Психология лжи. Обмани меня, если сможешь - Пол Экман

Тогда я еще не понимал этого, но после обдумывания наших открытий у меня возникло предположение о том, когда именно можно уличить лжеца по поведенческим признакам. При наличии у подозреваемого сильных эмоций верификатору не нужно иметь много информации ни о нем, ни о ситуации. Если человек кажется испуганным, виноватым или возбужденным и его вид не соответствует тому, что он говорит, вероятность того, что этот человек лжет, весьма высока. Если речь подозреваемого постоянно прерывается (паузы, «гм-м» и т. п.), а причин, по которым он мог бы не знать, что сказать, нет и такая манера речи нехарактерна для него, то и в этом случае, вероятно, он лжет. Если подозреваемый не испытывает сильных эмоций, то поведенческих признаков обмана будет гораздо меньше. Если лжецу не приходится скрывать сильные эмоции, то для его успешного уличения специалисту необходимо быть гораздо лучше осведомленным об особенностях ситуации и качествах самого лжеца.

Когда ставки высоки и подозреваемый боится быть пойманным или испытывает азартное желание обмануть специалиста (я называю это «восторгом надувательства»), то есть шансы, что специалисту удастся узнать правду, даже не имея подробных сведений о специфике ситуации или особенностях подозреваемого. Однако существует одно очень важное «но» – не все подозреваемые боятся быть пойманными даже при очень высоких ставках. Опытные преступники, которым уже приходилось неоднократно успешно лгать, не боятся, как не боятся и донжуаны, много раз скрывавшие свои прошлые истории, и опытные дипломаты. А невиновные подозреваемые, которые боятся, что им не поверят, даже говоря правду, выглядят так, будто лгут, особенно если на карту поставлено слишком многое (см. обсуждение ошибки Отелло, Глава 5 ОСНОВНЫЕ ОШИБКИ И МЕРЫ ПРЕДОСТОРОЖНОСТИ).

Если лжец уважает того, кого пытается обмануть, и разделяет его ценности, то, скорее всего, он чувствует себя виноватым из-за этой лжи, и поведенческие признаки выдадут его ложь или мотивируют признание. Но верификатор не должен поддаваться искушению и думать о себе слишком хорошо, предполагая, что лжец испытывает к нему уважение. Недоверчивая или слишком придирчивая мать должна знать за собой эти качества и не ждать, что дочь, обманывая ее, будет чувствовать себя виноватой. Несправедливый начальник должен знать, что подчиненные считают его несправедливым, поэтому ему не следует полагаться на то, что в случае обмана чувство вины может выдать их.

Никогда не следует доверять чьим-либо суждениям, вынесенным при полном отсутствии информации о подозреваемом или ситуации. При выполнении моего теста у верификаторов не было никакой возможности познакомиться с людьми, о которых им приходилось выносить суждения. Увидев человека только один раз и не имея о нем никаких других сведений, они должны были решить, кто лжет, а кто говорит правду. В таких обстоятельствах лишь очень немногие справлялись с задачей. Сделать это было возможно, но для большинства оказалось очень трудно. (Позднее я объясню, каким образом те, кто справился, смогли вынести верное суждение на основе столь скудной информации.) У нас есть еще один вариант этого теста, где каждый человек показан дважды. Когда верификаторы имеют возможность сравнить поведение человека в двух ситуациях, их суждения становятся точнее, хотя даже и в этом случае большинство людей показывают результаты, незначительно превышающие уровень случайных [241].

Опросник, составленный для ситуации, когда на карту поставлено очень многое (Глава 7 ТЕХНИКА ОБНАРУЖЕНИЯ ЛЖИ), помогает при выявлении лжи оценить, какие признаки скорее всего будут присутствовать: явные, маскирующие или поведенческие. Он помогает определить, будут иметь место боязнь разоблачения, угрызения совести или восторг надувательства или нет. Специалист ни в коем случае не должен считать, что определить ложь по поведенческим признакам можно всегда. Он должен сопротивляться соблазну разрешить сомнения в правдивости подозреваемого, полагаясь лишь на свои способности.

Хотя Секретная служба оказалась единственной организацией, специалисты которой показали результаты выше случайных, в остальных профессиональных группах тоже нашлись отдельные представители с высокими результатами. Я продолжаю исследовать вопрос о том, почему лишь немногие люди умеют точно определять обман. Как они этому научились? Почему не все могут научиться выявлять ложь с такой же точностью? Можно научиться этому умению или это скоре талант, который человеку либо дан, либо нет? Эта странная мысль впервые пришла мне в голову, когда оказалось, что моя одиннадцатилетняя дочь выявляет ложь примерно с тем же успехом, что и лучшие представители Секретной службы США. Она не читала моих книг и статей. Может быть, у моей дочери и нет никаких особых талантов; возможно, и вообще большинство детей узнают ложь лучше, чем это делают взрослые. Мы только еще начинаем исследование этого вопроса.

