Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Современная проза » Она что-то знала - Татьяна Москвина

Она что-то знала - Татьяна Москвина

Читать онлайн Она что-то знала - Татьяна Москвина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Перейти на страницу:

Надень чёрные очки – и отвращение зальёт душу. Агрессивные червяки точат землю, попутно пожирая самих себя. Кишащая биомасса из хвастливых, мерзких, претенциозных уродов. Их тела извергают дерьмо, их души извергают дерьмо. Они созданы уничтожить неудачную книгу творения, оттого-то они так властно, несытыми глазами глядят на мир: приказано сожрать всё…

Остались третьи очки. Прозрачные. Надень их – и ты увидишь…

Утром (была суббота) напились чаю с вареньями, с плюшками, со вздохами. «Баньку затопи», – сказала Алёна Огурчику. Тот застонал: «Ну Алёнушка! Ну матушка! Как я, в таком состоянии…» – «А понемножку», – ответила Алёна.

Мишка вышел к чаю хмурый, с припухшими глазами, но все равно красивый и надменный. Пошептался с матерью и уехал.

Баню Огурчик затопил. Схватили лёгкого пару (только в России эта тяжёлая, влажная, пропитанная лиственным ароматом субстанция, которую можно закатывать в банки и гнать на экспорт, для удивления прочих народов, называется «лёгким паром») и сызнова стали пить чай, хотя Огурчик надеялся на похмельную рюмочку. Было пресечено. «Кваску испей», – посоветовала Алёна.

– Вот, Анечка, я однажды что подумала. Есть такое ругательное выражение, знаете – «квасной патриотизм». Вот принято смеяться над теми, кто соблюдает патриотизм в бытовых мелочах, предпочитая квас всему прочему. А я только такой патриотизм и понимаю. Мне вообще никакие «русские идеи» не нужны. Что мы лучше всех, что у нас миссия, что на нас возложено, что мы призваны – всё на помойку. У меня именно квасной патриотизм. Мне нравится русский быт, его вековой уклад. Баня с берёзовым веничком, кисленький хлебный квас, солёный огурчик к водке. Грибочки… Деревянные избы. Вся обрядовая сторона веры – с праздниками, прекрасно вписанными в сельскую жизнь. Одежда русская – отличная, удобная. Или этот замечательный обычай – давать за девушкой приданое. Вот такие простые, хорошие штуки я люблю. А идеи не люблю совсем.

– Так и живите, как вам по сердцу, – отозвалась Анна. – Никто вроде не мешает.

– Мне и никогда никто не мешал, все только помогали, – сказала Алёна. – Кроме двух мужей, которых бы я к чёрту послала, да фиг с ними – дети нормальные получились. Отбила у них пару сперматозоидов, и ладно.

Анна слушала, улыбалась, кивала, однако настроение было уже совсем не то, что в день приезда. Испортилось настроение.

День стоял тёплый – искупались даже в Мураше. Ну, как искупались – окунулись, фыркая и визжа, а на берегу ещё хлопнули чуток для здоровья. Потом отстояли службу в церкви, и Анна приметила, что слушать знакомого батюшку, с которым за столом сидел и водку пил, оказывается, гораздо интересней, чем незнакомого. Правда, отец Николай никакого внимания «по знакомству» никому не оказывал, был строг и важен. Горбатовцам это, впрочем, нравилось: чувствовалась в отце Николае настоящая власть. Потом отправились к Октябрю, тот затеял культурную акцию: сначала показал «Солярис» Тарковского, 1972 года, а затем, после перерыва, «Солярис» новый, голливудский. Для посрамления Голливуда, которое, конечно, удалось. Многие и досмотреть американский вариант не смогли. Октябрь ликовал. Подарил Анне рукописную листовку Дуброва, вождя крестьянского восстания 1921 года, – он собирал экспозицию для будущего краеведческого музея, и автографов Дуброва удалось найти восемь штук. От подаренной листовки тянуло слабым запахом палёного – запахом земли, когда-то сожжённой огнедышащим драконом правды и справедливости. «Смерть собачьей власти!» – заканчивал свое воззвание Матвей Антонович, преданный и убитый своими же соратниками и зарытый неведомо где под Мучкапом.

Вечером сели в карты играть, в расписного «кинга» – Алёна с Огурчиком, Анна и Ванечка. Выиграл, как ни удивительно. Огурчик, и Анна подумала, что в этом человеке что-то осталось для неё непознанным навек.

На следующий день, в воскресенье утром, она уехала. История была завершена, оставалось поставить две-три точечки.

– Витасик, – спросила Анна по телефону, – ты из квартиры-то скоро выметаешься?

– На днях, – печально ответил бывший секретарь Серебринской, – Пока у друга поживу.

– Ты деньги потратил или припас на чёрный день?

– Ка-ка-кие деньги?

– Та-та-такие. Тысячу баксов. Ты их стащил у покойной хозяйки. Ты – и больше некому. Что молчишь?

– Не понимаю вас, вот и молчу.

