В поисках правосудия: Арест активов - Браудер Билл

Ошеломленный, я шел по аэропорту, рассеянно «помогая» жене подгонять ораву детишек. Тот факт, что закон Магнитского оказался в центре одного из крупнейших политических скандалов в истории США, будоражил мой мозг. Еще более невероятным было то, что Кремль через Весельницкую смог добиться аудиенции с сыном будущего президента США.

В ожидании багажа у ленты транспортера моя младшая дочь Ханна, взяв меня за руку, спросила:

— Пап, а мы пойдем завтра купаться?

В ответ я пробормотал что-то невразумительное, не в силах перестать снова и снова прокручивать статью в голове. Каждый раз я застревал на дате — 9 июня 2016 года.

Почему она казалась мне такой знакомой?

Я открыл свое расписание и пролистал его назад. Ну конечно же! 9 июня 2016 года проходило заключительное слушание в федеральном суде второго округа по дисквалификации «Бейкер-Хостетлер»! На нем присутствовала Весельницкая. Гленн Симпсон тоже был там. Должно быть, прямо из суда она отправилась в Башню Трампа.

Это было невероятно.

Уже дома я всё пытался помочь супруге с детьми, но мой телефон разрывался от звонков. Имейлы, эсэмэски и сообщения приходили изо всех уголков планеты. Похоже, что на меня замкнули сотни изданий: Джо процитировала меня в своей статье, и я оказался одним из немногих, если не единственным, на Западе, кто много знал, и не понаслышке, об этой загадочной российской адвокатессе.

Плавание с Ханной придется отложить.

Уединившись, я начал отвечать на сообщения и договариваться о телеинтервью на следующий день. Из-за смены часовых поясов и зашкаливающего адреналина в ту ночь я смог поспать всего несколько часов. С утра я помчался в Институт Аспена. К счастью, Аспен — одно из немногих мест между Солт-Лейк-Сити и Денвером, где есть своя телевизионная студия. Это, конечно, громко сказано. Студия располагается в тесном подвале, обитом звукоизоляционными панелями. Институт использует ее для небольших съемок своих семинаров. Но всё же там был свой телеоператор — Джейсон. Вероятно, он занимался этим не ради денег, а ради возможности жить в горах и кататься зимой на лыжах. Но на той неделе Джейсон был востребован на все сто, и плечом к плечу мы работали не покладая рук.

Именно с его помощью из этой маленькой комнаты велась трансляция интервью, из которого мир узнал о том, кто такая Наталья Весельницкая — российская адвокатесса и оперативница Кремля. Я объяснял, что такое закон Магнитского и почему его отмена стала главной целью внешней политики Путина. Я также рассказывал о том, что, как только Трамп стал кандидатом в президенты от республиканцев, Путин увидел в нем новую возможность достижения своей цели и возложил эту миссию на Весельницкую, отправив ее в Америку.

Медиа хотели услышать мою точку зрения о том, что произошло на встрече в Башне Трампа. И хотя я не присутствовал на ней, но был практически уверен в том, что там прозвучало мое имя и Весельницкая просила Трампа в случае победы на выборах отменить закон Магнитского. Я не знаю, что она предлагала взамен. Но наверняка всё это было частью изощренной операции российской разведки, и Весельницкая пришла к Трампу просить о таком большом одолжении не с пустыми руками. На все эти вопросы могли ответить только те, кто там был, но после статьи в «Нью-Йорк Таймс» Весельницкая как будто провалилась сквозь землю, а Трамп-младший испугался.

Сначала он пытался преуменьшить значение произошедшего, утверждая, что это была не более чем «мимолетная ознакомительная встреча», в основном касающаяся «усыновления [российских] детей». Он не стал уточнять, но, как мы все знаем, под «усыновлением [российских] детей» подразумевалась отмена закона Магнитского и ничто иное.

Под неослабевающим давлением прессы, в попытке устранить недомолвки Трамп-младший опубликовал ряд имейлов, демонстрирующих, каким образом была организована эта встреча. Но этим добился обратного эффекта.

