в духе. Еще бы! В расписании лекций на сегодня значится интегральное исчисление, которое преподает очень строгий полковник Безак, – два часа подряд, потом фортификация. А за окном, как назло, весна во всю ширь развернула свои дразнящие прелести и легкий ветерок доносит откуда-то запах цветущих яблонь.
– И в такой день жевать в темной аудитории проклятые интегралы! – с горечью говорит довольно слабый в науках юнкер Пахиопуло.
– Будь другая лекция, еще полбеды, можно бы подремать где-нибудь на Камчатке, а Безак сразу накроет, – добавляет юнкер Липкин, не дурак поспать на лекциях.
– Хоть бы уж производство скорее, – мечтательно произносит юнкер Давыдов.
– До производства еще успеешь штаны протереть в аудиториях.
– Ребята, кто со мной в разъезд? – после довольно продолжительной паузы спрашивает третьеразрядник Борис Островский98.
На всех присутствующих этот вопрос производит заметное действие и гирей тяжелого искушения нависает над голосом рассудка.
– У Безака слишком опасно, засыплет, – нерешительно говорит Пахиопуло.
– Небось не засыплет. Он нагнал на людей страху и теперь уверен, что никто от его лекции не увильнет, значит, особенно приглядываться не станет. Мишка, пойдешь?
– Что ж, пожалуй, пойду, – соглашаюсь я. – Твое рассуждение мне кажется логичным, к тому же терять мне нечего: Черепаха все равно найдет какой-нибудь предлог, чтобы поставить меня под шашку или припаять очередную пачку нарядов.
– Да и я поплетусь, – присоединяется Липкин.
Мы трое деловито начинаем собираться вместо лекции на речку. Остальные смотрят на нас с затаенной завистью. Кой у кого в мыслях проносятся портупейские лычки – ведь если поймают, не видать их как своих ушей.
– Я тоже пойду, – солидным баском заявляет юнкер Феоктистов99 после короткой душевной борьбы.
– Не будь я сегодня дежурный трубач, тоже пошел бы, – раздумчиво говорит Пахиопуло100. – Впрочем, я попрошу Петьку Вицына101 подать за меня сигнал к началу занятий.
Давыдов102, чтобы устоять перед искушением, поспешно спускается в аудиторию, подбадривая себя тем, что знать интегралы необходимо каждому порядочному артиллеристу.
Участники разъезда поодиночке направляются из казармы к стоящей далеко в стороне уборной. На этом пути они вне подозрений. Опасен следующий этап: от уборной, хорошенько оглядевшись по сторонам, надо пробежать по открытому полю шагов двести, до ближайшего оврага. По его дну спуститься в долину небольшой речонки Юрочки уже нетрудно.
– Топаем к нашей заводи? – спрашивает Пахиопуло.
– Ну а куда же еще! Там выкупаемся и на солнышке полежим.
– Можно будет и в зубаря сыграть. Ножик у кого-нибудь есть?
– А то как же! Специально для этого прихватил, – успокаивает Липкин.
На полверсты ниже отлогий берег Юрочки расширялся в уютную полянку, хорошо защищенную от посторонних глаз кустами и плакучими ивами. Мелкая речонка здесь, на повороте, образовывала небольшую, глубиной по пояс, заводь, в которой можно было недурно выкупаться, а потому это место для юнкерских «разъездив» считалось идеальным. Не торопясь и на ходу поснимав гимнастерки, мы направляемся туда.
– Ого, да здесь уже кто-то есть, – говорит Феоктистов, идущий впереди. – Кажется, разъезд третьего отделения.
Действительно, на полянке сидели и лежали несколько юнкеров, которые сразу всполошились, услышав звуки шагов за кустами.
– Не боись, свои! – крикнул Островский. – От какой премудрости удрали?
– От оптических приборов, – отвечает юнкер третьего отделения Флейшер. – Разведка донесла, что капитан Колтунов в хорошем настроении, а если так, он пересчитывать людей в аудитории не станет.
– А вы что, в преферанс режетесь?
– Заложили пульку, чтобы убить время, хорошо идет на лоне природы! Только вот Васька Смирнов103 играет как сапожник, все настроение портит.
– Вали с больной головы на здоровую, – огрызается Смирнов. – Кто только что остался без двух на верной игре? Кстати, я и играть не хочу, мне надо постирать гимнастерку. Мишка, может, ты за меня сядешь?
– Да ну его к лешему, ваш преферанс! В такую погоду и думать лень. Я намерен прежде всего поваляться спокойно на травке, а потом полезу в воду.
– А вон еще кто-то идет, – указывает Липкин на две приближающиеся фигуры. – Никак Тихонов104 и Поликарпович105.
– Добро пожаловать, – приветствуют их. – Только вас тут и не хватало!
– Тихонов, хочешь вместо меня в преферанс? – предлагает Смирнов.
– Не могу, я обещал Поликарповичу позаниматься с ним здесь теорией артиллерии. Пахиопуло, Липкин, и вам полезно послушать!
– Иди ты в трещину! – обижается Липкин. – От Безака удрали, чтобы твою лекцию слушать!
– Ну, дело хозяйское. Вспомнишь меня, когда получишь кол на репетиции, – говорит Тихонов.
Он и Поликарпович усаживаются под деревом и разворачивают записки по артиллерии. Через некоторое время оттуда доносятся голоса:
– Да я же вчера тебе все это разжевал и втемяшил! Неужели за одну ночь забыл?
– Забыл, – признается Поликарпович, думающий о том, как хорошо было бы сейчас снова очутиться в отцовском поместье и выкупаться не в этой луже, а в родном Днепре. Черта ли тут сосредоточишься на этих формулах!
– Ну, слушай, дубина, – как сквозь сон доносится до его сознания голос Тихонова, – я объясню еще раз, но будь внимателен.
Поликарпович тяжело вздыхает и на минуту превращается в олицетворенное внимание.
– Фу, дьяволы, отравили всю красоту дня своей математикой, – негодующе говорит Феоктистов, приподнявшись на локте. – Ребята, кто в зубаря?
В желающих нет недостатка, но сначала решено выкупаться. Раздевшись, все лезут в заводь, под ругань Смирнова, который усадил за карты Крылова и стирает тут свою рубаху.
– Что за хамство, всю воду мне замутили! – возмущается он.
– Ничего, Васька, подождешь, пока она отстоится, тебе не к спеху, – успокаивает его юнкер Кашкадамов106.
– А тебе куда спешить с твоим купанием?
– Как куда? А Тита Васильевича изводить.
Тит Васильевич Письменный107, здоровый как буйвол и нелюдимый юнкер, лежит поодаль с книгой в руках. Извести приставаниями Тита и
