Требуется волшебница. (Трилогия) - Юлия Набокова

Микки испуганно вжался в пол. Великолепный план рушился на глазах.

— Кис-кис-кис, — пропищал мышонок и демонстративно облизнулся. — Вот уж не думал, что ты веришь в сказки. И котика с собой притащила. Думала, я так глуп, что повторю судьбу того недалекого колдуна, над которым потешаются все дети?

— Но попробовать хотелось, — призналась я.

— И что теперь? — щелкнул зубами он.

— Может, чайку попьем?

— Чайку? — оскорбился он, — И тебе совсем не страшно? Ты меня не боишься?

— Тебя-то? — Я насмешливо оглядела огромного мыша с усов до хвоста. — Да ты — хомячок, по сравнению с Кинг-Конгом. Он бы тебя на одну ладонь к себе положил, а другой — прихлопнул бы.

Колдун бросил на меня взгляд, полный уважения. Было видно, что ему не терпится узнать, где водятся такие кинг-конги, чтобы приобрести парочку для домашнего использования.

— Кстати, я ему сказала, куда направляюсь, и оставила точный адрес. Он обещал заглянуть, проверить, как мое самочувствие, не обижает ли кто... — мимоходом заметила я.

Но Ван Бол пропустил это замечание мимо своих мышиных ушей и превратился обратно в человека. Его вниманием вновь завладела книга.

С трепетом возлюбленного он нежно гладил страницы, строго проверял нумерацию и сохранность предмета своего обожания и бессознательно шевелил губами, шепча клятвы верности. Внезапно он позеленел от злости.

— Что это? Тут не хватает одной страницы! Что же здесь было? — Он быстро зашелестел страницами. — Это есть, это есть, это на месте. Ага! — торжествующе провозгласил он. — Заклинание забвения. Зачем оно тебе понадобилось?

Не рискнув признаться, что не имею ни малейшего представления о том, на кой ляд это заклинание понадобилось Селене, я загадочно промолчала.

— Надеюсь, ты не прячешь его в рукаве, чтобы применить против меня?

— Ну что ты! Я прячу его в декольте.

Вот уж не думала, что мой тонкий юмор будет воспринят столь неподобающим образом.

Эй, ты чего удумал? — возопила я, когда старый извращенец попытался запустить руку мне в платье.

— А ну снимай корсет!

— Размечтался, старый дурак!

Я сорвала с шеи оберег от нечистой силы, собираясь дать врагу самый решительный отпор.

Увы, преимущества колдовской силы над физической оказались очевидны: не успела с моей шеи слететь тесемка, как узелок, удерживающий шнуровку корсета, предательски лопнул, и лента шустрой змейкой забегала по спине, освобождая меня от верхнего предмета туалета средневековой дамы.

Охнув от злости, я одной рукой прижала к себе спадающий корсет, а другую подняла высоко над головой, попытавшись раскрутить амулет на манер лассо.

Не тут-то было! Амулет, под тяжестью своего веса, чуть не брякнулся мне на макушку. Хорошо еще, что я успела поймать его на лету и крепко зажала в ладони.

Колдунишка меж тем не оставил своего подлого намерения и продолжал шептать раздевательное заклинание, ловко управляя моими тесемками.

С криком «Здесь тебе не „Мулен Руж“!» я со всех сил запустила булыжник, по недоразумению названный артефактом, целясь прямо в лоб старикашке. Стоит ли говорить, что меткости моей мог позавидовать бы только косой, слепой на оба глаза или больной на всю голову. Ибо если я в боулинг-клубе целилась в левую часть дорожки, то шар неизменно летел в правую, и наоборот.

Поэтому не было ничего удивительного в том, что пудовый оберег, вместо того чтобы стукнуть колдуна по лбу, пролетел в метре над его головой и угодил прямиком в витражное стекло, взорвавшись фейерверком разноцветных осколков.

Удивительное началось сразу же после этого.

Вместе с ветром с улицы в зал ворвался шум, не предвещавший ничего хорошего. Сперва замок хорошенько тряхнуло, затем в отдалении раздался нарастающий грохот, смешанный с шумом ливня, и раздирающий душу рев возвестил о приближении неведомого, но очень большого, судя по размеру глотки, чудища.

— А вот и Кинг-Конг нас проведать явился, — нервно пошутила я, подбирая тесемки и стараясь натянуть корсет на подобающее приличной волшебнице место.

Но колдуну было уже не до моих прелестей. Вид из разбитого окна был перекрыт каменной стеной и скрывал невиданное чудовище. Покидать стены замка, чтобы познакомиться с ним поближе, чернокнижник не спешил.

Вместо этого, повернувшись к окну белый от напряжения, он быстро чертил в воздухе какие-то квадраты, сопровождая их утробным бормотанием. Надеюсь, это не новая подлянка против моих ленточек и шнурочков?

Ответом мне стала дымка, разлившаяся правильным прямоугольником на месте колдовских знаков.

— Покажи мне его! — потребовал Ван Бол и сунул нос в туман.

Как я ни напрягала зрение и ни старалась разглядеть в сгустках белого пара портрет неизвестного чудовища, пробудить магический глаз мне не удалось.

Зато колдун увидел нечто такое, что заставило его отшатнуться, как от пощечины, и броситься к выходу, сверкая прожженной дырой на мантии.

— Куда же ты? — взвыла я. — Не оставляй меня на съедение чудищу лютому! Останься, будем держать оборону вместе!

Но не успела я поинтересоваться его маршрутом, как он завершился столь же скоропостижно, как начался. Не добежав до дверей каких-то пяти шагов, Ван Бол пал замертво, а его плащ разметался по полу черной кляксой. На всякий случай, я попинала тушу колдуна кончиком туфельки, заглянула в застывшие глаза и велела Микки с Аленом выбираться из-под скатерти.

Это что же такое надо показать отпетому чернокнижнику, чтобы у него остановилось сердце? В любом случае, нас с братишками эта встреча вряд ли обрадует.

Рев тем временем приближался, земля продолжала сотрясаться.

Чтобы взглянуть в глаза неизбежному, мне пришлось выскочить во двор и одолеть немало ступенек, чтобы взобраться на стену. Причем вездесущий кот то и дело путался у меня под ногами, норовя прошмыгнуть вперед. А Ален остался внизу, не найдя в себе сил для покорения вершины. Но времени вампир зря не терял — взбираясь вверх и поглядывая во двор, я заметила, как он раздобыл где-то хозяйские вилы и, опершись на них, занял позицию у ворот на случай вторжения неприятеля.

Свесившись со стены, я минуту взирала на открывшуюся мне картину а потом согнулась от смеха.

«Сбрендила!» — красноречиво читалось в зеленых кошачьих глазах Микки, узревших то же, что и я. Его шерсть встала дыбом, когти скрежетали по камню, у потомственного аристократа едва хватило такта, чтобы не зашипеть и не встать в боевую стойку, подобно дворовым котам. И, признаться, было от чего!