Цикл «Идеальный мир»: Реквием по мечте (СИ) - "rrrEdelweiss"

За прошедшие с их первой ночи годы спальня не поменялась: те же черные зеркальные стены, та же подсветка, сейчас погашенная, вдоль кровати. Только Огонек больше не поражал оригинальностью дизайна случайных подруг. Уже много лет здесь его ждала та единственная, которую он выбрал своей путеводной звездой. Наги спала на боку, обняв подушку, и слабый свет, что все же проникал сквозь черное стекло перегородки, ласкал ее плечо и руку. Мужчина небрежно скинул полотенце на кресло и, не отрывая глаз от бархатистого рыжего меха, скользнул под одеяло, прижимаясь к теплой, манящей девушке. Как и всегда, она спала обнаженной, лишившись пары соблазнительных пижамок и тонких рубашечек, от которых у него сносило крышу и которые не выдержали его нетерпения. Скользнув рукой на круглую, идеально ложащуюся в ладонь попку, притянул жену к себе, а потом, поднявшись по ноге до колена, забросил ее бедро на свое. Тело сразу же отреагировало на близость, кровь резкими толчками устремилась вниз, наливая ствол и вызывая грудной рык. Наги, приоткрыв глаза, сонно улыбнулась ему:

— Привет… — голос со сна хриплый, томный. Желание накрыло с головой, заставив найти мягкие губы, привычно ответившие на горячий поцелуй. Руки девушки обвили шею, еще сильнее прижимая их друг к другу. Хотелось перевернуть ее на спину и немедленно войти в послушное тело, но он остановился, сбавив напор — для страстных игр требовалась тщательная подготовка. Мужчина нетерпеливо нашел ее сосок, заставляя себя начать с осторожных ласк, и почувствовал, как бедра качнулись ему навстречу, коснувшись головки каменно-твердого члена. Последние несколько дней они не пересекались из-за рабочих графиков, и Огонек был уверен, что страсть в его женщине должна закипеть так же стремительно, как и в нем. Сжав пальцы на плотной, упругой горошине, он получил стон в губы и плавные движения зовущих его бедер. Переворачивая ее на спину и накрывая собой, скользнул ниже, нетерпеливо пробуя, насколько отзывчивым на ласки станет клитор. Надавив на уже влажный бугорок, прикусил шею и сразу же сжал зубами известную только ему точку на рыжем ухе, прикосновение к которой всегда заставляло ее кричать и выгибаться. Нагината ожидаемо застонала, шире разведя ноги, просяще толкнулась к его пальцам и тяжело задышала. Еще немного — и можно будет перестать сдерживаться, брать ее так жестко и грубо, как ему хотелось и как он привык.

— Уже можно! — горячий шепот в шею вызвал электрический разряд, пронзивший его до самого кончика хвоста. Он потянулся к тумбочке, в ящике которой хранился запас противозачаточных пластырей и всевозможных игрушек. Внезапно Наги перехватила руку мужа, серьезно посмотрев в глаза.

— Давай без них? — девушка уткнулась ему в шею и, чтоб скрыть смущение, скользнула языком по чувствительной коже. Огонек, совершенно не ожидавший такого предложения, поймал ее лицо в ладони и, заставив посмотреть на себя, прошептал:

— Почему?

— Ты говорил, что хочешь детей, а я все не готова была, помнишь? Мне было нужно время, чтобы завершить наш проект. Так вот… для меня он завершен. Его передали под контроль военного ведомства, курирует его теперь лично Скаббард. Он хочет, чтобы под заказ были выращены дети, которые бы стали основой марсианских спецподразделений. Линк… вчера распустил команду, потому что моральные принципы не позволяют ему принимать участие в создании идеальных солдат… покорного пушечного мяса… И я с ним согласна: я не о том мечтала, когда мы начинали! Поэтому… больше меня ничего не держит от того, чтобы родить тебе сына. Ты… очень удачно пришел, сейчас подходящий период для нас, я посчитала. — Она улыбнулась и прижалась к нему, показывая, что готова продолжить то, что прервал рассказ.

Огонек замер, разглядывая ее лицо. Срывающая крышу страсть схлынула, оставив вместо себя желание выразить любовь через близость.

«Как не вовремя, родная моя! Именно тогда, когда я не могу с уверенностью смотреть в наше будущее. И… как же трудно тебе скрывать сейчас грусть! Стоило лишь внимательнее заглянуть в твои глаза, сколько разбитых надежд я нашел там! Не так, совсем не так я хотел бы, чтобы были зачаты наши дети! Но, возможно, материнство как раз позволит тебе справиться с тем, что ты семь лет отдала мечте, которую извратили и которой не суждено воплотиться в жизнь? Поэтому, если хочешь, чтоб я отвлек от тяжелых мыслей — я это сделаю… как умею».

