Разная доля нас ожидает - Александра Черчень

Вокруг вспыхнули невероятной красоты переливы перехода, но мне было все равно. Мне было все равно, даже когда он принес меня в комнату. Посадил на постель и раздел до нижней сорочки. Было все равно, даже когда теплые руки скользили по телу, невесомо лаская под предлогом раздевания, а губы снимали соленую влагу с щек, касались рта, пытаясь вызвать ответную реакцию.

Потом Лирвейн заставил меня выпить какое-то горькое лекарство и укрыл одеялом. И тут… мне стало до ужаса страшно. Я не хотела оставаться одна. С мыслями в своей темноте, в своем страхе.

— Останься?

Он остался. Лег рядом поверх одеяла, прижимая меня к себе, окутывая своим запахом, гладя по спине. Успокаивая.

— Прости меня, — прошептала я. — Я понимаю, что это мучительно для тебя, но прости… я такая неблагодарная эгоистка.

— Глупая. — Меня нежно поцеловали в лоб. — Это мучительно сладко. Я бы умирал так вечно…

Я не ответила. Лежала, впитывая его тепло, его запах… и тут я вспомнила. Я вспомнила все, что было между нами той ночью после Испытания.

И снова плакала, тихо, чтобы не потревожить его.

Создатель, за что же ты нас проклял?

Всех троих.

Глава 19

ТРЕТЬИ ЛИЦА

Спальня принцессы, за час до рассвета.

Водника ночью вызвали на работу, и ему пришлось оставить свою единственную.

Аля спала беспокойно, металась, всхлипывала, невнятно кого-то звала, ненадолго затихала, обняв подушку, но потом все начиналось заново.

Пространство заискрилось, пропустив из изначального мрака две сияющие фигуры фейри, тех, кто, кроме Стихий, мог ходить по Меже.

Тинай Мираж поправил волосы и встряхнул пальцами, отпуская заклинание, которое окутало спящую, погружая ее в транс, нужный для ритуала.

— С чего ты взял, что я стану это делать? — надменно поинтересовалась у него девушка рядом, накручивая на палец прядь волос. — И почему Людвига не позвал? Ему не привыкать… как и тебе!

— Ровена, не мне объяснять, что происходит, — отрезал Иссо. — Тайлин не ошибается. Он Видящий, и если сказал, то надо прислушаться. Тем более мы сами видим косвенные подтверждения его словам.

— Это подло.

— Королева Летнего двора, это мне говоришь ты? — с издевательской почтительностью спросил фейри.

— Я ею так и не стала, хочу напомнить, — поморщилась фейри. — Потому извини, но замолкни. И да, почему я должна это делать?

— Не должна, — с готовностью согласился Грезы. — Вот совсем! Тогда пошли сразу прибьем Рыжего, и все будет отлично! Нет, ну давай, Ро?! Быстро и просто! Ну пострадает принцесса пару лет…

— А так что, проще?! Или безболезненней?!

— А мы тут, милая, как раз затем, чтобы она не страдала, когда все завершится. Все будет идеально. Империя стоит, Александра на троне, довольная и счастливая.

— Неужели никак иначе? — почти с мукой спросила Ровена. — Тинай, это преступно! Мы не должны!

Тинай подошел и сел на постель.

— Ровена, — начал он, бережно гладя Алю по волосам, — девочке на роду написано, что она будет иметь ребенка от первого мужчины. Именно поэтому я не дал им с Евграном даже той ночи. Ведь то, что сейчас просто ровное пламя, то, что греет обоих, превратится в пожар. И они уже не смогут друг без друга. Ребенок притянет ее к Пламенеющему, а ты… ты знаешь, что случится на коронации. Александра пренебрежет интересами Империи, развалит страну, но все равно не найдет того, что искала. Она — поворотный этап. Или развалит Империю, или сделает ее великой.

Перестроив зрение, фейри выдохнул, оценивая объем работы. Да, белые нити разума были на поверхности, благодаря чему девушка и отыграла сегодня так замечательно, но они уже тускнели, уходили вглубь, уступая место боли, горю и обреченности.

Убрать! Ему сейчас нужно иное. Нужны чувства. Любовь. Нужно забрать одно и вывести из глубины души, куда это упрятали, совершенно иное. Не добавлять, нет. Лирвейна девушка любила и тянулась к нему не меньше, чем сам орвир.

Но было еще то, что крепче канатов, хуже якоря… Истинная половинка.

Огненно-яркое, пламенно-чувственное, то, что тянется друг к другу через миры и пространства.

Как же противно, как невыносимо то, что сейчас придется забирать эти узы. Но иначе никак. Иначе гибель, и не только Империи.

Девочка, как же тебе не повезло, что ты все же ступила на этот не предназначенный для тебя путь. Тебя не должно было тут быть. Не должно.

Но у него не получилось. Потому рыжие дети никогда не родятся.

— Прости меня, принцесса.

Тинай Мираж Иссо, Стихия, Грезы изначальные, с помощью непризнанной королевы фейри, страховавшей его, аккуратно сматывал в яркий клубок чувства, узы половинок и никогда не был так противен самому себе, как в этот миг.

Половинкам всегда помогали. Они делали миры светлее, они освещали все вокруг. Они были священны.

Но есть иное. Есть глобальные задачи, есть Порядок.

Девушка металась, плакала даже во сне. Пыталась отползти в сторону и сворачивалась клубком, неосознанно стараясь удержать яркие огненные ниточки, которые перетекали, сматывались в клубок в руках Миража.

— Не получается, — наконец устало выдохнул фейри. — Не могу забрать. Она не отдает.

— Ты же Грезы!

— А она Проводник, и она горит своим Рыжем. Я не всесилен. Но нам хватит и этого.

— Но что теперь? — спросила Ровена, наблюдая, как Иссо сворачивает пространство карманом и бережно прячет там самое драгоценное, что есть в мире. Истинную любовь.

— Отдам, — откликнулся Тинай. — Потом… через много-много лет.

— На смертном одре, как понимаю.

— Выбора нет.

— А что у нее и Лира?

— Все сложно, — невесело усмехнулся повелитель чувств и эмоций. — Есть душа и дух. Душа вечная, она странствует по мирам. А вот дух привязан к конкретному миру. Так вот, у Александры с Евграном связь душ, а с Лирвейном — связь духа. Потому и разрывало ее на части. Она будет с ним счастлива, не волнуйся, все будет хорошо.

— Как?! — едко спросила Ро. — Как нашедшая половинку может быть счастлива с другим?!

— Ты меня слышала? — укоризненно взглянул на нее князь. — После смерти вечная душа уйдет в иные миры с тем же грузом, с каким пришла. Они друг к другу привязаны, и он ее найдет. Ее мужчина.

— А эта жизнь…

— Эта жизнь будет отдана любви духа. Он тоже… привязан. — Тинай усмехнулся. — Неужели эта составляющая ее не достойна?

— А он знает?

— Лирвейн? — переспросил Тинай, устало потирая виски. — Нет. И не говори, иначе это погубит все. Они должны пережить то, что близится, вместе. Ведь Пламенеющий дорог им обоим, как бы Лир ни прятал. Друг есть друг. Дружба у них ведь тоже непростая. Они кровные братья.