Нежное притяжение за уши - Эльвира Барякина

— Ну пошли, — сказала она. — Только я всего на пять минут.

Лицо Кольки расцвело. Он засуетился и на радостях обещал Машуне купить в ближайшем киоске все, что ее душеньке будет угодно. А она подумала, что сам черт не разберет, почему он решил, что если девушка написала «ищу остроумного красавца», то она имеет в виду его. Пока что ни особого остроумия, ни красоты Машуня не заметила.

И вообще все показывало на то, что на роль бой-френда Колька однозначно не годится. Но сейчас она просто хотела куда-нибудь в теплое место.

В квартире было темно, где-то в глубине санузла слезоточиво всхлипывал унитаз, на кухне бормотало радио: какая-то тетка пионерским голосом расхваливала достоинства чудесной мази от грибков…

Колька включил свет, и тут же юркнул с головой в кладовку на поиски тапочек для гостьи.

— Проходи, я сейчас чайник поставлю!

Блаженствуя от тепла, Машуня сняла ботинки и огляделась. Прихожая в розовых обойчиках была обвешана всякими плакатами красавиц и культуристов. В углу торчала неизменная тумбочка с мутной хрустальной вазой, в которую складывалось все подряд: зажигалки, сломанные брелки и рожки для обуви. Сквозь приоткрытую дверь виднелась комната с двумя древними диванами и компьютером на письменным столе. Все кругом дышало мужским бытом и чистотой. И еще квартире явно не хватало капитальных вложений: все было стареньким и каким-то временным.

Кто бы мог подумать, что пижон Стасик жил в такой халупе? Подумав о нем, Машуня невольно вздохнула. Весь вечер она гнала его образ из памяти, а тут нечаянно пришла к нему в гости. Бывает же такое…

Настороженно вертя головой, она прошествовала в кухню. Из всей мебели там имелся поношенный гарнитур, тахта и журнальный столик, на котором стоял маленький телик, немытая тарелка из-под супа и пепельница. В пепельнице валялись окурки дорогих дамских сигарет со следами помады.

— Вот, держи! — счастливо объявил Колька, появляясь на пороге с тапками.

Машуня показала глазами на пепельницу, содержимое которой как-то не соответствовало Колькиному образу.

— Девушек сигаретками угощаем? — осведомилась она иронично. — Или сам балуешься?

Колька моментально схватил и тарелку и пепельницу и тут же кинулся все это мыть.

— Извини, — сконфуженно произнес он, — Нонна опять за собой ничего не убирает. Я ей уже сто раз говорил…

— А кто такая Нонна?

Долго чиркая зажигалкой, Колька наконец-то сумел добыть огонь и поставить чайник.

— Нонна — это Большой Нонсенс, — отозвался он без всякого выражения. Она здесь обитает.

Брови Машуни невольно поползли вверх.

— Как «обитает»? — переспросила она. — Ты же говорил, что это ваша со Стасом квартира…

— Да, мы раньше только вдвоем жили, а потом появилась Нонна. В общем-то, все с нее и началось…

— Что началось?

Колька вздохнул.

— Стас познакомился с ней на какой-то вечеринке у своего знакомого генерального директора «Полет-банка» Поленова. Дача, на которой была свадьба, кстати, его…

Машуня аж присвистнула: ничего себе у Стасика друганы! «Полет-банк», как-никак, — чуть ли не самое крутое финансовое учреждение в городе!

— В то время у Нонны с Поленовым определенные отношения сложились, продолжил Колька. — Только жила она у нас… Как раз после той вечеринки она начала чуть ли не каждый день приходить к нам в гости, потом несколько раз осталась ночевать… Ты только не думай: ни у Стаса, ни у меня с ней ничего не было… — торопливо заверил он.

— А что же было? — равнодушно спросила Машуня. Честно говоря, ее нисколь не интересовало жизнеописание какой-то Нонны.

Вода вскипела, и согласно законам гостеприимства Колька принялся за приготовление чая, заваривая его прямо в толстостенных кружках с логотипом радио «Пирамида».

— Понимаешь, она раньше снимала квартиру, а потом ее ограбили, и у нее ничего не осталось из вещей… — объяснил он.

— Так что ж она не ушла к этому своему Поленову? — вяло поддержала разговор Машуня.

— Так получилось, — как бы извиняясь, произнес Колька. — Ей к нему не хотелось. Да она вообще с трудом с людьми уживается.

И тут по его голосу стало понятно, что он не очень-то рад Нонниному соседству.

Да, как Машуня и ожидала, Колька был ужасно добрый, застенчивый и готовый поселить у себя хоть пятьдесят несчастных девиц, которые не моют за собой посуду.