Он нежно поцеловал ее в щеку и висок, показывая, что рядом, а потом улыбнулся, снова возвращаясь к ласкам, которые перервал:

— Применяешь профессиональные навыки, мой личный репродуктолог?

— Я всегда была за ответственный подход к продолжению рода, так неужели сама должна поступать иначе? Если сразу не получится, я тебе еще витаминов назначу, и попробуй их не принимать! — С этими словами она впилась острыми ноготками в широкую спину, показывая, что наказание за несоблюдение рекомендаций будет страшным, и поймала его рот своим, затягивая в танец языков. Огонек вздохнул и мягко ответил, делая вид, что не замечает некоторой наигранности в ее нетерпении. Он прекрасно знал Наги, поэтому понял: сейчас ей нужно тепло, а не обжигающая страсть, поэтому ответным поцелуем дал понять, что желает того же. Она хотела, чтобы он помог ей перевернуть страницу с ее разрушенной мечтой и шагнуть в будущее. И поэтому сегодня никаких преград между ними не будет — она будет его, а он ее, без необходимости ждать и сдерживаться. Даже рвущие его душу демоны отступили, позволяя любви утешить их обоих. В груди что-то затрепетало, когда Огонек понял, что впервые не просто будет удовлетворять желание или дарить удовольствие, а покорится древнейшему из инстинктов, чтоб создать новую жизнь. И, может быть, дети любимой женщины станут основой новой стены и новыми опорами для его мира, что вырастут на месте только что рухнувших.

Оторвавшись от губ Наги, он снова поймал ее взгляд и, удерживая зрительный контакт, хрипло прошептал:

— Ты нужна мне. Ты нужна мне, как никогда, — уверенный толчок бедрами в еще расслабленное со сна тело вырвал стон у обоих, упругая плоть плотно обхватила каменно-твердый член. Мужчина снова потянулся к чувствительной точке на ухе своей женщины и начал мягко двигаться. Тихие стоны ласкали его грудь и шею: Наги сейчас не кричала от страсти, а, закрыв глаза, растворилась в моменте близости, получая, видимо, удовольствие не столько телом, сколько душой. Нежность накрыла Огонька с головой, подогреваемая этими томными стонами, и он позволил эмоциям вести его, ни о чем не думая. Горячая. Влажная. Покорная. Он понял, что надолго его не хватит, тем более после того, как он не был с ней несколько дней, а она явно наслаждалась процессом, улыбаясь краешками губ каждому движению в ней. Мужчина застонал, непроизвольно ускоряясь и любуясь ее лицом, его слух ласкали короткие вскрики, каждый из которых отдавался в члене. Пара сильных фрикций — и он, резко покинув ее, до предела напряг низ живота и бедра, кончая, но не позволяя семени выплеснуться. Дрожа в оргазме, он вцепился зубами в собственное запястье, только бы не сделать больно ей.

— Ох, родная моя… — она успокаивающе гладила его по спине, шее и затылку, а он дышал ей в ключицу, пытаясь удержать хотя бы часть веса на руках. — Не смог сдержаться, ты… такая красивая! — едва слышно прошептал он и нашел ее губы, благодарно целуя и пытаясь восстановить дыхание, а спустя несколько секунд снова толкнулся в горячую плоть, вырвав стон. Трение невероятно чувствительной головки об упругие стенки вызвало болезненно-острые ощущения, снова заставив возбуждение связать тугой узел внутри живота и не позволив расслабиться члену. Огонек зашипел сквозь сжатые зубы, вздрогнув, и после пары движений вновь почувствовал, как растет в нем желание. Наги выгнулась навстречу, снова подавшись к нему и вызывая дикий восторг мужчины, ощущающего, как, отбросив все ограничения, ему отдается любимая женщина. Он поймал ее запястья и надежно, но осторожно прижал их к постели: сегодня она хотела не столько физического удовольствия, сколько долгой близости, и он переплел их пальцы, чтобы при каждом толчке чувствовать, как сжимает она его руку в своей. Мужчина наклонился, чтобы найти ее рот, и ощутил, как сцеловывает улыбку. Губы заскользили по щекам, по скулам, по шее. Огонек снова и снова ловил теплый взгляд красно-карих глаз, а потом обнимал, вжимаясь всем телом, ощущал каждой шерстинкой торса, чувствовал, как обхватили его талию женские бедра, позволяя и прося полностью заполнять собой.