И ключ к ответу на вопрос о том, почему некоторым людям удается точно определять ложь, дали сами участники теста. Мы попросили их рассказать, какими поведенческими признаками они пользовались при вынесении суждении о правдивости или лживости. Сравнив ответы всех профессиональных групп, мы обнаружили, что те, кому удается точно определять ложь, пользуются информацией, которую дает выражение лица, голос и тело подозреваемого, в то время как те, кто не справляется с этой задачей, основывают свои суждения только на словах подозреваемых. Этот результат, несомненно, полностью соответствует тому, о чем я говорил в предыдущих главах этой книги, но никто из участников семинара не читал ее до прохождения теста. Те, кому удается точно определять ложь, знали, что гораздо проще обмануть с помощью слов, чем скрыть выражение лица, голос или движения тела. Это не значит, что слова не имеют значения – очень часто лжеца выдают противоречия в сказанном, и весьма возможно, что всесторонний сложный анализ речи может помочь выявлению лжи [242], – но не следует полностью концентрировать внимание только на содержании сказанного. Нам еще надо выяснить, почему далеко не все верификаторы обращают внимание на соответствие между словами подозреваемого и, например, выражениями его лица и голоса.

Новые поведенческие признаки обмана

Дальнейшие исследования, проведенные в течение последних двух лет, подтвердили и расширили результаты, касающиеся важности мимики и голоса при выявлении обмана. Оценивая по видеозаписям выражения лиц студенток-медсестер в момент произнесения ими лжи или правды, мы обнаружили различия между двумя типами улыбок. Когда студентки на самом деле получали удовольствие, на их лицах были улыбки более прочувствованные (см. Рисунок 8), а когда лгали, на их лицах были так называемые улыбки-маски (в дополнение к улыбающимся губам видны признаки грусти (Рисунок 3), страха (Рисунок 4), гнева (Рисунок 5 и Рисунок 7) или отвращения) [243].

Существование различных типов улыбок подтвердилось также исследованиями детей и взрослых, проводившимися в Америке и других странах при самых различных обстоятельствах, не ограниченных ситуациями, связанными с ложью. Мы обнаружили, что при искренних улыбках ощущения людей и процессы, происходящие в их мозгу, отличаются от того, что происходит при всех прочих улыбках. Лучшим признаком искренности улыбки, вызванной ощущением удовольствия, является участие в ней не только губ, но и мышц, расположенных вокруг глаз [244].

Однако морщинки в виде «паучьих лапок» у внешних уголков глаз не всегда указывают на искренность улыбки. «Паучьи лапки» являются достоверным признаком искренности улыбки только в том случае, если человек испытывает не очень большое удовольствие и улыбается слегка. При широкой улыбке губы сильно растягиваются, что само по себе приводит к появлению «паучьих лапок», и тогда надо обращать внимание на брови. В случае искреннего удовольствия в улыбке участвуют мышцы глаз, и тогда брови чуть-чуть опускаются. Это тонкий признак, но, как мы выяснили, люди могут замечать его и без всякой специальной подготовки [245].

Мы также обнаружили, что во время лжи тембр голоса студенток становился выше. Предполагается, что тембр голоса человека, наслаждающегося приятной и спокойной сценой, не должен повышаться. Однако такое изменение тембра указывает на эмоциональное возбуждение и само по себе еще не является признакомобмана. К тому же не у всех лгавших девушек голосовые и мимические признаки обмана присутствовали одновременно. Тем не менее при использовании обоих источников информации результаты определения лжи оказались лучше: «рекордный уровень – 86%. Но это означает, что все же было 14% ошибочных суждений, даже основываясь на двух таких признаках, как мимика и голос, мы сочли, что говорившие правду лгут, а лгавшие говорят правду. Таким образом, хотя эти признаки справедливы для большинства людей, нельзя сказать, что они применимы ко всем. Я не думаю, что когда-нибудь мы получим набор поведенческих признаков, которые будут одинаково справедливы для всех людей. Некоторые люди от природы склонны к актерству, и их трудно поймать на лжи, другие же настолько своеобразны, что признаки лжи, справедливые для других, к ним не относятся.