Инструкция не прилагается, или Вечная история - Елена Немченко

— Ну, я-то не собираюсь полакомиться твоей печенкой. Говорят, кстати, очень полезно есть ее сырьем. Я сама не пробовала, не любительница, а вот некоторые прямо-таки горят желанием. Так что сплошная халява у тебя будет, а не жизнь. Потаскаешь мои вещи, уберешься в комнате раз в неделю. Может, я даже выделю мягкий коврик из личных запасов и спать под дверью разрешу. Что еще нужно человеку для счастья?

Как разговорилась-то. Точно болтушка. Даже вызнавать ничего не надо будет — сама все расскажет.

— Хорошо, я согласен, — поспешил прервать ее я. Пока не начала придумывать что-нибудь еще.

— Госпожа-а-а… — с лукавой улыбкой потянула она. Вот!..

Я подавил вздох и послушно повторил. Только провалиться в самом конце не хватало.

— Ну, вот и сладили.

Что? Она не настаивает на клятве?! И имя не прашивает?! Боги, да она действительно сумасшедшая!

Я нахмурился и бросил на чернокнижницу взгляд. Или наивна до невозможности.

Перстень все это время активно собирал энергию и теперь был готов помочь. В принципе, с его помощью я и без девчонки мог освободиться, но зачем тратить силу? Она понадобится для построения портала.

— Тогда, госпожа, может, вы снимете с меня путы? — кольцо немного потеплело, принимая всю работу на себя, и легкое внушение легко окутало ее сознание.

А Эл Тайн глупее, чем я думал. Контролируют сознание, а вещи проверить не догадались. Надо запомнить. Хотя, они даже если захотели не смогли отобрать у меня перстень с кинжалом. Еще одно немаловажное преимущество артефактов. Никогда не расстаются с владельцами.

— Ага, щас, — отмахнулась она, но все же сплела заклинание. Оно получилось каким-то странным, слабым — я его почти не видел. Понятно, почему она так долго возилась с путами. Она просто ничего не умеет. — О, вот он!

Я с трудом сжал руки в кулаки. Кровь, как казалось, нехотя потекла по сосудам, онемение постепенно исчезало, а на смену ему приходила боль. В руки будто впились сотни маленьких иголочек.

С трудом поднявшись на ноги, я облокотился на стену и прикрыл глаза. Пришлось некоторое время повозиться с организмом — после такого удара некоторые центры отказывали напрочь.

Запустив регенерацию, я выплыл из легкого транса — несколько минут и со мной все будет в порядке. Теперь немного подождать и можно возвращаться домой.

— Пошли прочь! — привлеченный шумом, я приоткрыл глаза и обнаружил, что недалекая чернокнижница крутится на месте, словно собака, гоняющаяся за собственным хвостом. Что это с ней? Припадок? Я пригляделся и едва не рассмеялся в голос. Опять с волосами воюет. Ой, не могу. Не болел бы пресс — посмеялся бы.

Все еще усмехаясь, я неспешно вытянул из ножен кинжал и, дождавшись пока она повернется ко мне спиной, ударил рукоятью по затылку.

Девчонка без повалилась на пол.

Я со сложными чувствами смотрел на чернокнижницу. С одной стороны, имя она знает наверняка. Но с другой… Таких наивных людей и обижать стыдно. Чувствуешь себя взрослым дядей, отобравшим конфету у малыша. Нет, все-таки надо думать о деле. А потом… Может, и пристрою куда…

Ее волосы подобно змеям колыхались возле моих сапог. Они пытались опутать их, а одна прядь, особенно наглая, потянулась вверх. Решив не заморачиваться, я взмахнул превращенным в меч кинжалом. Отрезанные волосы опали на пол и остались совершенно безжизненными. Вот и замечательно.

Выцарапанная на полу руна слегка засветилась и я, подхватив девушку на руки, шагнул в портал.

Айлисса

Ой, ма-а-ать… Как маковка-то боли-и-ит…

Неужели этот пульсирующий комок боли и есть моя голова?

Я решила открыть глаза, но малейшее движение вызвало такой фонтан незабываемых ощущений, что я тут же со стоном отвергла попытки осмотреться. Кто придумал утро? Дайте, только подведите его ко мне!

— Ос… Карат Тор! Сзит эл… — вперемешку с ругательствами застонала я.

Послышался кашель. Я, позабыв про головокружение, резко села.

— А ты еще кто? — задала я справедливый вопрос, безуспешно пытаясь нащупать нож и прогнать черные круги перед глазами. Вот тор!

Девушка поправила складки платья и поджала губы. Будто это не она подскочила на полметра при моем далеко не робком пробуждении.

— Меня зовут Сара. Хозяин п о п р о с и л, — последнее слово она особенно выделила, — меня посмотреть за вами…

Я смерила девушку взглядом. Ну, что сказать… Ниже меня на пол головы, с пышной фигурой — такой, какая обычно приводит мужчин в восторг, добрым, но простым лицом. Типичная простолюдинка.

— Сара… — попробовала я "на вкус" ее имя и поморщилась. — Слуга?

Она зло посмотрела на меня и, вздернув нос, ответила:

— Для тебя — нет.

Та-а-ак… С каких это пор мы на «ты»? Чем же я ей успела насолить? Может, это ее любимая кровать, а я на ней так вольготно разлеглась? И вообще, что за кровать, где?.. В голове неумолимо прояснялось. Я застонала, схватившись за голову. Ну, конечно! Наверняка этот… меня в свою нору притащил.

Мысль о пленнике вызвала всплеск раздражения, и я резко спросила:

— Этот… милашка живет здесь?

— Он не милашка! — взвизгнула Сара, но потом быстро поправилась. — Не для тебя. — она опять принялась разглаживать юбку и как бы между прочим добавила: — Не знаю, зачем ты ему понадобилась? Слуг, вроде, хватает…

— Слуг? — недобро прищурилась я. — Что ты, Отродье Тлена, хочешь этим сказать?

— Я имею привычку говорить именно то, что думаю, — четко отрапортировала она. Будто по бумажке. — Не понимаю, почему с тобой так носятся? Поселили в лучшую комнату, меня приставили. А мне, между прочим, еще и на кухне…

— Кухарка… — оскалилась я. — Простолюдинка… Да как ты, мне?..

Теперь настала ее очередь меня разглядывать.

— Не вышло, — усмехнулась Сара. — Высокородных я отличаю с первого взгляда. И настоящая леди уж точно не будет ругаться как сапожник, носить лохмотья и так коротко стричь волосы.

Я собралась было закатить грандиозный скандал насчет «лохмотьев», уже открыла рот… и тут до меня дошло.

Сегодня я, как всегда, есть у меня такая привычка, проснулась рывком, но мне никто не помешал. Никто не цеплялся за спинку кровати, никто не терся о шею. Нет, нет, нет! Пожалуйста!

Я схватилась за голову, но поймала лишь короткую прядь… Мои красивые, замечательные, любимые, великолепные волосы грустно и бездвижно повисли, доставая едва ли до скулы. Неровные, обкусанные, как будто… обрезанные мечом. Я зарычала.

— Ах ты, тварь! Щенок, скотина рогоносная!..

Я подхватила со стола первый попавшийся под руку предмет и со всей силы запустила в стену. Ваза брызнула осколками.