Электронная переписка, опубликованная Трампом-младшим, была между ним и Робом Голдстоуном — английским музыкальным продюсером, который работал на сына одного влиятельного олигарха и друга семьи Кацывов. Голдстоун писал, что «Королевский прокурор России» (неправильное указание должности генерального прокурора Юрия Чайки) предложил прислать к нему «российского государственного советника», который «предоставит избирательному штабу Трампа некоторые официальные документы и информацию, уличающие Хиллари в ее [грязных] делишках с Россией». И эти документы, по словам Чайки, «могут пригодиться твоему отцу».

Трамп-младший ответил: «Если это то, о чем вы говорите, то мне это нравится».

Так мы узнали, что было предложено взамен.

Теперь это был настоящий скандал, причем чреватый взрывом. Если отбросить его серьезные политические последствия, он стал идеальным фоном для предстоящих 16 июля слушаний в Судебном комитете Сената. И хотя номинально они касались только ФАРА, эти слушания всё равно станут хитом, так как мои показания будут затрагивать Весельницкую и ее деятельность в Вашингтоне.

Еще более сильный импульс слушаниям придал сенатский Судебный комитет, вызвав для дачи показаний Дональда Трампа-младшего, Гленна Симпсона и Пола Манафорта. Этот шаг заставит весь мир следить за слушаниями с неусыпным вниманием.

До того как стало известно о встрече в Башне Трампа, я планировал отвезти свою среднюю дочку, Веронику в детский лагерь в Нью-Джерси, а затем отправиться в Вашингтон. Но теперь, после вызова Трампа-младшего, Симпсона и Манафорта, слушания перенесли на 26 июля, а это означало, что мне придется съездить в ту сторону дважды.

14 июля мы с Вероникой должны были лететь в Ньюарк. В то утро я проснулся рано, всё еще живя по лондонскому времени и в ритме напряженного расписания прошлой недели. Стараясь не потревожить супругу, я достал телефон и тихонько просматривал почту и новости. Ничего из ряда вон выходящего за ночь не произошло.

Но уже после семи утра на «Эн-Би-Си» вышла статья под названием «Бывший сотрудник советской контрразведки был на встрече с Дональдом Трампом-младшим и российской адвокатессой».

Оказалось, что Весельницкая была не одна.

По какой-то причине журналист Кен Диланиан всячески избегал называть имя этого «бывшего сотрудника советской контрразведки»[14], но мне было ясно, кто это был. Я скопировал ссылку на статью и выложил ее в «Твиттере», сопроводив таким комментарием: «Любопытно, почему „Эн-Би-Си“ не назвала имя „бывшего сотрудника разведки“? Единственный компаньон Весельницкой, соответствующий описанию, — это Ахметшин».

Ринат Ахметшин, Вашингтон, июнь 2016 года (© HERMITAGE)

Через час агентство «Ассошиэйтед Пресс» подтвердило, что Ринат Ахметшин действительно присутствовал на той встрече. Телефон снова взорвался. Пока мы с Вероникой в последний раз проверяли вещи для лагеря по списку, меня постоянно отвлекала пишущая братия, желающая побольше узнать об Ахметшине.

Во второй половине дня мы должны были улетать через Денвер. Мы прошли контроль и сдали чемодан дочки, и тут позвонил работающий над статьей журналист и спросил:

— Вы когда-нибудь встречались с Ахметшиным? Не парень, а тайна, покрытая мраком. Я нигде не могу найти его фото.

— Я его не знаю, — ответил я. — Но я сидел от него через пару мест на слушаниях в Конгрессе в прошлом году. Мой коллега сделал несколько фотографий.

— Шикарно! Осчастливьте, поделитесь, пожалуйста.

Я позвонил Вадиму, и он отправил снимки журналисту. Через несколько минут статья вышла вместе с фотографиями, под которыми мелким шрифтом был указан копирайт «Hermitage Capital».

Через 45 минут мы с Вероникой приземлились в Денвере. За это время я получил сообщения от десятка фоторедакторов, которые умоляли разрешить им использовать наши фотографии. Я согласился и с нетерпением ждал выхода новых статей.