– Я тебе дам совет: избавляйся от этих денег. Не принесут они тебе счастья. Это плохие бумажки. Хуже не придумаешь – с позора покойницы ещё и навариваться.

– Она сама мне их дала! Маме на лечение!

– Про лечение соврал? – Не… не совсем.

– Почему сразу не сказал?

– Не хотел влипать в эту историю. Вот клянусь, она сама мне их дала…

– И чёрт с тобой, живи как знаешь. Ещё я буду тут у вас днём с фонарём совесть искать!

– И это всё? – изумлённо переспросил Яков Фанардин. – Дурацкий договор подписали и вьявь умерли? Чушь какая-то, ей-богу.

– Кто его знает, Яков Михайлович. Вас почему-то не удивляет, что люди сплошь и рядом мрут без всяких причин. А тут по крайней мере причина была – договорились, поклялись. Сидело в подсознании до времени, а Лилия Ильинична и напомнила: пора. Я ухожу, и вы должны уйти вместе со мной.

– Я ничего не подписывал и никуда уходить не собираюсь!

– О вас речи нет. Живите себе на здоровье. И Алёна Викторовна ведь в порядке, хотя…

– Что ещё?! – завопил Фанардин.

– Вроде болеет чем-то, а чем – не сказала.

– Может, ничего страшного? – с надеждой, предполагающей подтверждение, сказал Фанардин.

– Откуда мне знать?

– Но она ничего так… никаких мыслей суицидальных?

– Нет, этого нет.

– Я однажды допился, – почесал Яков Михайлович в затылке. – Думаю: на хрен я кому нужен? Не покончить ли всё разом? Потом смотрю – а на следующий день по телевизору «Ивана Грозного» эйзенштейновского показывают. Нет, думаю, посмотрю «Грозного», сто лет не видел, а уж потом… А потом как-то и само собой рассосалось… Что, думаю, за идея идиотская насчёт на хрен я кому нужен. Мне, что ли, на хрен кто нужен?!

Анна шла по П…адской стороне в свою гимназию принимать экзамен и, глядя на подростков с пивом в ручонках, вспоминала Горбатов. «Вот ведь, в маленьком пространстве и законы выполнять можно. Впрочем, нарушать тоже. Хорошо, там правит добрая царица Алёна, могучий Касимов, глубокомысленный Октябрь Платонович… А если бы дрянь какая к власти пришла? Хотя дряни в Горбатове негде развернуться, она по природе – мегаломан...»

Она взяла у Фанардина фотографию шестьдесят седьмого года – Лиля, Марина, Роза и Алёна сидели на скамейке в праздничных, «выпускных» платьях. На Марине было, конечно, самое фасонистое, сшитое, верно, мамой Ирмой из краденой материи, коротко подстриженные волосы уложены, серёжки в ушах. Улыбалась. И Алёна улыбалась, широко, так что обозначились вкусные ямочки на щеках. Цветастый костюмчик, обтягивая и тогда уже щедрые формы, был тесноват (взят у соседки-щеголихи, жены милиционера Аркадия). Лиля глядела строго, но не хмуро. Чёлка, волосы до плеч и нарядное платье с рукавами-буфами, не шедшее ей совершенно. Розе родители сшили специально, чтобы скрыть горбик, просторное бархатное платье с пышным воротником а-ля Юрий Маревич в роли Гамлета. Трагикомическим диссонансом выглядывало из этого воротника умное и сердитое лицо человека, не помещающегося ни в свой пол, ни в свой возраст.

Анна фотографию окантовала, повесила в простенке, между окнами гостиной. Подвинула цветок аралии, чтобы он располагался под изображением девочек. Будто в память о них.

Она никогда не унижала учеников, не придиралась к ним. Её почти любили.

С небольшим, как ей было положено природой, трепетом она ждала известий из Горбатова, но известий не было. «Значит, жива…»

В одной старой песенке женский голос патетически восклицал: «Жить без любви, быть может, просто, но как на свете без любви прожить?!» Видимо, в те времена любовь, точно хищный зверь.

набрасывалась на людей исподтишка, обрушивалась на них ливнем, тихо прокрадывалась и травила душу, как газ… Всё это было уже непонятно Анне. Как прожить?! Да так.

И ещё важное: не давать клятв. Никогда.

Гости спрашивали, бывало: а это кто? Там, на фотографии? Анна отвечала – родственницы. Тётки.

Мне казалось, что этого не может быть,а вот же оно и наступило, время нам прощаться. Нет, я не позабавила тебя. Может быть, дело ещё можно исправить? Может, на прощание следует рассказать причудливую историю, пикантный анекдот, пошутить из последних сил? Исправить впечатление? Чему-то помочь, что-то наладить? Попробовать ещё раз? Рискнуть, отважиться?..

Счастлив тот, кто верит, что несбывшееся могло быть прекрасным, что ему просто не повезло. Свернул где-то на неправильную тропинку, да всего-то был один шаг, а вот… И счастливец лелеет и пестует своё несбывшееся, воображая такие близкие, но мимо прошедшие чудеса.

1 ... 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Она что-то знала - Татьяна Москвина торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит