Князь Александр Невский и его эпоха - Василий Федорович Андреев

— тих, уветливъ, кротокъ, съмеренъ, — по образу Божию есть, не внимая богатьства и не презря кровъ правсдничю, сироте и вдовици въ правду судяй, милостилюбець, а не златолюбець, благь домочадцемь своимъ и вънешнимъ от странъ приходящимь кормитель. На таковыя Богь призирает на мир щедротами: Богь бо мира не аггеломъ любит, но человекомъ си щедря ущедряеть, учить и показаеть на миръ милость свою».

Распространи же Богь землю его богатьствомъ и славою, и удолъжи Богь лета ему.

Некогда же приидоша къ нему послы от папы, из великаго Рима, ркуще: «Папа нашъ тако глаголет: "Слышахом тя князя честна и славна, и земля твоя велика. Сего ради прислахом к тобе от двоюнадесять кординалу два хитрейшая — Галда да и Гемонта, да послушаеши учения ихъ о законе Божии"».

Князь же Олександро, здумавъ съ мудреци своими, въсписа к нему и рече: «От Адама до потопа, от патопа до разделения языкъ, от разьмешениа языкъ до начяла Авраамля, от Аврааама до проитиа Иисраиля сквозе Чермное море, от исхода сыновъ Иисраилевъ до умертвия Давыда царя, от начала царствия Соломоня до Августа царя, от начала Августа и до Христова Рожества, от Рожества Христова до Страсти и Воскресения Господня, от Въскресения же его и до Возшествия на небеса, от Възшествиа на небеса до царства Константинова, от начала царства Константинова до перваго собора, от перваго собора до седмаго — сии вся добре съведаемъ, а от вас учения не приемлем». Они же възвратишася въсвояси.

И умножишася дни живота его в велице славе. Бе бо иереелюбець и мьнихолюбець, и нищая любя, митрополита же и епископы чтяше и послушааше их, аки самого Христа.

Бе же тогда нужда велика от иноплеменникъ: и гоняхут христианъ, веляще с собою воинъствовати. Князь же Великый Олександро поиде к цареви, дабы отмолити людии от беды тоя.

А сына своего Димитрия посла на Западныя страны, и вся полъкы своя посла с нима, и ближних своих домочадець, рекши к ним: «Служите сынови моему, акы самому мне, всемъ животомъ своим».

Поиде князь Димитрий в силе велице, и плени землю Немецкую, и взя град Юрьевъ, и възвратися к Новугороду съ многымъ полоном и с великою корыстию.

Отець же его князь Великый Олександръ изыде от иноплеменникъ и донде Новагорода Нижняго, и ту пребывъ мало здрав, и, дошед Городца, разболеся.

О, горе тобе, бедный человече! Како можеши написати кончину господина своего! Как не упадета ти зеници вкупе съ слезами! Како же не урвется сердце твое от корения! Отца бо оставити человекъ может, а добра господина не мощно оставити: аще бы лзе, а въ гробъ бы лезлъ с ним!

Пострада же Богови крепко, оставив же земное царство и бысть мних: бе бо желание его паче меры аггельскаго образа. Сподоби же его Богъ и болший чин приати — скиму. И так Богови дух свой предасть, с миромъ скончася месяца ноября въ 14 день, на память святого апостола Филиппа.

Митрополит же Кирилъ глаголаше: «Чада моя, разумейте, яко уже заиде солнце земли Суждольской! Уже бо не обрящется таковый князь ни единъ в земли Суждальстей!» Иереи и диакони, черноризцы, нищии и богатии, и вси людие глашлааху: «Уже погыбаемъ!».

Святое же тело его понесоша къ граду Володимерю. Митрополить же с чином церковным, вкупе князи и бояре, и весь народ, малии и велиции, сретоша и въ Боголюбивемь съ свещами и с кандилы. Народи же съгнатахутся, хотяще прикоснутися честнемъ одре святого тела его. Бысть же вопль и кричание, и туга тяжка, якова же несть бывала, тако, яко и земли потрястися.

Положено же бысть тело его въ Рожестве Святыя Богородица, въ Архимандритьи велицей, месяца ноября в 23 день, на память святого отца Амфилохия.

Бысть же тогда чюдо дивно и памяти достойно. Егда убо положено бысть святое тело его в раку, тоща Савастиянъ икономъ и Кирилъ митрополит хотеста розъяти ему руку, да вложита ему грамоту душевную. Он же самъ, акы живъ сущи, распростеръ руку свою и взят грамоту от рукы митрополита. И приять же я ужасть, и едва отступиша от ракы его.

Се же бысть слышано всемъ от господина митрополита и от иконома его Савастияна.

Кто не удивится о семь, яко телу бездушну сущю и везому от далних градъ в зимное время! И тако прослави Богъ угодника своего. Богу же нашему слава, прославльшему святая своя в веки векомъ. Аминь.

Перевод[507]

Повесть о жизни и о храбрости благоверного и великого князя Александра

О Господе нашем Иисусе Христе, сыне Божьем, я, ничтожный и многогрешный, мало смысля, пытаюсь описать житие святого князя Александра,[508] сына Ярослава, внука Всеволода. Так как слышал от отцов своих и сам был домочадцем и очевидцем жизни его, то рад был поведать о святой и благородной и славной его жизни. Но как Приточник[509] говорит; «В лукавую душу не войдет премудрость: становится она на высоких местах, стоит же посреди дорог, у ворот могущественных мужей садится». Хотя и прост я умом, но молитвою святой Богородицы и помощью святого князя Александра начало положу.

Князь этот Александр по Божьей воле родился от отца милостилюбивого и человеколюбивого, и более того, кроткого князя великого Ярослава и от матери Феодосии[510]. Как говорит Исайя[511] пророк: «Так говорит Господь: я ставлю князей, ибо они священны, и я руковожу ими». Но и ростом он был выше других людей, и голос его — как труба в народе, лицо же его — как лицо Иосифа,[512] которого поставил египетский царь вторым после себя человеком в Египте. Сила же его была частью силы Самсона[513]. И дал ему Бог премудрость Соломона,[514] а храбрость его — как у царя римского Веспасиана,[515] который пленил всю землю Иудейскую. Некогда, во время осады города Иоатапаты,[516] вышли горожане и победили войско его, и остался Веспасиан один и прогнал к городу, к городским воротам, войско их и посмеялся над дружиной своей, и укорил ее, говоря: «Оставили меня одного». Также и этот князь Александр, побеждая, сам был непобедим.

Ради князя Александра и пришел некто знатный от Западной страны,[517] от тех, что зовут себя «слуги Божии», желая повидать его в расцвете сил, так же, как в древности царица Ужская[518] приходила к Соломону, желая наслушаться мудрых речей его. Так и этот, по имени Андреяш,[519] увидел князя