Масоны из провинции - Максим Кузьменко

Снова тишина. Вдруг Сергей увидел на краю оврага, напротив Алексей Николаевича, тощего, низкорослого человека, силуэт человека.

— А второй конь тебе зачем? — спросил тощий.

— Гостью везти. — даже не задумываясь ответил Ларин.

— А ты не брешешь мне? Генерал! — и разбойник снова со скрежетом захохотал.

— Сколько тебе за гостеприимство Попов обещал? Триста? Пятьсот? Я же знаю какой он жлоб!!! — продолжал Алексей Николаевич. — Я заплачу больше!

— Чем? Серым свинцом!? — голос тощего прозвучал со злобой.

— Нет! Червоным золотом! — мужчина швырнул в сторону разбойника тугой мешочек, тот не долетел несколько метров и упал в листья.

Тощий посмотрел на генерала, достал из-за пояса пистолет, подошел к мешочку, посмотрел что в нем и уставился на Ларина с выпученными глазами.

— Тут две тысячи! — говорил Алексей Николаевич. — Еще пять отдам когда увижу женщину!

— Давай!

— Ээээ, нееет! — покачал головой Ларин. — Тогда я не то что женщину не увижу, а и завтрашнего дня! Деньги не тут, деньги в другом месте!

— А как мне знать что ты нас не порешишь?

— Я?! Один?!Да вас же сорок человек! Что я вам один могу сделать?

— А если вас засада? — не унимался тощий.

— Ты же знаешь что нас только двое! Прокоп! Соглашайся! Григорий тебе уже не заплатит! А если ты с женщиной что-то сотворишь, завтра остров сожгут! И вас вместе с ним! Вы не ту бабу украли! — в голосе Алексей Николаевича прозвучала угроза.

— Так ты и так сможешь сюда полицейских навести! Потом! Завтра! — продолжал свою паранойю Прокоп.

— А ты беги! — не задумываясь ответил Ларин. — В Бессарабию, Крым, Херсон, Кубань! Куда хочешь! Награбленного скарбу вам хватит!

— А твой дружок Егор?

— Ты же знаешь что он больше не правая рука полицмейстера! Караулом командует! — он немного подумал. — Десять!!! Еще десять тысяч дам!!! За женщину!!! — Алексей Николаевич кричал громко, что-бы его слышали все бандиты, не только Прокоп.

— Хорошо-хорошо! — быстро повторил тощий. — Я с хлопцами поговорю.

— Жду тебя в своем доме. Всю ночь буду ждать! Приезжай с женщиной. — Ларин цмокнул своему коню, развернул его и поехал по направлению к сидевшему в засаде Сергею, тощий тоже куда-то скрылся.

Лунное серебро щедро лилось на землю. Стало холодно, ехали молча, юноша вдруг почувствовал себя очень уставшим, голодным, а больше всего замерзшим. Ему было интересно, кто этот Прокоп и где в конце концов его мать? Но сейчас он кутался в кожух, который к слову уже не так сильно вонял, и пытался согреться. Лошади бежали трусцой, и спустя некоторое время после разговора Алексей Николаевича с разбойником, они принесли всадников к довольно большому строению, в два этажа и с обнесенным высоким забором двором. Они заехали во двор и там спешились.

Это был дом, еще не достроенный, но уже с крышей и крыльцом, с балконом на втором этаже, который огибал дом по периметру, а сам опирался на деревяные столбики. Стоял дом на самом берегу реки, над невысоким обрывом, на гранитной скале. Входная дверь была со стороны острова, и смотрела сквозь ворота прямо в лес.

— Это твой дом? — спросил Сергей.

— Мой, — ответил мужчина. — пошли. — он повел коня под узду за собой, поднялся с ним на крыльцо, завел его во внутрь, Сергей зашел следом ведя свою лошадь.

Темно, хоть глаза выколи, все-равно ничего не изменится, темень несусветная. Вот мигнула искра, еще раз, и недалеко заплясало желтое пламя, совсем маленький огонек. Уже спустя несколько минут начали потрескивать дрова. Пространство осветило тусклым светом, над костром, склонившись, стоял Алексей Николаевич, он подложил в огонь каких-то досок и подошел к своему жеребцу. Сергей осмотрелся, примерно посредине помещения стоит огромный стол, сбитый из нестроганных досок, какие-то ящики, несколько бочек, повсюду валялись куски дерева, вместо пола была земля. Подошел Алексей Николаевич, взял поводья лошади и отвел животное куда-то в темноту, на столе лежали молотки и пилы, тут, рядом со столом и горел костер.

Вернулся Алексей Николаевич, в руках у него была свернутая попона, ружье и седельная сумка, он сбросил инструмент со стола, положил на него свою ношу. Взял из костра, за негорящюю часть, подожженную доску, пошел с ней в темноту. Чуть подалее снова вспыхнуло пламя, уже побольше и поярче, генерал подошел, затоптал костер, взялся за столешницу, и потянул стол к огню.

— Садись. — мужчина показал на кучу соломы, а сам начал разбирать содержимое попоны.

Сергей сел на мягкую солому, интуитивно потянулся к огню. Это был камин, из камня, больших таких булыжников. Свет от разгоравшегося огня хорошо освещал помещение, это была большая комната, с высокими потолками, стены частично уже оштукатурены, там и тут лежали не только доски, камни и прочие материалы, было еще несколько стогов соломы и сена. Камин, если стоять спиной к двери, был ближе к правому углу, в стене напротив самой двери зияло отверстие, на стене, с лева от отверстия, было два больших окна, с закрытыми ставнями, на стороне с камином окон не было. На стенах слева и справа было по три таких-же больших окна, то-же с закрытыми ставнями. Сергей обернулся, вон и лошадки, стоят в углу и дергают сено из стога, довольно фыркают и машут хвостами, умаялись бедняжки. Сейчас юноша увидел стену, которая отделяла от большого зала, со стороны входной двери, довольно приличное пространство, создавая своего рода прихожую, только очень больших размеров, проем в этой стене был большой, в два раза больше входной двери, поэтому юноша войдя и не заметил этой стены, сложно было на нее наткнутся, даже в темноте. По бокам от огромного дверного проема зияли, словно глазницы черепа, два отверстия, без оконных рам.

— Зачем здесь солома? — спросил Сергей, на самом деле он хотел спросить другое, и сейчас сам не понимал как у него вырвался именно этот вопрос.

— Штукатурят, утепляют пол на втором этаже, крышу, спят после обеда. Держи. — он дал Сергею фляжку с паленой сивухой.

— Немцы строят?

— Да.

Юноша открыл сосуд и понюхал содержимое, уже от одного отвратительного запаха желудок больно свело, а рот наполнился слюной.

— Я не хочу пить. — он протянул фляжку обратно.

— А ты и не пей. — Алексей Николаевич сломал весла пополам каждое. — Натри шею, грудь и ноги, ступни, согреешься. — мужчина взял отрезок каната и порезал его на четыре части.

Вдруг снаружи раздался стук, сильный, резкий звук, мужчина отложил свое занятие, достал револьвер и вышел наружу, спустя минуту он вернулся. Сергей натер ноги и шею, и вправду согрело, он начал энергично втирать вонючее пойло в грудь.

— Ветер поднялся. — Алексей Николаевич взялся наматывать куски каната на обломки весел. — Луна скоро уйдет, — он тяжело вздохнул. — а немцы так и не пришли.

Сергей посмотрел на лицо мужчины, тот был предельно сосредоточен, напряжен, и, при мерцающем свете просто могло показаться, немного испуган.

— Моя мать у него? — спросил юноша.

— Да, Елизавета Петровна у Прокопа. И мы ее выкупим. — мужчина отложил палки, взял горшок с жиром, сушеную рыбу, черствый хлеб и мех с водой. Ларин подошел к камину, поставил у огня жир, сел рядом с Сергеем. — На. — он разломил паляныцю пополам, один кусок дал юноше, полез рукой во внутренний карман своего кителя. Достал пузырек, выпил из него, передал Сергею. — Допей. — сам принялся чистить рыбу, бросая шелуху в огонь.

Сергей выпил содержимое пузырька, чем-то похоже на тот напиток который он пил перед посещением сеансов, только немного иной привкус. Алексей Николаевич дал ему очищенную рыбку, они поели. Не ев целый день, Сергей обнаружил для себя, что этот черствый хлеб, пересоленная рыба и простая вода, наверное самое вкусное, что он ел в своей жизни! Стоит ли говорить, что от припасов совсем скоро уже ничего не осталось. Ларин встал и посмотрел в горшочек с жиром, пошел к столу, взял четыре палки, вернулся, присел у камина на корточки, снял горшочек с камня, поставил на землю, обмакнул обмотанную канатом сторону палки в жир.

— Тетя знает? — спросил Сергей.

— Нет, — мужчина улыбнулся. — я хотел подарок сделать. — он поменял палку на другую, эту, с которой капал жир, положил рядом, на солому. — Я ждал когда твоя мама приедет, хотел просить у нее руки ее сестры, а наши свадьбы думал вместе отгулять. — он отложил и эту палку в солому, взял третью. — Да видимо не судьба. — тяжело вздохнул Ларин.

— Почему? — Сергей чувствовал что его слух обострился, он начал лучше различать предметы в темноте, даже те что лежали в дальних углах, в которых свет от огня так и не разогнал темноту.

— Рая меня не простит. — Алексей Николаевич отложил и эту палку, воткнул в почти опустевший горшочек последнюю. — Это я виноват во всем. Из-за меня Попов похитил ее сестру, а твоя тетя очень трепетно относится к своей семье.