— А чем занимается эта ваша Нонна? — спросила Машуня, прихлебывая огненную жидкость из кружки.

Колька поник плечами.

— Она занимается… Ну я не знаю, как объяснить. В общем, она содержит небольшую конторку, которая занимается предсказаниями будущего. За деньги.

На лице Машуни невольно расцвела ироническая улыбка.

— И что, у нее получается?

Колька печально кивнул.

— Да. Незадолго до свадьбы она предупредила Стаса, что ему грозит какая-то большая беда. Только тогда мы не верили.

В этот момент в замке заскрежетал ключ. Железная дверь громыхнула, и Машуня увидела высокую чуть полноватую девушку в очках с затемненными стеклами. Хорошее осеннее пальто и блестящие черные волосы, постриженные каре, придавали ей холеный вид.

Завидев гостью, она, не разуваясь, прошла на кухню и протянула Машуне белую мягкую ладонь с длинными, выкрашенными в стальной цвет ногтями.

— О! Привет! Я — Нонна Маевская!

Машуня недоверчиво оглядела девушку-предсказательницу и тоже представилась:

— Мария.

Расстегнув пальто, Нонна уселась на тахту, чем тут же вызвала неодобрение Кольки, который и так уже страдал из-за темных следов, оставленных на линолеуме ее сапожками.

— Будешь со мной вредить здоровью? — без обиняков спросила Маевская Машуню и, не дожидаясь ответа, вытащила из кармана пачку сигарет и прикурила. — Если что, угощайся. У меня отличные — с вишневым листом.

Машуня молча морщилась от дыма и разглядывала ее: лицо не то чтобы некрасивое, но какое-то совсем обыкновенное, хотя очень ухоженное. Возраст вообще покрыт тайной — можно с одинаковым успехом дать и двадцать, и тридцать лет.

Машуне стало неудобно: чего она тут делает, в этой чужой квартире? Еще эта Нонна со своими сигаретами…

Повисла неловкая пауза.

— Ты где была? — поспешно спросил Колька, чтобы разрядить обстановку.

Нонна пустила к потолку сизое колечко.

— Гуляла.

— Оксане не звонила?

— С чего мне ей звонить? Мы с ней разругались в пух и прах еще перед свадьбой. Чума с ушами!

Нонна повернулась к Машуне.

— Ты знаешь, да, что у нас Стаса убили? — деловито осведомилась она. Оксана Бурцева — это его жена. Финансовый директор «Полет-банка».

Машуне тут же вспомнились какие-то новостные сюжеты на телевидении и фотографии в газетах.

— Слушай, — изумленно проговорила она, — так ведь ей лет сорок, не меньше!

Нонна двинула плечами.

— Ну и что?

Тут Машуне стало совсем обидно за себя: неужели Стас променял ее, молодую и интересную, на тетку, которая почти вдвое его старше?

— Как что?! — возмутилась она. — Стас не мог ее полюбить!

Нонна спокойно улыбнулась.

— Зато она его ну просто обожала! Слушала все его передачи… А потом ты знаешь, насколько богаты финансовые директора некоторых банков? Видела этот сарай? — Она пространно обвела кухню рукой. — И здесь Колька со Стасом прожили четыре года без всяких перспектив на особняк, машину и красавицу-любовницу.

— Нонна… — укоризненно прервал ее Колька, но та только отмахнулась. — На радио зарплаты маленькие, и даже это подаяние всегда задерживают. И тут вдруг на горизонте Стасика появляется преуспевающая дама, готовая для него на голову встать. Только дурак откажется!

Все эти новости окончательно подавили Машуню. Нет, она, конечно, знала из фильмов и книг, что на свете бывают браки по расчету, но ведь это только на загнивающем Западе случается… Или в дореволюционные времена, например. Машуне стало дико.

— Это, собственно говоря, я их свела, — продолжила Нонна, ничуть не ужасаясь своим словам. — Как только мы с Оксанкой познакомились, она мне тут же и рассказала про свою любовь к Сергею Дрозду. А я как раз ребят встретила…

Дверной звонок затрещал на всю квартиру. Колька недоуменно поднялся.

— Кого это несет? — И пошаркал открывать.

Щелкнул замок. В прихожую сразу вошло множество людей в милицейской форме и один в гражданском.

— Нонна Александровна Маевская здесь проживает? — спросил гражданский, суровый и маленький, как обиженная мышь.

Нонна поднялась и посмотрела на вошедших поверх очков.

— А вот и по мою душеньку пришли! — произнесла она совершенно спокойно, как будто это явились не милиционеры, а лучшие приятели. — На улице не потеплело?

Но обиженный человек не обратил никакого внимания на ее вопрос.